Человек – это вечная проблема и предмет философии. Многоаспектность и многоплановость информации о человеке ставит перед наукой проблему её рационального синтеза. Именно философское учение о человеке – антропология – концентрирует в себе все то, что определяет фундаментальное понимание homo sapiens. Антропология изучает все спектры человеческого бытия, поэтому область её исследований обширна и разнопланова, тесно соприкасается с этологией, этнографией, социологией, психологией, историей культуры, религией, этикой и эстетикой, филологией и лингвистикой.
В монографии «Человек как философская проблема» д. ф. н., профессор А. С. Чупров намечает основные – «магистральные» – принципы, согласно которым возможен синтез фундаментальных представлений о человеке как единой целостности. Ясность, логичность и доступность текста книги позволяет читателю любой осведомлённости в философии понять пути самопознания человека и составить собственное рационально – теоретическое представление о человеке как венце творения и частице мироздания.
Главный редактор сетевого литературно – философского журнала «Топос» В. Ю. Шишкина
https://www.topos.ru/
Глава 1. Человек как философская проблема и основные подходы в ее решении
В языке любого народа есть слово «человек». Уже в самом названии человек указывает на те специфические свойства, которые отличают его не только от всякой вещи на свете, но и от других живых существ. Так, русское слово «человек» содержит в себе (правда, отнюдь не очевидные) указания и на целостность его бытия, и на некую разумную жизненную силу, и способность речи, и даже прямохождение[1].
Свои первые развернутые представления о самом себе человек выражал в мифах, ставших источником религии, морали, искусства и философии. В этих мифах человек в символической форме давал ответы на вопросы, как и благодаря чему, точнее, благодаря кому, он, человек, появился на свет. Так или иначе, все они были связаны с космическими и, как следствие, земными стихиями. Например, иудейский бог Яхве «лепит» Адама из красной глины, а затем вдыхает в него душу. Похоже и в древнегреческой мифологии: хтонические (земляные) боги Прометей (быстрый умом) и его брат близнец Эпитемей (тугодум) тоже лепят фигурки животных и людей из глины. Первые попытки были неудачными, но в конце концов братьям удалось сделать то, что они хотели. Всему лучшему от природы человек обязан Прометею. Всему плохому – Эпитемею. Но высоким искусствам братья научить людей они не могли. Над этим постарались уже олимпийские боги. Особенно Афина, богиня справедливой войны, и покровитель искусств Аполлон.
С появлением философии мифологические, или космологические, версии природы и сущности человека, закреплённые в религиозных верованиях, не исчезли, но уже не были «монополистами».
Хотя реальный человек в своей природной основе со всеми своими потребностями, возвышенными помыслами и низменными страстями, каким он появился на нашей планете за тысячи лет до возникновения философии, таким, в сущности, остаётся и посею пору. Философский взгляд на человека менялся по мере развития человеческой цивилизации, общественного устройства и культуры. Философская рефлексия «высвечивала» и делала осознанными свойства человека, формируя систему значимостей, ценностей и смыслов в его бытии. В свою очередь, это влияло на представления человека о самом себе, о мире, в котором живет, о добре и зле и т. д.; представления, которые генетически не передаются, а формируются исключительно обществом и его культурой.
Какие же подходы, или исходные принципы, в современной философской антропологии следует обозначить как «магистральные»? В первую очередь те, о которых подробнее пойдет речь в историко – философском обзоре становления идеи человека в западноевропейской философии от античности до наших дней:
• космологический (мифологический);
• теоцентрический (религиозный);
• антропоцентрический;
• этическо – правовой;
• сциентистский (научный);
• антисциентистский подход, присущий персонализму и особенно экзистенциализму, возникший как реакция отторжения на сциентизм;
• постмодернистский подход как возвращение предельно «окультуренного» человека к своей природной органике.
Все эти исходные позиции в философском осмыслении человека, однажды появившись, никуда не исчезли. Однако их простое перечисление, в сущности, даже нельзя назвать классификацией, поскольку тут нет единого основания, позволяющего увидеть и оценить многообразие современных концепций человека, которых при желании можно насчитать десятки и даже сотни. На наш взгляд, единственным надежным основанием классификации антропологических концепций может быть только единство тождества бытия человека и различий в формах его существования[2], позволяющем обозначить не только различные подходы, но и их систематическое единство.
Правда, сразу возникает вопрос: до какой степени целесообразно группировать практически бесконечное количество форм существования в бытии человека? Ведь даже чисто психологически наши возможности различения довольно ограничены. Не зря психологи говорят, что самое оптимальное (после единицы, двоицы, троицы и четверицы) – это число 7, которое задается физиологически: по данным эргономики, именно такое число признаков в среднем способен одновременно отслеживать человеческий мозг (семь цветов радуги, семь нот + пять полутонов). Крайний же предел выражает цифра 7 + 5 = 12, или дюжина.
Впрочем, дело не только в психологических возможностях различения. Есть в этом как субъективная, так и объективная логика. Согласно платоновскому принципу иного – этого «пятого рода бытия», или «своего иного», в формулировке Гегеля, – в едином бытии человека (символ – круг) уже с самого начала изначально удваивается число основных форм существования: материальное – идеальное; объективное – субъективное. В итоге человек изначально пребывает одновременно в четырех «ипостасях»: 1) «как вещь среди вещей»; 2) как индивид; 3) как субъект социальных (не вещественных, или идеальных) отношений, наконец, 4) как личность, которой присуще своё относительно автономное идеально – духовное бытие (см. рис. 1).
Рис. 1
Кроме того, каждая из этих четырех основных форм определенного бытия человека тройственна, что вполне соответствует и классификации категорий чистого рассудка у Канта[3], а также диалектической триаде Фихте – Гегеля (тезис – антитезис – синтез).
Отталкиваясь от этого уже не только психологического, но и логического принципа, мы можем поделить
