Мишка Шмаров и Серёга Николаев тащили по просеке тележку, гружённую обрезками труб, арматуры и прочим ломом. Они впряглись в телегу, словно кони. Толстые верёвки натёрли плечи и ладони. Лома набрали на сто пятьдесят килограмм. Тележка еле выдерживала груз. Одно колесо её уже немного болтало. Мишка и Серёга вместе работали на хлебозаводе. Заработки у них были крайне малы, так что они имели обычай иногда в ночное время выходить на промысел: собирать лом, где только можно его было достать. Не так давно Мишка обнаружил заброшенную метеорологическую станцию, где можно было раздобыть достаточно металлолома. И друзья с болгарками и другим инструментом отправились туда на добычу металла. Первый раз они собрали сто с лишним килограммов черняги. Второй раз сто шестьдесят. Этот раз был третьим. До станции нужно было добираться три километра по плохой дороге по просеке через лес. Станция находилась на балансе муниципалитета и должна была охраняться, но так как у администрации никогда не хватало денег и на более актуальные нужды, то про живую охрану никто и не задумывался пока. На покорёженных, ржавых металлических воротах висела грязная табличка с надписью: «Охраняется государством». Ворота были открыты. Оторванная цепь с ржавым замком висели на одной из воротин. Потому и промышляли Мишка с Серёгой только ночью. За такой промысел можно было и статью схлопотать.
Лес кончился. Небо на востоке стало сизо-серым. Скоро быть рассвету, утру, новому дню.
– Ух, – Серёга остановился, перевёл дух.
Стал и Михаил.
До окраины города было двести метров. Уже были видны два старых дома в два этажа; дворы, заросшие вишней и акациями. На столбах на верёвках висело бельё. За двухэтажками высилась местная «высотка» в девять этажей серая и мрачная, как жизнь русского провинциального металлиста. Около столика во дворе курил мужчина в кепке, державший на поводке собаку.
– А это что за субъект? – Серёга зло сузил глаза.
– Собачник. Первый раз его вижу. Не с нашего района тип, – оценил мужчину Михаил.
– Не сдаст он нас?
– Трубой получит по голове, если сдаст. Давай, нажмём, скоро рассвет.
Мужики накинули верёвки на плечи, сделали пару шагов, когда послышался странный шум. Слева чуть впереди показалось что-то вроде чёрного облака, издающего жужжащий шум.
– Ты видишь? – спросил Михаил.
– Вижу, – сказал Сергей. – Это что за чудо-юдо?
Они стали, бросили верёвки.
Странный объект приближался. Он был похож на смерч. В высоту он был три с половиной метра. По мере приближения можно было разглядеть, что это явление представляло собой существо, имеющее человеческие формы. У него было что-то наподобие головы: шарообразное кружащие облако грязи с чёрными дырками-глазами. Также оно имело подобие рук и ног в виде грязи и листьев с ветками деревьев вместо ладоней и пальцев. Ноги были похожи на руки. Тело было собственно смерчем из грязи и листьев берёзы и осины.
– Это глюки? Бред? Мы вчера вроде много не употребляли, – бормотал, заплетающимся от страха языком Михаил.
– Ну да, выпили совсем малость – литр на рыло, – подтвердил Серёга.
– Бежим! – заорал Мишка и хотел кинуться в сторону.
– А-а! – кричал Сергей.
Существо поглотило его: он, словно растворился в теле-смерче. Михаил пробежал только девять шагов, упал, и в мгновение был поглощен вслед за своим товарищем.
Кристина встала с постели, подошла к окну, открыла его, взяла с тумбочки из пачки сигарету и закурила. Она была красива. Красота её была мягкой и утончённой. Из-под футболки виднелись краешки её упругих ягодиц. Евгений мог любоваться ею часами. Он остался лежать в постели, укрытый измятой простынёй. Ей было двадцать пять, а ему тридцать пять лет. Кристина поправила белые крашеные волосы. У неё была короткая стрижка-каре.
Было утро.
– О чём задумалась? – спросил Евгений.
Кристина только помотала головой, дескать, ни о чём, просто курю.
– Я вижу, ты гоняешь мысли всякие, и как, мне кажется, дурацкие, – обеспокоился Евгений.
Он был хорошо сложен и симпатичен. Даже борода ему была к лицу. Он следил за бородой, постригал её, чтобы не быть похожим на мужика-раскольника, фанатика-домостроевца или попа. Евгений Фомин был мэром города в Сибири Осинососновска. Осинососновск был районным центром Зауральской области.
Кристина докурила, затушила окурок в пепельнице, села на стул и посмотрела на Евгения.
– Я чувствую себя грязной, – призналась она.
– Малыш, я так и думал, ты заморачиваешься. Ты ни в чём не виновата. Это любовь, и мы ничего не могли с собой поделать, – начал придумывать слова для утешения Евгений. – Это всё было по моей инициативе. Исключительно.
Кристина усмехнулась, опустила голову и тут же подняла её.
– Дело не в инициативе. Я не знаю, что мне скажут мои друзья, когда узнают о нашей связи.
Евгений заволновался, выбрался из постели, надел шорты.
– Какие друзья? Почему узнают? Никто не должен знать про нас.
– Боишься?
Кристина так поглядела на Евгения, что тот разом обмяк, словно сдулся, как сдувается надутый воздушный шар. Он сел на край кровати, поник головой, закрыл ладонями лицо, обтёр его и поглядел на Кристину.
– Ты права. Я не должен так себя вести. Будь что будет. Надо будет – разведусь. Что скажет общественность – плевать.
Кристина достала из пачки сигарету и снова закурила.
– Ты не понял меня. Мои друзья, моё окружение, как бы это сказать, не любят или правильнее сказать недолюбливают власть.
Евгений прошёлся по комнате, подумал немного и спросил:
– А ты?
– Что я?
– Ты тоже не любишь власть?
Кристина пожала плечами.
Евгений взял стул, сел у окна, достал из пачки сигарету и тоже закурил.
– Ты же не куришь, – сказала Кристина.
– С вами закуришь. Я вот, что сейчас подумал, а, если бы я не был мэром, но был простым человеком, ты бы полюбила меня?
– Зачем такие сложные вопросы? Надо наслаждаться моментом.
Они находились в домике на турбазе, которая была закрыта на ремонт. Надо было возвращаться в город. Машина Евгения – джип иностранного производства чёрного цвета стоял на площадке около столовой. Он и Кристина подходили к авто.
Был конец июля, стояла жаркая солнечная погода.
– Я тебе хотела сказать.
Кристина остановилась. Стал и Евгений. Он вопрошающе поглядел на Кристину, поправил солнцезащитные очки.
– Не надо разводиться с женой, – сказала Кристина.
Евгений опустил голову, будто собираясь мыслями. Он совершенно не знал, как отреагировать на этот закидон Кристины.
– Николаич! Николаич! – к ним шёл сторож Геннадий – старый, седой, помятый, в чёрной курточке охранника.
Геннадию было пятьдесят шесть лет, а выглядел он на все семьдесят шесть.
