Филип Пулман - Чучело и его слуга. Я был крысой

Однажды старик по имени мистер Пандольфо, который в тот день чувствовал себя, по обыкновению, неважно, решил, что пора сделать чучело. Ему страшно досаждали птицы. Впрочем, ему страшно досаждал и ревматизм, и солдаты, и погода, и двоюродные братцы. Это было невыносимо. Еще и любимая ворона улетела.

С ревматизмом, солдатами и погодой ничего нельзя было поделать. Как и с двоюродными братцами, которые досаждали ему больше всего. Это была целая семья – семья Баффолони, – и они хотели завладеть его землей, отвести от нее все ручейки, осушить колодцы и построить здесь завод по производству гербицидов, инсектицидов и крысиной отравы.

Со всем этим мистер Пандольфо ничего сделать не мог, а потому решил, что нужно разобраться хотя бы с птицами. Он смастерил отличное чучело: взял крепкое метловище, приделал к нему репу вместо головы, нарядил его в старый твидовый пиджак и хорошенько набил соломой. А внутрь положил короткое послание, завернутое на всякий случай в клеенку.

– Я тебя смастерил, – сказал он, – а ты должен запомнить, откуда ты и что нужно делать. Будь вежливым, смелым, добрым и достойным чучелом. Всего тебе наилучшего.

Он поставил чучело посреди пшеничного поля и пошел домой отдохнуть, потому что чувствовал себя совсем неважно.

Ночью какой-то фермер пришел и украл чучело – ему было лень мастерить чучело самому. А на другую ночь еще один фермер украл чучело у того фермера.

Так постепенно оно удалялось все дальше от того места, где его сделали. Чучело пообтрепалось и теперь уже не было таким нарядным, каким его создал мистер Пандольфо. Его вечно ставили в грязь посреди поля. Там оно и стояло.

Пока однажды не началась гроза. Страшная гроза – настоящая буря – напугала всех в округе: люди дрожали от ужаса и подпрыгивали каждый раз, когда раздавался раскат грома, похожий на пушечный выстрел, и молния, как кнутом, хлестала землю. Чучело же стояло себе в поле, не обращая внимания на дождь и ветер.

Так бы оно и стояло, если бы не случилось невероятное: один шанс на миллион! Как выиграть в лотерею. Все его молекулы, атомы и всякие элементарные частицы выстроились таким образом, чтобы оно ожило, если в него попадет молния. В два часа ночи молния и правда ударила в его голову-репу, пробежала по метловищу и ушла в землю.

Чучело удивленно моргнуло и осмотрелось. Смотреть было не на что, кроме раскисшего от дождя поля, да и видно было плохо, ведь при редких вспышках молнии много не увидишь.

Однако птиц поблизости точно не было.

– Отлично, – сказал Чучело.

А в это время мальчик по имени Джек прятался от дождя в сарае неподалеку. Гром грянул так сильно, что он подскочил на сене и проснулся. Сперва он подумал, что это пушки, и замер от страха, выпучив глаза. Джек знал: нет ничего хуже, чем солдаты и пушки. Если бы не солдаты, у него и сейчас были бы семья, дом и своя кроватка.

С замирающим сердцем он сидел и слушал, как дождь стучит по крыше, и тут понял, что его разбудил гром, а не пушечный выстрел. Джек облегченно вздохнул и снова лег. Дрожа и чихая, он вертелся на сене и старался согреться, пока наконец не заснул.

К утру небо расчистилось и стало ярко-голубым. Джек проснулся. Ему было еще холоднее, чем раньше, и хотелось есть. Но он знал, как найти себе еду и не умереть с голоду. Собрал горстку пшеничных зернышек, нашел срезанные верхушки репы и вялую морковку и пристроился на пороге, чтобы поесть на солнышке.

– Могло быть и хуже, – сказал он себе.

Он ел очень медленно, стараясь растянуть удовольствие. И даже когда еда закончилась, он не ушел: сидел и грелся. Скоро, конечно, за ним придут, но пока он в безопасности.

И тут Джек услышал, что в поле кто-то кричит. Ему захотелось узнать, кто бы это мог быть. Он встал и, заслонив глаза от солнца, присмотрелся. Крики доносились с поля за дорогой. Делать ему было все равно нечего, и он решил пойти поглядеть.

Крики издавало чучело, стоявшее посреди самого грязного поля. Чучело отчаянно размахивало руками и вопило во все горло, при этом оно уже так накренилось, что должно было вот-вот упасть.

– Помогите! – голосил Чучело. – Иди сюда, помоги мне!

«Кажется, я сошел с ума, – решил Джек. – А все-таки жалко беднягу. Надо, пожалуй, помочь. Ему-то еще хуже, чем мне».

И Джек пошел через раскисшее от дождя поле к чучелу, которое с нетерпением его ждало.

По правде говоря, Джеку было немного не по себе: не каждый день видишь говорящее чучело.

– Скажи-ка, юноша, – обратился Чучело к Джеку, когда тот подошел поближе, – нет ли тут птиц? Ворон, например? Я не вижу, что у меня за спиной. Может, они там притаились?

Голос у него был глубокий и звучный. Голова сделана из шишковатой репы, рот – огромная прорезь, нос – длинный обрубок корешка и два ярких глаза-камушка. На Чучеле была поношенная соломенная шляпа – теперь уже слегка обуглившаяся, промокший шерстяной шарф и старый твидовый пиджак, весь в дырках. На руки, сделанные из черенков от грабель, были надеты набитые соломой перчатки: одна кожаная, другая шерстяная. Еще на нем были потрепанные штаны, но, поскольку у Чучела была только одна нога, пустая штанина болталась на ветру. Все его одеяние было в грязи. Джек почесал затылок и огляделся по сторонам.

– Нет, – ответил он, – ворон нет. И вообще птиц не видно.

– Это я хорошо поработал, – решил Чучело. – Ну а теперь пора в путь. Только мне нужна вторая нога. Буду тебе очень признателен, если найдешь мне подходящую ногу. Такую же, как эта, только другую, – добавил он и изящно поддернул штанину, чтобы показать Джеку крепкую ногу-палку, увязшую в земле.

– Хорошо, – согласился Джек. – Пойду поищу.

Он пересек поле и вошел в лес. Там он побродил в зарослях, поискал подходящую палку. Вскоре Джек нашел ее и отнес Чучелу.

– Так, посмотрим, – сказал Чучело. – Приставь-ка ее ко мне. Что ж, подходит. А теперь запихни ее в пустую штанину.

Нелегко было просунуть расщепленный и обломанный конец палки в мокрую и грязную штанину, но все-таки Джеку это удалось. Но как только он ее запихал – чуть не подпрыгнул от неожиданности: палка зашевелилась у него в руках.

Джек отпустил новую ногу, и она встала рядом с прежней. Но стоило Чучелу сделать шаг, новая нога увязла в грязи так же, как старая. Чем больше он пытался выбраться, тем глубже проваливался в грязь.