Пролог
В открытое окно задувал соленый бриз с моря, освежая жаркий полдень второго месяца летней поры. С ним в комнату проникал запах перезрелых груш, винограда и яблок из сада, нескончаемый стрекот цикад, крики чаек и далекое блеяние коз на иссохших лугах каменистого берега Мар-де-Сеаля.
Сам город будто бы умер под полуденным зноем. Красные черепичные крыши были накалены так, что, казалось, от них исходит пар, а побеленные стены домов сияли, отражая яркий солнечный свет. Темные синие тени разделяли резкими контурами пустующие улицы, создавая спасительные от жары островки для бродячих животных. Буквально пару часов назад город кипел жизнью, сновали туда-сюда торговцы, рыбаки, дети, ремесленники и крестьяне, но как только солнце встало в зените, все жители, спрятавшись под сенью каменных стен, устраивали семейные застолья или просто наслаждались несколькими часами заслуженного отдыха, чтобы вскоре вновь приступить к работе.
Извилистые улочки стекались вниз, к порту, обычно шумному настолько, что гомон доносился аж до стен Каса-де-Вентос. Сейчас же шхуны, галеры и баржи мирно покачивались у причала, изредка донося из гавани шум хлопающих парусов. И лишь волны, разбивающиеся об утес, на котором стоял замок, напоминал о спасительной прохладе морской воды.
Белые облака мирно дрейфовали по голубому небу, сливающегося с лазурной гладью морского простора, а вдалеке, где море резко меняло оттенок на глубокий синий, белели паруса одиноких рыбацких лодок. Ах, я бы сейчас многое отдала за то, чтобы оказаться на одной из них, подставить лицо яркому солнцу, вдыхать терпкий пропитанный солью ветерок…
– Камилла! О чем я только что рассказывала? – София сердито окликнула меня, вернув мои блуждающие мысли обратно в учебную комнату.
– Наверняка о чем-то крайне важном, сестра София, – тихо пробурчала я, нехотя отводя взгляд от чудесного пейзажа за окном.
Сидящая рядом Каталина покосилась в мою сторону, всем своим видом умоляя хоть немного держать язык за зубами. Я вздохнула и села, выпрямившись на стуле струной, как и подобает прилежной ученице. Но Софию Оре таким не провести – молодая женщина сузила пронзительные глаза и крепко сжала указку, которой, видимо, что-то показывала на огромном висящем на стене гобелене с изображением нашего континента.
– Раз вы позволяете себе отвлекаться, тогда, наверное, легко можете рассказать все о пяти Великих Домах? – начала София, и ее сухой тон не предвещал ничего хорошего. – Да что там о Великих, наверное, и о каждом Малом Доме рассказать сможете?
– Вовсе нет, сестра, – смиренно ответила я, покаянно склонив голову. – Просто… немного задумалась. Но я вас очень внимательно слушала.
Темная бровь сервитуарии недоверчиво взметнулась вверх.
– Тогда, что вы, юная госпожа, можете рассказать о благородных господах из дома Хус, которые так скоро почтут нас своим визитом? Их род деятельности, обычаи? Ну или хотя бы девиз? У вас же была веская причина не слушать меня, когда я рассказывала вам все это буквально пять минут назад?
Я обвела взглядом висевший на стене огромный гобелен. На южном полуострове раскинулась провинция Веас, земли Кустодес и самая южная точка континента, окруженная горной грядой столица земель – город Мар-де-Сеаль. Восточнее, отделенные Золотым морем, начинались огромные степи и плодородные земли Дома Набелит, делящие одно название со своей провинцией. Вот в центре, на берегу залива, раскинулось окруженное ореолом рек и озер Среднеземье. На западе от него Арракан, где Дом Рю-Хей правил среди скал и утесов, а выше, где заканчивались горные гряды, небольшое зеленое пятно древних лесов и равнин – провинция Остания. А вот севернее всех них огромный белый бескрайний простор Нортланда, на котором вышиты инициалы и герб – белая медвежья голова с перекрещенными топорами.
– Они жители северных земель, – начала я, решив действовать по наитию. Это почти всегда работало. – Занимаются торговлей и защитой северных границ от кланов горных дикарей. Великие воины… хм-м…
Наставница расхаживала мимо нас медленным выверенным шагом. Ее простое темное платье в пол развивалось вслед ее движениям, делая женщину похожей на грозовую тучу.
– Продолжайте, Камилла, – София даже не смотрела в мою сторону, выстукивая каблуками мерный зловещий ритм. – Девиз Дома?
Я умоляюще посмотрела на Каталину, но та лишь многозначительно пожала плечами. Сложно было понять – правда ли она не знала ответа на вопрос, или же просто не хотела мне помогать, в отместку за то, что заскучала на уроке. Я насупилась, однако же, сколько не пыталась припомнить, все было тщетно. У всех нортлингов всегда там описывалось одно и то же – честь, доблесть, воинская слава, оттого я никак не могла из запомнить
– Д-девиз… хм-м… – я задумалась, вспоминая хоть что-то, что доводилось читать в сказках. – «Наш клич остановит бурю»?
– Это девиз Дома Бьерген, – покачала головой Оре.
Я поступила взгляд и виновато склонила голову под невыносимо тяжёлым взглядом сестры Софии.
Наставница еще какое-то время пристально смотрела на меня, а потом тяжело вздохнула.
– «Подо льдом таится ярость». А в остальном вы ответили верно, однако это не служит поводом отвлекаться во время урока. Помните, что северяне – суровые, сильные люди, которых взрастил беспощадный климат и жестокие войны древности. Они отличаются высоким ростом и светлыми волосами, а у исконных нортлингов, в особенности представителей семьи Хус, особый цвет глаз – ярко-голубой, как древние вечные льды, покрывающие большую территорию их земель. Среди северян такой цвет глаз в особом почете и показатель статуса.
Она украдкой посмотрела в дальний угол комнаты, где в кресле, чуть посапывая и скрестив руки на груди, дремал Максимилиан.
– Надеюсь, людям из дома Хус понравится у нас. Сомневаюсь, что они хоть когда-то так еще на солнце смогут погреться, – мечтательно протянула я и невольно поежилась, ибо терпеть не могла холод.
В Мар-де-Сеале почти все время тепло и солнечно, и изредка ливни осенней поры приносят с собой холод и уныние. И все же, по рассказам, это не идет ни в какое сравнение с настоящей северной зимой. Страшно была даже представлять какого это – ходить в меховых шкурах чтобы согреться.
– Надеюсь, вам хватит такта не сказать это им в лицо, юная госпожа! – ахнула София. – Солнце в их культуре имеет особое значение, и подобную грубость они могут счесть за оскорбление. Согласно легендам, их благословил солнечный бог, даровавший им устойчивость к суровым холодам…
Оре вновь начала увлеченно рассказывать об обычаях северного народа, когда я почувствовала осторожный тычок локтем. От напускной обиды Каталины не осталось и следа – подруге часто попадало за мои выходки, но когда вместо нее доставалось мне или хотя бы нам обеим, то, повинуясь какому-то одной ей известному чувству удовлетворения, она тут же забывала обо всех распрях и была вновь весела. До сих пор не понимаю, как от наших выходок весь двор еще не устал.
