Я лежала на холодных камнях темницы, на жалком пучке соломы. Холод уже проник во все уголки тела и сковал меня. Но на холоде меньше болели синяки и ссадины. Я знала, что сейчас ночь. Днем будет чуть теплее. И тут я вспомнила, что это будет за день. Я слышала, как стражники говорили, что завтра ведьму сожгут на костре.
Значит, завтра – день моей казни.
Мне пятнадцать лет и меня зовут Эль. Я родилась в графстве Кронин, и у меня есть Дар.
Своих родителей я помню. Отец был ремесленником, мама – швеей. Братьев и сестер у меня не было. Родители особо не баловали меня, но любили. Я помню песни и сказки мамы. Как она гладит меня по голове, прижимает меня и целует. Она шила мне иногда очень красивые платья, на зависть девчонкам с улицы. Отец был суров, но добр. Иногда мне покупали лакомства или игрушки, и я была на седьмом небе от счастья. Я помню эти чувства. Я даже ходила в школу. Но однажды началась эпидемия какой-то неизвестной болезни, и мои родители умерли. Я осталась одна. Тогда много народа умерло. Никто никого не лечил. Мне тогда было одиннадцать лет. Я ходила из деревни в деревню, просила милостыню или бралась за любую работу. Где-то мне кидали корку хлеба, где-то награждали пинками. Не знаю, сколько прошло времени – месяц, два. Наконец, однажды я добрела до старого домика на окраине одной из деревень, на границе леса. Люди шепотом говорили, что там живет колдунья.
Я постучала и мне открыла пожилая женщина и впустила меня.
В домике хорошо пахло. Везде были развешены пучки трав. По бокам стояли шкафы и полки, полные разных баночек, склянок, бутылочек и пузырьков из стекла разного цвета – темно-коричневого, белого, зеленого.
Старая женщина с молодыми глазами сказала, чтобы я звала ее бабушка Нэд. Ее звали так все в деревне, и это вполне ее устраивало. Бабушка была добрее, чем другие. Она накормила меня, отмыла, дала чистую одежду. И я осталась у нее. Сначала я помогала по дому, чем могла. Мыла, чистила, ухаживала за коровой и курами. Работы было много. Но я была счастлива, что у меня есть крыша над головой и кусок хлеба. И бабушка Нед никогда не била меня. Она была сдержана в похвалах, порой вообще молчала целый день. Но я понимала, что ее мне бояться нечего.
Нэд промышляла еще кое-чем. Она ходила в лес, собирала травы, грибы, кору деревьев, мох, какие-то коренья и ягоды. Также в ход шли лягушки, муравьи, пчелы, пауки и другие насекомые. Потом что-то сушила, что-то молола, варила, смешивала, что-то толкла в порошок в медной ступке. Я ходила с ней и потихоньку обучалось.
По весне мы ходили на болото и ловили молодых гадюк. Гадюки были вялые и сонные, но все равно я их побаивалась. Бабушка ловко поддевала их палкой и складывала в корзину.
Дома она брала у них яд. Рукой в перчатке из толстой кожи она брала гадюку за шею, и заставляла открывать рот. Оттуда торчали страшные изогнутые ядовитые зубы. Бабушка Нэд подносила к ним стеклянную емкость и собирала маленькие капли яда, что были на зубах. Потом приходила очередь следующей твари.
Я спрашивала ее, зачем нам яд гадюк, ведь он опасен. Бабушка объяснила мне, что в совсем малых количествах яд – это лекарство, и помогает от некоторых болезней.
Потом мы отпускали гадюк обратно на болото. Бабушка Нэд наливала им молоко в углубление дерева. Говорила, что надо не только брать у леса, но и отдавать.
Самым интересным было изготовление снадобий.
Как-то безошибочно бабушка смешивала ингредиенты, варила, что-то шептала себе под нос, но я слышала.
А вечером к ней приходили посетители. Обычно женщины, очень редко мужчины. Они приходили тайно, шептались с бабушкой, получали заветную баночку и уходили.
Нэд не брала денег, но от даров не отказывалась. Объяснила мне, что так надо. Крестьяне были бедны. Несколько фруктов, овощей, кусок полотна, молоко, творог, мед, водка. Бабушка не отказывала в помощи, и если не было никаких даров… Правда, потом огород оказывался вскопанным, кто-то натаскал воды в бочку, откуда-то появлялись дрова или вязанка хвороста. Бабушка Нэд действительно лечила людей, и они были благодарны, хотя и побаивались ее.
Я потихоньку училась ее интересному ремеслу, и бабушка поручала мне то что-то истолочь, то что-то сварить. Я знала, где мази от ран, от укусов собак или диких зверей. Что от живота, а что от головной боли.
Старичок священник местной церкви в мессах обличал колдунов, но его прислуга ночью приходила за мазью от радикулита и другими средствами для него. Он не был злым, этот священник.
Так я жила несколько лет, росла и обучалась, пока мне не исполнилось пятнадцать лет.
Однажды, среди бела дня прибежал перепуганный мальчишка. Бабушка Нэд была в лесу, и я была одна дома. Мальчик сильно рассек себе руку топором, хлестала кровь. И тогда я с перепугу начала что-то шептать, сама не знаю что. И кровь остановилась. Я перевязала рану. Дала мальчику теплое питье с травами. Он спал, когда пришла бабушка. Она, как всегда, все поняла без слов.
Она сказала мне: «У тебя – Дар. Ты можешь стать чародейкой. И лечить людей заклинаниями. Только не здесь. Не в Кронине. Мальчик ничего не вспомнит, когда проснется, и это счастье. Раскрывать свой дар опасно в этом графстве. За это могут убить. Даже то, что мы здесь делаем – это потому, что священник человек неглупый. Но кругом полно фанатиков. И еще. Увидишь чужих людей возле дома – беги куда глаза глядят. Беги и не оборачивайся!»
Все это было странно. Я не понимала, как это возможно. Я вылечила мальчика. Ну да, просто руками и шепотом. Мне захотелось, чтобы кровь унялась, и какие-то слова сами стали срываться с моих губ, какие-то жесты. Как можно убивать тех, кто лечит людей? Если бы я могла, я бы вылечила своих родителей от болезни. И всех – всех людей. Это же хорошо!
Но, конечно, я стала осторожнее. Иногда упражнялась в лесу и занималась разными интересными вещами. Могла поднять камень без рук. Или наклонить ветку. Или сорвать лист. Могла зажечь огонь или потушить. Могла сделать так, что дул легкий ветерок. Было очень интересно.
Бабушка Нэд говорила, что своим Даром нужно пользоваться только по необходимости. И скрываться от всех.
Беда пришла неожиданно. Умер старый деревенский священник. И на его место прислали высокого худого человека с тонкими губами, носом с горбинкой и горящими глазами. Проповеди стали яростными. Я чувствовала зло, опасность и безумие, исходившие от него.
Он не мог не узнать о старой колдунье в домике у леса. Однажды я подошла к дому и увидела, что дверь сорвана с петель. Как зачарованная я зашла в комнату и увидела, что бабушку Нед держат солдаты. «Беги, Эль!» – закричала она, но один из солдат ножом перерезал ей горло. Хлынула кровь. Но я услышала бабушки голос в голове: «Огонь, Эль! Я должна уйти с огнем! Так надо!» Я поняла. С моих рук сорвался огненный шар. Избушка мгновенно занялась пламенем. Солдаты, чертыхаясь, выбежали из избушки. Я побежала, но меня схватили. Я видела, как полыхает костром дом, который я считала своим, и чувствовала, как освобождается дух бабушки Нэд. Я все сделала правильно.
