Час Stendup’а
Ночью муж говорит:
– Переверни меня.
Муж парализован. Я переворачиваю, и чуть не роняю его с кровати. Пугаемся оба. Он боится падения, травм, боли, усиления мучений, хотя, куда еще усиливать. Я боюсь того же, и полностью просыпаюсь.
Обычно это происходит «на автомате». Муж не спит, ему надо перевернуться, но он молчит, пока я не начну шевелиться во сне, чтобы изменить положение тела. Только тогда он говорит:
– Переверни меня.
Я, в полусне, переворачиваю мужа, поправляю одеяло.
– Ухо завернулось.
Поправляю ухо.
Мы оба засыпаем до следующего момента, когда мужу надо перевернуться. Он опять ждет, когда я пошевелюсь во сне, вновь просит его перевернуть, и так до утра.
В этот раз все по-другому. Я очень сильно испугалась, когда чуть не сбросила его.
– Ты бы мог покалечиться, если бы упал.
– Я тоже испугался, – отвечает муж. И засыпает. Не он же чуть не сбросил больного человека с кровати, а я. Мне и не спать.
Бессонница у невротика похожа на спрута. Только вместо щупальцев – беды, заботы, неудачи.
Здоровье мужа, ребенка, мамы, свекрови, мое. Недавний уход из жизни родных мне людей. Финансовые проблемы. Не финансовые проблемы. Обиды, которые нанесли мне. Обиды, что причинила я.
Я пытаюсь хитрить. Мысленно отрубаю щупальце-проблему, что не решить ночью. Но тут же, вырастают новые три.
– Не уснуть, – понимаю я, и мне очень тяжело. Придет день, и ему все равно, спал ты, или нет. Живи, работай, подпитывай всех.
Свекровь может разбудить меня ночью, сказав:
– Мне плохо. Какую таблетку мне выпить?
Также поступает моя мама. Что поделаешь, возраст. Порой у наших мам такое самочувствие, что сообщить о нем – их обязанность, а не прихоть.
Иногда ночью приходит кот, и будит меня, чтобы его выпустили на улицу. Он запрыгивает на кровать, ступает своими лапами по мне, подходит к лицу, обнюхивает его. Усатая морда! Я окончательно просыпаюсь.
Поднимаюсь, иду в темноте к входной двери, открываю ее, выпускаю кота на улицу, возвращаюсь к кровати, ложусь, не сплю.
Вот он, выход. Кот.
Я придумываю историю, в которой, мои родные собираются вместе, стоит только мне выйти из дома. Они договариваются друг с другом, кто и во сколько будит меня ночью. Распределяют между собой восемь часов моего сна. Главный в заговоре – кот. Он говорит моему сыну:
– Так, ты приезжаешь домой строго ночным поездом, к часу ночи.
Моей маме и свекрови отводится время с двух до четырех. Те согласно кивают хвостатому заговорщику: «Будет сделано!»
– Ну, за тебя я спокоен, – дружески кивает головой кот моему мужу, – ты справишься.
– Не подведу, – ответственно заявляет муж.
– А на себя я беру время пять – ноль-ноль, – завершает совещание кот.
Я вхожу в дом. Все по местам. Муж – у компьютера, с ним рядом сиделка. Сын – далеко, в университете. Мама – у себя дома. Свекровь и кот спят, копят энергию на ночь.
После сочинения этой истории о коте-полководце, я улыбаюсь, даже фыркаю. Ночью, в темноте, я лежу на кровати и смеюсь. Мне становится тепло и спокойно, и я засыпаю, до утра.
Конечно – же, это просто история, придуманная моим мозгом, как выход из тупиковой бессонницы. На самом деле, ситуация, когда я была нужна, срочно, сейчас же, всем своим одновременно, была однажды.
Я усаживала своего мужа в инвалидное кресло, и не могла усадить: он падал и никак не сидел. Со своей кровати мне кричала свекровь:
– Мне плохо! Плохо! Пло-о-о-хо!
В это время раздался телефонный звонок, и на экране телефона я увидела контакт: «Мама»
Я крикнула свекрови: «Сейчас!» Одной рукой я поднесла телефон к уху и прижала его плечом. Одновременно я продолжала удерживать в кресле своего мужа.
– Да, мама, – как можно спокойнее сказала я в трубку. Черт возьми, я была само хладнокровие!
– У меня давление, – с трудом ворочая языком, мама назвала цифру, при которой не живут, и отключила телефон.
– Мне плохо! – продолжала кричать с кровати свекровь.
