1.
Максим, бывший морпех, ныне банковский менеджер средней руки, сотрудник отдела по работе с проблемными задолженностями, после очередной тяжёлой трудовой недели размышляя о добре и зле, сидел в кухоньке своей однокомнатной квартиры. Сидел и пил. Пил по-чёрному, сам на сам.
Откупорив уже вторую бутылку за вечер и налив в гранёный стакан почти до половины, бросил свой изрядно помутневший взгляд на проём окна, за которым поздние вечерние сумерки плавно перетекали в тёмную, чёрную ночь.
И – оба-на! Что же он там увидел?
А увидел он, что прямо на его кухонном подоконнике сидит чёрт. В классическом своём облике. Весь в коричневой густой шерсти, рыльце – поросячьим пяточком, на голове небольшие рожки, на коротеньких пальцах лохматых ручонок вместо ногтей коготки, ну а на ногах, как и положено иметь всем чертям, – настоящие копыта.
Вы, дорогой читатель, понимаете, что спутать его с вездесущими соседскими котами, которые шастают где ни попадя, было уж очень даже проблематично.
Но, не моргнув и глазом и не передёрнув ни одной мышцей лица, Максим завершил начатое действо, уверенно залив содержимое стакана себе в рот. Когда же он, проглотив всё залитое одним большим глотком, поставил стакан на стол, то начал с нескрываемым любопытством рассматривать невесть от куда свалившегося на его подоконник гостя.
Широкое, округлое, раскрасневшееся от выпитой водки лицо его с маленькими серыми глазками, обрамлёнными едва заметными рыжими тычинками ресниц, не отображало ни только ни капельки страха, но даже малейшего удивления.
Непривыкший к такой реакции людей на своё появление чёрт изрядно сконфузился. Красные глазки его от удивления расширились. А голые белесые веки с длинными коричневыми ресничками захлопали, как шторки старинного фотоаппарата.
Вид в этот момент он имел уж очень жалкий и очень растерянный.
Не давая гостю опомниться, а беря быка за рога, Максим голосом уверенного в себе хозяина, не терпящего никаких возражений, указал чёрту на стул, стоящий напротив него у стола и сказал:
– Садись чёртушка, не стесняйся. Сейчас я тебе водочки плесну.
И, придерживаясь рукой за стол, чтобы ненароком не громыхнуться, Максим, слегка пошатываясь, неуверенно оторвав свой опухший за время гражданской службы зад от стула, привстал, достал с полки, свисавшей над столом, гранёный стакан классической формы и поставил его на стол напротив пустующего пока ещё стула. Чем окончательно ввёл в смятение и так изрядно опешившего чёрта.
Того аж передёрнуло. По телу его пробежала плохо скрываемая нервная дрожь. Он лёгкой тенью соскользнул с подоконника и, примостившись на краешек стула, стал с нескрываемым удивлением рассматривать Максима.
Водка по стаканам была уже разлита.
– Ну что, по чуть-чуть, за знакомство? Как тебя звать то? – протягивая гостю вилку с наколотым на неё огурцом, отрезая пути к отступлению, пьяно растягивая слова, пробормотал Максим.
А чёрт был не из таковских. Не для того его сюда занесла нелёгкая, чтобы он вот так просто отступил от задуманных планов из-за какого-то там человечишки. Он уверенно взял предложенную закусь и поднял стакан.
Чокнулись, выпили.
– Хрум, – хрустнув огурцом, чёрт на секунду задумался. – Звать то меня как… ну, допустим, зовут меня Велиар. Ну а ты можешь обращаться ко мне просто Валя.
– Валёк… ты можешь со мною того… без всяких этих экивоков. Я человек без предрассудков, мно-о-огое уже понимаю, – слегка покачиваясь на стуле, пробормотал пьяненький Максим. – Что поделаешь, у каждого своя работа… Вот ты, Валёк, по жизни чем занимаешься? – Без всяких обиняков, прямо в лоб спросил чёрта Максим.
Тот скромно пожал плечами и, нервно заелозив задницей на стуле, стал поудобнее на нём усаживаться. Потом, опершись о стол локтями, змеёй вытянув своё худенькое тельце над столом, подался в сторону Максима и почти шёпотом, но достаточно громко, чтобы его смог услышать хозяин, мягким и вкрадчивым голосом прошептал:
– Да что ты, Максимушка… чем занимались всё время, тем и сейчас занимаемся… Вас, неразумное человеческое племя, с пути истинного сбиваем да в грехи вгоняем, – и чертяка украдкой стал наблюдать за реакцией Максима. Заметив, что они не произвели на того никакого впечатления, продолжил: – Только вот работы у нас с каждым годом становится всё меньше и меньше, понимаешь, Максимушка?
Максим сидел с широко расставленными руками, оперевшись о стол. Пытаясь ровно держать свою отяжелевшую, непроизвольно кивающую голову.
Нас, чертей, становится всё больше и больше, – продолжил вкрадчивым голоском чёрт, – а вас, людишек, всё меньше и меньше.
– А чего это оно так? – икнув, еле выговорил Максим.
– Да вот так! Конкуренция понима-аешь… – имитируя голос недавно почившего Ельцина, басисто растягивая слова, произнёс чёрт. – За век-то минувший из вашего брата человека, сколько в наши чертячьи ряды-то влилось? – вопрошающе, снова стараясь подражать усопшему, произнёс чёрт.
– Как это так? – удивился Максим. – С какого это перепугу люди в чертей-то перевоплощаться стали?
– Хи-хи-хи, – ехидно захихикал чёрт, – да вот так, братец, вот так! Сейчас я тебе, Максимушка, всё-о-о доходчиво объясню – интригующе ухмыльнувшись, почти шёпотом, но достаточно громко чтобы его услышал Максим, сказал чёрт. – Если тебе интересно конечно?
Максим несколько раз резко помотал головою из стороны в сторону, пытаясь таким образом освободить её от выпитого алкоголя. Замутнённый до этого взгляд его начал понемножку проясняться, и он уже повнимательнее стал прислушиваться к тому, что говорит чёрт.
А чёрт тем временем зыркнул по пустым стаканам, стоящим на столе, явно всем своим видом давая понять принимающей его стороне, что пора бы налить и выпить уже и по второму стаканчику.
Максима долго уговаривать не пришлось, хотя он и был сильно пьян, но сразу же уловил желание гостя ещё разочек промочить горло. Взяв бутылку, он начал разливать пьянящую жидкость по стаканам. Но как только он захотел оторвать горлышко бутылки от чертячьего стакана, чёрт так сильно прижал горлышко бутылки своими короткими когтистыми пальцами к гранёному краю, что она чуть было не выскользнула из рук Максима. И удерживал её до тех пор, пока стакан не наполнился больше чем на половину.
