На следующий день они собираются в комнате Птицы.
– Очуметь, – Ксень вскакивает и ходит туда-сюда по комнате, нервно теребя свои рыжие кудряшки и обкусывая губы в кровь. За ней бегает змеецвет. – Они там еще больше не в себе, чем я думала! Всем! Темным! Сектором! Хором!
– Бедный Ян, – тихо всхлипывает Птица и прикладывается к оставленной им вчера кружке. Почему-то она не выкинула ее вчера, даже чай не вылила, и теперь он, остывший, приятно освежает. – О боже, если этот светлый гад никак не ответит на мою молитву, я его найду и глаз натяну. На жопу.
Кайо смотрит странно, усмехается чему-то своему, а потом выдаёт внезапное:
– Девочка, ты что, влюбилась?
– Я? – Птица ахает. – Это у вас что, с Драссиром один общий прикол на двоих? Нет, конечно!
Ксень переглядывается с бабулей и уточняет аккуратно:
– А почему ты тогда гладишь кружку?
Птица хлопает глазами. И правда, она только что неосознанно выводила на ней пальцами узоры.
– Так! – рявкает она, одним глотком допивает чай и подходит к повару. Открывает отсек, куда сгружают использованную посуду. И зависает. Руки на автомате прижимают чашку к груди. – И какого хрена?
– Влюбилась, – пожимает плечами Кайо.
– Да? В кружку? Она тут при чем?
– А ты не очень быстро соображаешь, да? – вскидывает брови Кайо. – Не верю, что мне приходится тебе это объяснять, и ещё больше не верю, что ты настолько романтична, но твой ненаглядный демон держал эту чашку в руках.
Птица смотрит на кружку, как на врага народа.
– Романтика – гадость, – Говорит Ксень. – Так, я в библиотеку, мне нужна тетрадь и ручки! Я буду… – Птица на нее злобно смотрит, потому что понимает, что Ксенька явно тоже заметила ее трепетное отношение к кружке, рыжая краснеет и продолжает: – Потому что я хотела… что-то я хотела вот только что! Не пялься на меня, я теряюсь! Я хотела записать, что нам показали, чтобы не забыть потом! И поставь чашку! Тоже мне, икона! Еще помолись на нее, потому что её держал великий и ужасный лорд!
Птица фыркает столь красноречиво, что Рыжая ойкает, краснеет и пулей уносится из комнаты, прикрывая пылающие щеки книгой. Блондинка тут же бежит за ней, хватает за руку:
– Попробуешь что-то записать – вот этой кружкой по носу и получишь! Не вздумай! Ничего из того, что нам показали, нельзя хранить нигде, кроме памяти, ясно? Ладно, вали в свою библиотеку…
Она возвращается в комнату и честно пытается поставить чашку на стол. Каким образом через пару минут она оказывается у неё в руках, Птица объяснить не может.
– Твою мать. Я что с ней теперь, спать буду? Как с плюшевым мишкой? Полная жопа. Докатились.
– Влюбилась, – констатирует Кайо. – Уж мне можешь поверить, невооруженным глазом все видно!
– А ты не знаешь, как… Ну типа… Перестать? А если я не хочу? Ты же старый мудрый дух, поведай!
Кайо опускает голову, прячет лицо за пеленой волос, плечи ее мелко трясутся. До Птицы доходит, что призрак попросту смеётся.
– Любовь неизлечима, милый мой гений, – говорит женщина. – С ней надо просто жить…
– Да ну я не хочу! – возмущается девушка. – Да ну блин… Да твою же мать! Он же меня в ответ не…
Птица резко осекается и замирает.
Похоже, ей надо жить не просто с любовью – а с безответной, как из идиотских сериалов и книг. Есть ли у нее хотя бы малейший шанс? Ясно же, что никакого. С тяжелым вздохом девушка ставит чашку на тумбочку рядом с постелью и сворачивается калачиком.
– Я спать, – сообщает она. – Я… Прости, но я спать.
Дух тяжело вздыхает, нежно касается ладонью ее волос и исчезает. Птица закрывает глаза, жмурится и медленно выдыхает – чтобы через секунду оказаться в пространстве сна.
Наедине с очень злым Яном.
– Э-э-э-э…? – интересуется она, потому что даже в голове мысли бессвязны и путаются.
– Ты, кажется, забыла о том, что собиралась учиться?
Нет, Птица не забыла. Но день был достаточно тяжелым, на ее взгляд, чтобы от нее отстали! Тряхнув головой, девушка бормочет:
– Дайте мне минутку, ладно?
– А не так давно обращалась на ты, – язвительно тянет Лорд.
Птица кивает:
– Принято, никаких больше выканий… Что? Ты хотел не этого, а просто меня постебать, верно? – девушка усмехается в ответ на раздраженно-удивленный взгляд гранатовых глаз. – А все, а поздно, от таких предложений не отказываются, даже если это попытка поиздеваться.
Ян кривит злобно губы:
– Ты стала какой-то слишком уж смелой.
– Да я всегда такой была, – фыркает в ответ Птица. – Подозреваю, иначе я бы Повелителю и не приглянулась.
– Вкусы нашего Властелина обсуждению не подлежат! – рявкает Лорд.
Девушка удивленно на него смотрит, фыркает, а потом начинает взахлеб хохотать.
– О черт… Ян… Охххх… Да это же просто… Ой, мать моя женщина… Одно слово – Лорды, – она выдыхает, медленно успокаиваясь. – Ух! Ну что, звездюля или пока рано?
Последний вопрос звучит на удивление жизнерадостно. Демон прикрывает глаза, качает головой:
– Я скоро с ума сойду… Будем считать, что пока рано. Ты готова что-то делать или мне уйти?
– Не-не-не! Я как пионер, всегда готов! Извини, у меня мини-истерика, но я честно в состоянии воспринимать информацию.
– Хорошо, – Лорд садится. – Для начала запомни раз и навсегда, что демоны не едят, и больше не пытайся предложить мне…
– У вас что, желудка нет? – удивляется Птица. – Кишечника там, всего такого? А чего у вас еще нет?
– Все у нас есть!
Девушка хлопает глазами.
– Тогда вы должны есть. Ну если присутствуют все системы для переваривания пищи, значит они для чего-то же созданы, верно?
В голове вертится назойливая мысль о том, что вот сейчас точно будут здездюля.
– Да не буду я тебя сегодня наказывать! – взрывается Ян. – Тебя уже Вселенная наказала твоим собственным рождением! И нас с Драссиром, видимо, за компанию! Да и Повелителя вместе с Шианом, если подумать, тоже! Я боюсь, если мы продолжим наказания – ты еще больше умом повредишься! При чем тут, объясни мне, наша анатомия?!
– При том, что вы сказали, что демоны не едят. Но тем, кто не ест, не нужен…
– Молчать!!!
Птица честно затыкается, но у нее все равно ничего не укладывается в голове. Это чертовски нелогично. С чего бы им не есть, если у них имеется все необходимое? Опять же, есть желудок – есть чувство голода!
– Никто. Из нас. Не принимает. Пищу. Из чужих. Рук, – цедит по слову Ян, глядя на девушку так, словно искренне мечтает свернуть ей шею.
– Вот так сразу и надо было объяснять, – бурчит та, ничуть не испуганная этим взглядом.
Он на нее так постоянно пялится, каждый раз бояться – никаких нервов не напасешься. В голове крутится мрачное понимание, что она однозначно влюблена безответно, и ее жизнь была полегче, когда она сама этого не осознавала. Но бабуля открыла ей глаза – и да, черт побери! Она и правда любуется демоном, она действительно хочет быть с ним рядом, и это болезненное ощущение, которое ее вовсе не радует.
