Палящее солнце, словно огненный шар бурлило в мутном от жары небе, сопровождая человека, тяжело ступающего по желтой пустынной почве. Горячий ветер поднимал в воздух желтые пылевые облака, то и дело, осыпая мелкой песчаной дробью путника. Он устало передвигал ноги, цепляясь за встречающиеся на пути не большие камни обвязанными в тряпье ступнями. Голову и нижнюю часть лица, путник прикрывал лоскутом своей грязной, зашарканной до дыр, накидки. Безжизненный пейзаж простирался до самого горизонта, искажаясь в парящем от зноя воздухе. Возникшая внизу за пригорком ветвистая смоковница, показалась изначально путнику миражем, который был уже не первым на его длинном и трудном пути. И только когда нога путника ступила на сухую, жесткую траву, которой была покрыта небольшая площадка вокруг дерева, он остановился, скинул с головы лоскут, и, вознеся голову к небу, что-то тихо пробормотал. Подойдя к дереву, путник уселся поудобнее у его основания, поджал к телу колени и, положив на них голову покрытую черными грязными волосами, крепко уснул.
– Ээй, ты, – разбудил путника неприятный голос.
Путник открыл глаза, и увидел стоящего возле него верблюда, на котором восседал тучный мужчина. Привязанный за поводья, следом стоял второй верблюд с навьюченными на него огромными тюками. Судя по странной одежде путешественника, он был явно не из этих мест. Верблюды приветливо покачали головой путнику. Он тоже кивнул им в ответ, скривив в улыбке потрескавшиеся губы, обрамленные черными волосами усов, переходящих в бороду.
– Скажи мне бродяга, в колодце вода пригодная для питья? – повелительно вновь прохрипел голос.
– Здравствуй человек, – поприветствовал путник путешественника, подняв к нему голову. – Я не могу понять, о каком колодце ты говоришь? – пожал плечами путник, покрутив головой по сторонам.
– Ты пьян что ли? – недовольно насупился путешественник. – Или у тебя здесь не один колодец?
Путник болезненно встал, закатив глаза от пронзившей тело ноющей боли затекших конечностей и вновь недоумевающе посмотрел по сторонам.
– Вон тот колодец, – не вытерпел путешественник, и ткнул пальцем на каменное жерло колодца спрятавшегося от путника за стволом дерева.
Путник изумленно посмотрел на колодец, и неуклюже пружиня на ватных ногах, пошел к нему.
– Да он и точно пьян, – буркнул путешественник, и, спустившись с верблюда, пошел вслед за путником, ведя за собой свой маленький караван. – Эй, ущербный, тебе, что солнышко голову напекло?
– Понимаешь, человек, тут вот какое дело, – обернулся путник к идущему следом за ним тучному путешественнику. – Я шел всю ночь, поэтому, когда пришел сюда усталый и обессиленный даже и не заметил этого колодца.
– Хватит уже, – злобно фыркнул путешественник, и с силой оттолкнул в сторону путника.
Мужчина отлетел в сторону, не удержавшись на своих ослабленных ногах, упал, и, пробороздив головой по каменистой почве, подернулся, и затих.
– Отмучился, однако, – безразлично посмотрел путешественник на неподвижное тело, сплюнул, и, привязав за поводья животных к дереву, подошел к колодцу, и, склонившись, аккуратно заглянул в него.
Через двадцать минут распластанный по земле путник очнулся, и тут же услышал чей-то протяжный стон. Голова шумела, и болела. Он встал на колени и прикоснулся к правому виску, тут же скорчившись от боли, которая словно ножом прорезала его глаза и лобную часть. Собрав разъехавшуюся в глазах картинку воедино, он попытался встать, но не получилось, голова закружилась, и он опустился на землю.
– Помогите, – прохрипел где-то рядом знакомый голос.
Путник повернул голову, и увидел лежащего возле своих верблюдов путешественника. Он лежал на спине, выкатив глаза и еле-еле открывая рот, стонал, взывая на помощь. Путник, уже не пытаясь встать, боясь вновь упасть, пополз на коленях к лежащему под деревом человеку.
– Что с тобой случилось, человек? – напугано спросил путник, склонившись над путешественником.
– Ты? – удивленно прохрипел он, еле заметно разжав посиневшие губы.
– Да, я, что случилось с тобой человек, скажи мне, – путник беспокойно заводил глазами по телу путешественника пытаясь отыскать причины случившейся с ним беды.
– Змея меня укусила, змея, за ногу укусила, – еле слышно прошипел человек. – Я ее не заметил, глупец. Тело горит изнутри, я не могу пошевелить даже пальцем. Я умираю.
Путник посмотрел на распухшую ногу в районе колена, и тут же принялся высасывать яд из ноги путешественника.
– Не утруждай себя, уже слишком поздно, – закашлялся человек. – Я уже чувствую, что смерть пришла за мной.
Путник не слушал его, и продолжал, сжимая лиловую гематому высасывать, и отплевывать все, что выходило из глубоких проколов укуса. Наконец закончив, он упал головой на мягкий живот путешественника и, улыбаясь, сказал:
– Все будет хорошо!
– Спасибо тебе странный человек, – попытался в ответ улыбнуться путешественник. – Возьми воды, прополощи свой рот, да мне, будь добр губы смочи, – он повел глазами в сторону верблюдов.
Путник проследил за его взглядом, и увидел лежащий возле ног ведомого верблюда небольшой глиняный сосуд, облаченный в кожаную сумку. Он сползал за ним и, прежде чем прополоскать свой рот, тонкой струйкой напоил путешественника.
– Скажи мне странный человек, зачем ты мне помогаешь, ведь я тебя чуть не убил и чуть было здесь не оставил умирать, – в глазах путешественника появились слезы.
– Странный человек это ты, – улыбнулся путник. – Странный ты потому, что не веришь в людскую доброту.
– Но я, же тебя чуть не убил, – напрягся путешественник и тут же закашлялся.
– Будет тебе, будет, – погладил путник умирающего по облысевшей голове. – Ты же не хотел меня убить, просто так вышло.
– Неужели ты даже обиды на меня не затаил? – строго посмотрел он мокрыми глазами на путника.
– А за, что мне на тебя обижаться? За то, что толкнул меня, а я упал и ударился головой о камень, так это я себя должен винить, что не удержался на ногах своих изнеможенных, – пожал плечами путник. – Я не виню тебя ни в чем, и не вздумай даже думать об этом. Скажу одно, не ударь ты меня, возможно, тебя бы и не укусила змея, но тогда бы ты уехал отсюда, не осознав того, что бог печалится о тебе.
– Я давно забыл про бога, – опечаленно вздохнул путешественник.
– Зато бог всегда помнил о тебе, – улыбнулся путник. – Он и сейчас с тобой.
– Спасибо тебе, что ты меня утешаешь в последние минуты жизни. Умирать в одиночестве дело скверное, – всхлипнул путешественник. – Я плохой человек, может, и змея меня укусила потому, что носить меня земле, под тягостью нажитого мной греха, стало невмоготу.
