Редактор Иван Пономарёв
Редактор Любовь Бердюгина
Иллюстратор Анастасия Телегина
Корректор Андрей Домогашев
© Анастасия Колесинская, 2019
© Анастасия Телегина, иллюстрации, 2019
ISBN 978-5-4496-3076-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Мы жили в доме на самой границе между Лесом и скалистым пляжем, который хрестоматийными пенными волнами обнимало Море. «Хрестоматийными» волны были потому, что в книжках частенько говорят, что они кого-то там обнимают, а «пенными» – потому что такими их придумал Звездный Архитектор. А кто я такая, чтобы с ним спорить?
Но не будем отвлекаться от дома.
Много лет назад его построил мой отец. Построил и бросил, как порой бросают надоевшую идею или старую мечту, признанную не слишком привлекательной. В том возрасте ему нравилось бросать разные вещи, вроде взглядов, вызовов или костей. Позднее выяснилось, что эта привычка была у него возрастной и выпала, как молочные зубы.
И вот однажды отец вспомнил о построенном когда-то и вернулся туда со мной, чемоданами, потрепанной Поваренной Книгой и намерением (которое есть у всех на свете родителей) научить меня выбирать хорошие вещи и не выбирать плохие.
К великому (и знакомому всем на свете родителям) огорчению отца, я так и не научилась делить мир на плохое и хорошее: просто не поняла, что у мира частное и где делитель. Казалось бы, табличка «частная собственность» на наших воротах должна была немного помочь, но…
Эх. Это уже не важно.
Сейчас в Доме на Границе живём:
– Я;
– Девочка с Большим Шарфом, которая всё понимает буквально;
– Чернильный Человек, который унывает чаще, чем вынывает;
– Поваренная Книга и…
…И ещё кое-кто. Но про него в самом конце, ладно? «В конце чего?», – могли бы спросить вы, но раз держите в руках книжку, верно, догадываетесь.
И раз уж вы догадались, зачем все мы собрались на этих страницах, я расскажу, о чём будет эта книга. В ней спрятано несколько историй из нашей жизни: всё, что случилось за один год. В них нет особенного смысла, зато есть обычный.
Итак, добро пожаловать в Дом на Границе.
Ноги не вытирайте: там, где вы сейчас находитесь, это может быть не очень удобно.
Я уронила жемчужную бусинку, а Чернильный Человек поднял ее. Дело происходило на городской ярмарке, вокруг было множество людей. Стоило мне выпустить бусинку, как чьи-то тонкие, в грифельной пудре, пальцы подали мне ее, положили на ладонь.
Тогда я стала ронять разные вещи в разных местах. Чернильный Человек подбирал их каждый раз, даже в те моменты, когда его не было рядом.
Однажды, привыкнув к этой игре, я уронила лицо. Искать его на асфальте пришлось самостоятельно, а чтобы надеть обратно потребовалось немало времени. Ко всему прочему, лицо дало трещину, и когда нашлось, в ней скопилось немало уличной мути.
О шкуре непойманной любви
Осенью Чернильный Человек и Девочка с Большим Шарфом любили сидеть на краешке моста, кидать в серую воду гальку, болтать ногами и говорить о том, как могла бы измениться их жизнь, если бы они не сидели на краешке моста, а искали точку опоры и двигали Землю.
– Когда вырасту, я бы хотела выйти замуж за Батискаф, – в один из таких дней сказала Девочка с Большим Шарфом, и Чернильный Человек нахмурился, с подозрением ожидая продолжения.
– У него идеальная фигура, а для взрослых это имеет значение. Что может быть идеальнее шара? А ещё он выдерживает очень большое давление, а значит все мои обиды ему нипочём. Он видит самых разных рыбок и потерянные корабли, и русалки машут ему хвостами.
– Думаю, Алмаз может выдержать давление и сильнее, – заметил Чернильный Человек. – А ещё он блестящий.
– Бернар Грассе сказал, что любить – это значит перестать сравнивать, – пожала плечами Девочка с Большим Шарфом.
– Что ты читаешь? – спросила меня Девочка с Большим Шарфом, усаживаясь рядом на широком и мягком диване, бескрайнем, как субботнее утро.
– Книгу о женщине, которая опередила своё время, – ответила я и лениво перевернула страницу.
– А-а-а… жаль её, – потянула Девочка с Большим Шарфом, закидывая ножки на спинку дивана и свешиваясь к полу, взирая на мир совершенно под другим углом: – если она опередила своё время, то, конечно же, умрёт раньше срока.
– Скажи, ты всё ещё любишь красивые слова? Как прежде?
Чернильный Человек запускал в белый бумажный воздух клубы карандашной пыли, которые мановением его воли превращались в города, медуз, героев, богов и дожди. Я встала за его плечо и тяжело вздохнула, привлекая к себе внимание.
– Ты хочешь красивых слов?
– Да. Я скучаю по вечерам, когда мы говорили их друг другу.
Что может быть важнее, чем выпустить на волю застрявшие у тебя в мыслях города, медуз, героев, богов и дожди? Когда этот воображаемый мир щекочет изнутри душу, ты ничем другим и заниматься не можешь: необходимость их рождения похожа на желание чихнуть. Чернильный Человек был очень, очень занят, я знаю, однако нехотя он сел прямо напротив меня и кивнул головой:
– Начинай.
– Се-ми-сот-три-дца-ти-трёх-мет-ро-вый, – послушно протянула я.
– Не очень красивое, – отрезал Чернильный Человек, – просто длинное. Сколопендра.
– Не дурно. Благодеяние… ну, или Филантропия.
– Котейконенавистничество.
Чернильный Человек был необыкновенно хорош в красивых словах, смысл же их никого из нас тогда не беспокоил.
– Отчего же ты плачешь? – спросил Чернильный Человек, стоя рядом со мной на утёсе. Под нашими ногами бушевало море, свинцовое небо захлёбывалось в волнах. Единственная слеза сорвалась с моей щеки вниз, к шумной пропасти, когда я улыбнулась.
Последнее время было тяжело. Беды и хлопоты, дела и приключения долгие дни были затянуты, как шнурки, а теперь, закончив их, я распустилась и чуть не упала. Как по-детски и глупо! Солёная точка скатилась вниз, потерялась в клубах пены, и мой смех запутался в ветре.
– Плачу, – весело посмотрела я на него. – О чём ты? Это лишь капля в море.
Нашим соседом был Иноземный Учёный, личность с загадочным происхождением и не менее загадочными нравами. По понедельникам этот чудак носил китайский халат, по средам – головной убор индейских вождей со множеством перьев, по воскресеньям – цилиндр и фрак, а по праздничным дням – женское сари прямиком из Индии.
Жил Иноземный Учёный в Высоком Маяке, и, полагаю, очень радовался, что забрался так высоко. Чернильный Человек думал, что выбор Иноземного Учёного пал именно на это место, потому что тот слышал, будто все загадочные хранители тайн селятся в башнях.
