У меня трясутся руки и подкашиваются ноги, когда я вылетаю из кабинета босса. Лишь чудом мне удается сохранить невозмутимое лицо и не убить кого-то по пути. А ведь так и хочется схватить бронзовую статуэтку и швырнуть ее в босса. Он определенно заслужил!
– Эй, Дарин, ты чего? – испуганно смотрит на меня помощница главбуха, когда я пролетаю мимо.
– Потом! – резко отвечаю, надеясь, что когда доберусь до своего кабинета, гнев меня не спалит и не обратит в пепел. Потому что иначе я могу развернуться и отправиться в ином направлении. Например, написать заявление по собственному, и путь сам расхлебывает кашу, которую заварил.
Влетаю в кабинет, плюхаюсь на стул и тяжело дышу. Считаю до пяти, не помогает. До десяти – только хуже.
В голове всё плывет, язык прилипает к небу, руки трясутся, а живот стягивает болезненный спазм. Вот тебе и спасибо за то, что взяла на себя работу, которую должен был выполнять другой сотрудник.
– Ненавижу, – шепчу, закрывая глаза и откинувшись назад, выдыхаю.
Сколько раз я повторяла это слово, думая о чёртовом боссе, отравляющем мою жизнь? Несчетное количество раз! И повторю еще ровно столько же, пока он наконец-то не угомонится.
И почему я? Что я сделала ему такого плохого, что каждый раз он отыгрывается исключительно на мне? Не понимаю. Хотя и другие попадают под горячую руку Владислава Игоревича, но тяжелое оружие он всегда применяет против меня. Сегодня, например, едва не опозорил перед коллективом, хотя прекрасно понимает, как мне тяжело тянуть два направления и не сходить с ума.
Хотя я определенно свихнулась, раз все еще нахожусь здесь, а не уношу ноги подальше от демона в человеческом обличье.
– Ненавижу, – поверяю как мантру и открываю глаза.
Глубокий вдох. Задержка. Выдох.
Вроде бы успокаиваюсь, но ненадолго.
Просматриваю почту и вижу вал сообщений, которые пересылает мне чёртов босс. Едва не плююсь ядом, понимая, что так он наказывает меня за нерасторопность. И кто чёрт побери вообще позволил ему так думать? Я едва ли не живу в офисе, а он считает, что мне и той работы мало, раз подкидывает новую?!
– Ненавижу! – рычу сквозь зубы и вбиваю в планер новые задачи. Кажется, теперь я окончательно переезжаю жить в офис. Наверное, в этом есть определенный плюс – не нужно платить за аренду. Правда, вместо улыбки мои губы гнутся и обнажают жуткий оскал.
Спустя час, когда зад уже в мыле, а я едва могу шевелить извилинами, в кабинет входит Ася. Она наш секретарь и та, кто чаще всего видит мое искаженное ненавистью лицо после каждой встречи с боссом.
– Опять досталось? – осторожно интересуется, приближаясь ко мне. Посматривает так, будто ждет, что я сорвусь и покусаю ее, но у меня, если честно, просто нет сил зубоскалить. Просто киваю и вновь окунаюсь в работу, когда Ася кладет на стол стопку бумаг. – Владислав Игоревич просил передать.
Смотрю на стопку бумаг, чувствуя, что со скоростью света приближаюсь к обмороку.
Киваю, сглатываю подступающий к горлу тошнотворный комок.
Ася понимающе кивает и так же тихо, как и вошла, покидает кабинет. Вот чем она мне нравится, так тем, что вовремя умеет уходить. Отличное качество для помощника руководителя. Исполнительна, внимательна и сострадательна к тем, кому больше всего достается от босса.
Выдыхаю и отодвигаю стопку, решив, что займусь вечером. У меня и так навалом дел, а в планах задержаться допоздна.
Примерно ближе к концу рабочего дня меня отвлекает очередной звонок, но уже не рабочий. Звонит моя лучшая и, пожалуй, единственная с тех пор как я ушла работать сюда, подруга. Ира все еще держится и терпит мои бесконечно занятые для всех дни.
– Привет, дорогуля! – ее довольный голос чуточку веселит меня, а потом смотрю на стопку еще даже не тронутых моей рукой бумаг, и улыбка сползает с губ. – Чем занимаешься? Надеюсь, ты уже дома.
– Еще рано, – перевожу взгляд на настенные часы.
Действительно, рано для меня. Хотя судя по активным шагам в коридоре и веселым голосам, народ уже торопится по домам.
– Только не говори, что опять вечеруешь!
– Ну, – тяну я, понимая, что услышу после, – да.
– Дарин! Ну это уже ни в какие ворота не лезет. Передай своему боссу-мудаку, что он мудак.
– Думаю, он и сам в курсе, что не мальчик-одуванчик.
– Он козел, который эти одуванчики жрет. Ну нет, – пыхтит в трубку подруга, – я тебя не понимаю. Неужели хоть раз ты не можешь встать и уйти.
Могу. Могу ведь. Но не получается. По многим причинам. Очень странным, как я уже успела понять. Но сейчас не об этом.
– Разгребу с этим и в отпуск. Обещаю.
– Ты не была в отпуске уже полтора года. Так что не заливай.
– Ир…
– Но это ведь так! Ты не поехала со мной прошлым летом в Турцию. Потом я звала тебя в Китай. Ты даже отказалась съездить на лыжный курорт в новогодние праздники, потому что «а вдруг я здесь понадоблюсь?»
– Но ведь понадобилась же!
– Ха-ха! Очень смешно! Нет, на тебе просто ездят, малыш. А ты терпишь и, закусив удила, тащишь весь отдел.
– Ир…
– Так, подруга, притормози. Всё, что ты сейчас скажешь, может быть использовано против тебя.
– Где-то я уже это слышала.
Ира заливисто смеется, но недолго, потому что после она произносит то, что я бы не хотела слышать:
– Завтра никакой работы. У тебя законный выходной. Напомни об этом боссу.
Я морщусь, понимая, что если не сделаю то, что у меня горой лежит на столе, то придется выйти, хотя бы на полдня. Но, зная Иру, догадываюсь, что и последнюю подругу могу потерять.
– У тебя днюшечка завтра. Ты же хоть это помнишь?
Я вновь морщусь, едва не выругавшись. Нет. Не помню. Впервые я забываю, когда мой день рождения. Уработалась. Всё. Пони больше не тянет.
– Забыла, да? – спустя секундную заминку произносит она.
– Да, – тихо отвечаю, признавая свое поражение.
– Ладно, Дарин, не вешай нос. Со всеми бывает.
– Теперь ты меня решила поддержать?
– Плохой коп, хороший коп. Ты же помнишь?
Горько усмехаюсь.
– Хорошо! Завтра я буду отмечать день рождения.
– Вот и отлично! У меня уже всё готово.
– И что я бы делала без тебя?
– Дай-ка подумать? Ах, да! Знаю!
Дальше она пускается в подробные описания, чтобы со мной приключилось, не будь у меня такой замечательной и, главное, терпеливой подруги, что мне с трудом удается распрощаться с Ирой, чтобы в итоге все же вернуться к работе. Подруга недовольно ворчит на прощание, но все же позволяет мне первой нажать на «отбой». И когда повисает тишина, мне все еще кажется, что голос Иры звучит эхом в моей голове.
Эта работа до добра не доведет.
