На сцене – двухкомнатная квартира-распашонка «в разрезе». С левой стороны прихожая с тремя дверями: в комнату, санузел и на лестничную клетку. Далее большая проходная комната, за ней смежная спальня. Везде – типовая мебель, расставленная по углам и стенам много лет назад. В квартире – чисто и уютно. Несколько картин украшают жилище. Посреди проходной комнаты – накрытый стол. Из кухни выходят Мила с блюдом и пытается втиснуть его между прочих закусок.
МИЛА. Заливная рыба не влезает. Надо переставить вазу на трюмо. Застолье с фруктов не начинается, это – десерт. ((переносит вазу с фруктами, ставит на освободившееся место блюдо с заливной рыбой, взглядом художника оценивает общую картину) Натюрморт: «Стол – полная чаша»!
Раздаётся дверной звонок. Мила спешит в прихожую и открывает дверь. В квартиру влетает Тата, ставит чемодан и с воплем восторга кидается обнимаеть подругу. Слышен заливистый смех и радостные возгласы. Тата заходит в комнату и с любопытством осматривается.
ТАТА. Словно только вчера была у тебя в гостях. Двадцать лет прошло, целая жизнь пролетела, а здесь ничего не изенилось. И моя картина висит на том же месте.
МИЛА. Ну ты же сказала: «Пусть висит. В следующий раз приеду без детей, налегке, и заберу». Вот она тебя и дожидается.
ТАТА. В этот раз обязательно заберу и освобожу твою стену. (заметила накрытый стол) Какая красота! Весь Елесеевский гастроном на столе! После такого угощения мужички обязаны любить нас от заката до рассвета!
МИЛА. Ни заката, ни рассвета не будет. Конец июня. Пик белых ночей.
ТАТА. Сто лет в Ленинграде не была. (отправляет чемодан под диван, подходит к столу и разливает вино) Давай выпьем, подруга, за студенческие годы и белые ночи.
МИЛА. (удивлённо) Ты же ни капли не пила.
ТАТА. И теперь не выпиваю. Но сейчас – мне нужно. Для куража и храбрости. (чокается с Милой, неумело пьёт) Мы же с ним не виделись…
МИЛА.(перебивает) Да кто он такой?
ТАТА. Помнишь, я снимала комнату в коммуналке на улице Марата?
МИЛА. Ещё бы не помнить. Мы ж всей группой толклись у тебя, праздники отмечали.
ТАТА. А в соседней комнате жил парень. Гриша.
МИЛА. Погоди-погоди. Невысокий такой. Лимитчик. Дворник.
ТАТА. Он учился в Технологическом. А дворником работал ради жилья.
МИЛА. Он, значит, к тебе присоседился со своим помелом, а ты ни слова не сказала лучшей подруге! Подпольщица ты, Татка!
ТАТА. Получив диплом, я уехала домой. А через полгода он примчался в Саратов и сделал предложение.
МИЛА. Маленький, а настырный. И что ты?
ТАТА. Пригласила его на свадьбу. Мы с моим благоверным уже вместе жили и заявление в ЗАГС подали. Гриша стушевался и уехал. С тех пор мы не виделись.
МИЛА. И зачем он тебе понадобился теперь?
ТАТА. Понадобился.
МИЛА. А как ты разыскала его спустя столько лет?
ТАТА. Разыскивать не пришлось. Набрала номер квартиры на Марата, и он подошёл к телефону.
МИЛА. До сих пор живёт в коммуналке и машет метлой?
ТАТА. Не знаю. Об этом разговора не было. Я сказала, что приезжаю в Ленинград. Он обрадовался и зарыдал прямо в трубку.
МИЛА. И ты решила утереть мальчику слёзки? А почему в моей квартире?
ТАТА. Я же ничего о нём не знаю. Для начала лучше встретиться на нейтральной территории и при свидетелях.
МИЛА. Какая ты противоречивая вся, непредсказуемая. Осторожничаешь, но уже мечтаешь, что он будет любить тебя всю ночь.
ТАТА. Ну, ты же не против!?
МИЛА. Только за! Каждый вечер прихожу с работы и придумываю, чем себя занять-развлечь. И вдруг закадычная подруга из Саратова пожаловала. Влад, лучший в мире любовник, вот-вот с Уральских гор спустится! Будет и чем заняться, и с кем развлечься!
ТАТА. Какая ж ты заводная, Милка!
МИЛА. И это только начало! (разливает вино) Давай выпьем!
ТАТА. Я запьянеть боюсь.
МИЛА. А ты не бойся. Сама говоришь: «нужно для храбрости». Выпьем за
наши алые паруса! Они, несмотря на годы, ещё трепещут на ветру! И за
наших капитанов Греев, которые не впали в маразм, не погрузились в склероз и помнят своих Ассолек!
Подруги выпивают. Тата подходит к трюмо и рассматривает себя в зеркало.
ТАТА. Ну чем не Ассоль? (с удовольствием) Папаши моих учеников, тридцатилетние парни, приводят детей на занятия в изостудию и волочатся за мной!
МИЛА. А ты?
ТАТА. Не даю поводов. Я по убеждениям – поборница семейных ценностей.
МИЛА. И в Питер прикатила, чтобы на моём диване прочитать Грише мораль!
Тата плюхается на диван, словно испытывая его на прочность. По её движениям и речи заметно: она слегка опьянела.
ТАТА. Мои принципы остались в Саратове. А здесь я – снова беспечная девчонка-студентка, жаждущая приключений. (передёрнула плечами) Представила, как всё будет и мороз по коже побежал. (вскочила, заходила по комнате, репетируя предстоящую вечеринку) Значит, так: дзинь-дзинь! Звонок. Приехал! Встреча, объятия, комплименты, расспросы, воспоминания. Первый, пока дружеский, поцелуй…
МИЛА. А если он подурнел, растолстел и источает запах дворницкой или перегара?
ТАТА. Не говори гадости, дай помечтать!
МИЛА. Ну помечтай, помечтай.
ТАТА. Потом прилетает твой Влад. Мы знакомимся, общаемся, кокетничаем, выпендриваемся друг перед другом, блещем остроумием и обаянием. Нет рутины прошлых отношений, устоявшихся привычек, будничной мякины и приевшихся годами лиц! Всё вновь! В первый раз! У меня такого приключения с юности не было!
МИЛА.(смеётся) А Татка набралась! Татка пьяненькая!
ТАТА. И вовсе нет. Но кураж пошёл и не смей его сбивать! (продолжает мечтания) Опускается белая ночь. Вы с Владом удаляетесь в спальню, и мы с Гришей, наконец, остаёмся вдвоём. (томно опускается на диван и вдруг вскакивает) Милка! Но это же невозможно!!!
МИЛА. Что случилось?!
ТАТА. Невозможно остаться вдвоём!
МИЛА. Почему?!
ТАТА. Комната проходная! И если вам понадобится ванна или захочется водички попить, закусить – вы будете ходить через нас! (плаксиво) Какое же тут уединение?
МИЛА.(берёт со стола бутылки с вином и водой) Вот смотри. Это я уношу в спальню. (на секунду уходит и возвращается) А закуску мы прихватим ночью.
ТАТА. А ванна?
МИЛА. И это не проблема (уходит в ванну, там зашумела вода).
ТАТА. Что ты там делаешь?
ГОЛОС МИЛЫ. Создаю подруге условия для интимной встречи. (появляется с большим кувшином и тазом)
