В игру «Червы» я играю давно, сколько себя помню. Нет, неверно, с тех пор, как сел за компьютер. Конечно, я играю и в другие игры, в шахматы, в «Сапёр», в разбивание пузырей. Мой средний результат игры в «червы» – 4 из 10. Четыре победы из десяти партий. Компьютер сдаёт карты на четверых игроков – мне и троим виртуалам. А фактически я играю против всех, против компа. Однажды, не помню как, не помню почему, я перед сдачей сказал каждому из этой компьютерной троицы: «Желаю тебе выиграть». И выиграл я. В новой партии я опять мысленно перед сдачей говорил: «Желаю тебе выиграть, желаю тебе выиграть, желаю тебе выиграть». И победил снова. И так 10 партий подряд.
Данное событие меня весьма поразило. Я играл и играл без остановки. И ни одного проигрыша. С желанием выигрыша партнёру – выигрываешь всегда. Без такого пожелания – проигрываешь, но можешь и победить, 4 из 10. Как это объяснить? Непонятно. А если сыграть 100 партий с пожеланиями? 100 из 100, и всё выигрыши. А если сыграть в другую игру? Там, где тоже виртуальные соперники. Но чудо не повторилось. Стопроцентный выигрыш сопровождал меня только в «червях».
Как можно использовать «червонное» открытие? Я пробовал разное. В игре в карты с реальными партнёрами. В разных жизненных ситуациях. И всё время возвращался к компьютеру, проверяя, работает ли мой метод в «червях». Метод работал безотказно. Мне казалось, что я приоткрыл завесу какой-то большой тайны, какого-то вселенского способа добиться в этой жизни всего. И даже большего.
Зазвонил телефон. Я вздрогнул, хотя и знал, кто это беспокоит.
– Сергей, Сергеевич, здравствуйте. Как поживаете?
– Вы знаете, пока ничего не получается.
– Так долго Вы ещё будете кормить нас сказками?
– Я говорил вчера, что ожидаю поступления денег.
– Послушайте, Сергей Сергеевич, всякому терпению когда-то приходит конец. Наше уже на исходе. Сколько денег сегодня Вы нам перечислите?
– Да у меня нет ничего, кошелёк пустой. Даже хлеба купить не на что.
– Значит так! Сегодня перечисляешь деньги. Где ты их возьмёшь, меня не касается. Продай что-нибудь, возьми у матери.
– Послушайте, не трогайте маму. Я всё отдам… не сразу, частями, но обязательно рассчитаюсь. Дайте ещё немного времени.
– Срок у тебя до завтра. Если деньги не поступят, к тебе подъедет бригада наших сотрудников. Поговорят и с тобой, и с твоей матерью. До завтра.
Абонент разъединился.
Сижу, откинувшись на спинку дивана. Где же я возьму деньги? Да нигде. По крайней мере, в обозримом будущем. Слышу шаркающие шаги в коридоре. Приоткрывается дверь, это мама.
– Кто звонил, Серёжа?
– Знакомые.
– Снова коллекторы?
– Да нет.
Она смотрит с укоризной. Наверное, опять заплачет.
Неимоверно чешутся руки. Да и ноги. Но чесать нельзя. Если начнёшь, то уже не остановиться. Расчёсываешь всё тело. Сначала сладко, потом больно, но тоже сладко. Шелуха падает на пол, кожа становится мокрой. Это не гной, а какая-то белая жидкость. Потом она желтеет, а спустя некоторое время засыхает и превращается в струпья. И снова чешется. Иду на кухню, беру совок и веник, заметаю ошмётки. Их с каждым днём всё больше…
Звонит Борис.
– Привет.
– Привет.
– Чем занимаешься?
– Да ничем, сижу на диване.
– Может, сходим куда?
– Боря, у меня денег нет совсем, даже на кофе в автомате.
– И на кино?
– И на кино.
– Хочешь, я подъеду, сыграем в шахматишки?
– Поздновато уже. Вечером я плохо соображаю, ты у меня выиграешь.
– Слушай, Серёга, тут такое дело. Григорий, у которого я сейчас живу, к нему приезжает подруга, ну, типа, на ночь. А меня он просит уйти. Если я у тебя переночую?
– Нет, Боря, извини. Я у матери живу сейчас сам на птичьих правах. Она будет недовольна.
– Ладно, перекантуюсь как-нибудь. Кинь полтинничек на телефон.
– Боря, честно, ни копейки. Ты же знаешь, я с тобой всегда поделюсь.
– Ну бывай.
Абонент отключился. Я встаю с дивана, пойду прогуляюсь.
На улице темно, но город и не думает засыпать, он весь в огнях. Народ суетится, все куда-то спешат. Кто в кино, кто в кафе, кто на свидание. А я не тороплюсь, некуда, меня никто не ждёт. Мама, конечно, не в счёт. Одной ей плохо, да и со мной не сладко. Переживает. Татьяна меня выгнала, работы и денег нет, проедаем потихоньку её грошовую пенсию. А тут ещё и эти коллекторы… Волдыри на коже… Брат, которому принадлежит квартира матери, открыто говорит, чтобы я съезжал. А куда?.. Но прогулка, холодный воздух успокаивают. Можно пойти побыстрее, пусть кровь пульсирует, приливает к мозгу. Надо искать выход из сложившейся ситуации. А есть ли он, этот выход? И куда, в какую сторону? Уже, наверное, только вниз, в землю…
Ноги сами идут к дому Татьяны, хотя до него ещё очень далеко. Но времени у меня много. Ходи хоть всю ночь. Ну, дойду я, и что дальше? Буду стоять и смотреть на окна? Глупо. Сколько лет мы с ней прожили? Семь. Семь долгих (или быстрых?) лет. Я думал, что этот союз будет у меня последним, до самого конца. Ан нет, не сложилось. Её тоже можно понять. Мой небольшой бизнес рухнул. Кто в этом виноват? Я сам? Или финансовый кризис? Или всё вместе. И этот банковский долг. Как его отдавать? Когда брал кредит, всё казалось так радужно. Новая машина, отлаженный бизнес. Но потом всё покатилось. Чтобы погасить платёж, надо брать другой кредит, на него третий. И так, пока не откажут. А теперь уже везде и отказали. Да ещё и проценты каждый день накручиваются… Нет, холодно, поверну-ка я обратно. И кушать хочется…
Глаза закрываются, но сон не идёт. Рука автоматически тянется почесаться, но силой воли я её останавливаю. Хоть бы заснуть поскорее! Приснится какой-нибудь приятный сон, где всё хорошо. Но потом, конечно, наступит утро… Об этом думать не хочется. А о чём думать? О женщинах? Тема интересная, но слишком волнующая. Заснуть станет ещё труднее. Да, если бы рядом лежала обнажённая женщина. Как бы это было здорово. Дотронуться, погладить, приласкать… Почему-то я всегда представляю Оксану. Она была до Татьяны. Мы так любили друг друга. Но Оксана была замужем. Потом её муж умер, но она не хотела сходиться, объясняя это трауром. И мне надоело, я переехал к Татьяне.
Я хорошо помнил Оксану, её тело. Она не была худой, но это отнюдь не портило фигуру. Полная грудь, округлая попа, талия. И сейчас я представлял её. Она лежит на боку и смотрит своими синими глазами. Мы молчим. Я тянусь к ней, чтобы дотронуться, но… рука ложиться на другую руку и начинает её чесать. Остановиться я не могу. С остервенением счёсываю лохмотья кожи, вонзаясь ногтями в тело. Звонит телефон. По номеру ясно, что звонят коллекторы. Сволочи, уже и ночью достают. Я выключаю смартфон и продолжаю чёс. Пока не расчёсываю себя всего. Тело становится мокрым, от жалости и бессилия хочется плакать.
