Генеральный директор откинулся в своем вращающемся кресле и включил плоский телевизор. В Венесуэле кто-то с кем-то воевал. Он усилием воли заставил себя посмотреть пару минут – люди всегда считают, что он в курсе подобных вещей. Неделю назад на совещании какая-то женщина спросила, «слышал ли он о Гане». Он широко улыбнулся и оттопырил оба больших пальца: он знал, что Гана только что успешно прошла отборочный турнир чемпионата мира по футболу. Однако выяснилось, что женщину интересовал геноцид.
Он сосредоточенно щурился на телевизор, но уже через несколько минут его глаза закатились от скуки. Он решил ненадолго прерваться. Посмотреть что-нибудь еще минут пять, максимум – десять. А потом снова переключиться на всю эту Венесуэлу.
Он нажал свою «любимую» кнопку на пульте, и на экране появился толстяк. На его рубашке проступили три огромных потных пятна: два – под мышками и одно – прямо на пупке.
– Громче! – кричал толстяк в микрофон. – Громче, во славу Божию!
Генеральный переключил на другой церковный канал, потом на следующий. Иногда он начинал щелкать их один за другим и не мог остановиться. Он любил яростные увещевания священников – то, как они тряслись и с чувством завывали.
Он переключил на баптистскую церковь Мемфиса. Немолодая женщина носилась туда-сюда по помосту и хлестала себя по щекам и бокам, словно на нее нападали пчелы-убийцы.
– Молитесь Господу! – кричала она. – Молитесь Господу, молитесь Господу, молитесь…
В офис заглянул молодой человек.
– Господь? Вы заняты?
Бог быстрым движением переключил обратно на войну.
– Ну… просто пытаюсь что-то сделать с Венесуэлой! – ответил он, широким жестом указывая на телевизор. – Там вон у них война.
– О! – воскликнул молодой ангел. – Я не хотел вам мешать!
– Да фигня. Чем я могу тебе помочь?
– Не пора ли на совещание в десять утра?
Бог взглянул на часы и коротко рассмеялся.
– Смотри-ка, – произнес он. – Должно быть, я потерял счет времени!
Ангел проводил Бога по коридору к залу заседаний директоров. Он хотел было завести светскую беседу, но так и не придумал, о чем именно. По правде говоря, начальник внушал ему довольно сильный трепет. Крейг уже пять лет работал в «Небесах Инкорпорейтед», но лишь сегодня впервые заговорил с Богом лично.
Такая возможность представилась ему абсолютно случайно. Он как раз пил кофе, когда какой-то архангел хлопнул его по спине и сказал:
– Эй, паж, приведи-ка Бога в зал заседаний.
Крейг был ангелом, а это на целых два порядка выше служек, но и не подумал поправить архангела; он на собственном опыте понял, что доводы разума на таких не действуют. Кроме того, он с благодарностью воспользовался случаем наконец увидеть офис Божий.
Тот полностью оправдал его ожидания. Телевизор Бога оказался огромным – минимум шестьдесят дюймов, – а его пульт был просто потрясным: блестящая хромированная штуковина выглядела так, словно ее сделали Богу точно по руке. На столе из цельного клена стояло множество крутых президентских безделушек. Там были кубик Рубика (практически собранный, как уважительно отметил про себя Крейг) и блестящая, очень президентская колыбель Ньютона, из тех, что стучат шариками по несколько минут без перерыва, стоит только чуть тронуть их.
Крейг обнаружил зал заседаний и с трудом открыл тяжелую латунную дверь. Бог неспешно зашел, и Крейг попытался просочиться следом, но ему на плечо легла широкая рука. Рука Винса, громадного архангела с прилизанными светлыми волосами.
– Извини, – сказал он с усмешкой. – Вход только членам правления.
Спускаясь обратно в скромный Департамент чудес, Крейг пытался представить, что происходит сейчас за дверями зала заседаний. Там принимались безумно важные решения и делались колоссального, планетарного масштаба заявления, влияющие на судьбы миллиардов. Крейг подумал, что отдал бы все за место за этим столом.
Винс снял колпачок с авторучки.
– «НФЛ»[1]? – спросил он.
Бог прикрыл глаза и помассировал виски.
– «Пэкерс»[2],– провозгласил он наконец.
Архангелы одобрительно зашептались. Винс записал «Пэкерс» в блокнот с отрывными страницами и обвел слово в круг.
– Мы все устроим, – заверил он. – Что по поводу «Наскар»[3]?
– Мне нравится Тревор Бейн, – ответил Бог. – И Дэвид Рейтиманн.
Винс записал имена гонщиков.
– «НХЛ»[4]?
Бог пожал плечами.
– Без разницы.
Он вдруг ткнул в Винса пальцем.
– Эй, а какой у меня рейтинг?
Винс легким движением руки достал из портфеля круговую диаграмму.
– Рейтинг потрясающий, – сказал он. – Вас так или иначе почитает восемьдесят пять процентов населения.
– Исключительно, – гордо ответил Бог, с улыбкой глядя на график. – Проблемы демографического характера есть?
Винс помедлил с ответом.
– Некоторые студенты сомневаются, – признал он. – Но мы считаем, что вскоре получим и их.
– Уверен?
Архангел энергично закивал.
– Это просто такой возраст.
Бог прищурился.
– А что насчет «Линэрд Скинэрд»[5]? – спросил он. – Какие-то подвижки есть?
Винс сглотнул. «Линэрд Скинэрд» были любимой музыкальной группой Господа, и тот месяцами требовал от архангелов как-то воссоединить их первый состав.
– Я не уверен, что это осуществимо, – признал Винс. – Я имею в виду… половина из них уже мертвы.
– Ну а оставшиеся? Гари Россингтон? Ларри Янструм? Если собрать их в одной комнате, я уверен, они и сейчас зажгут.
Винс вздохнул.
– Мы над этим работаем.
Бог сложил руки на груди.
– А «Янкиз»[6]?
– Выиграли третий матч подряд, – ответил Винс, быстро доставая из портфеля еще одну диаграмму. – И Родригес продолжил серию ударов уже в двадцатой игре.
Бог откинулся в кресле и улыбнулся.
– Ну и ладненько, – сказал он. – Пойдем играть в гольф!
Крейг вернулся на первый этаж Департамента чудес, в лабиринт крошечных кубиклов, в котором он провел большую часть своей жизни. Теперь, когда он узрел офис Бога и роскошный зал заседаний, где вели дела архангелы, ему казалось, что здесь еще мрачнее обычного. Но стоило ему снова сесть за стол и включить компьютер, как обида угасла. На экране ярко светилось Возможное чудо. Он перешел по ссылке, и компьютер крупным планом вывел на экран мелкую улочку города Мобил в штате Алабама. По ней возвращались домой из летней школы несчастные девочка и мальчик, изнывающие от бесчеловечной августовской жары. Крейг терпеливо дождался, пока они подойдут к ближайшему пожарному гидранту. И увеличил давление под землей, заставив гидрант лопнуть и окатить детей струей ледяной воды. Они, заливаясь хохотом, принялись танцевать под этим душем.
