Один, два, три…
– Пиши бегом, Витек! – поторапливал Санек друга в новогоднюю ночь. – Еще надо сжечь и выпить, – чиркая зажигалкой и поджигая свой листочек с желанием, говорил Александр.
Шесть, семь…
Звонкий бой курантов раздавался в динамике цветного телевизора.
Виктор вдруг развернул свой уже скрученный листок и размашисто дописал слово «вживую!» к написанному несколько секунд назад желанию: «Хочу увидеть концерт Цоя».
Десять, одиннадцать…
– Туши его и пей! – с азартом кричал его друг, и в один глоток на двенадцатый удар курантов в динамике телевизора Виктор осушил фужер с шампанским.
– Ну, ты, блин, даешь! – похлопав друга по плечу, даже выдохнул паренек. – Надеюсь, оно того стоило, твое дописанное желание.
– Еще как! – рассмеялся Виктор.
И тут же в дверь позвонили друзья, они взяли с собой еще вина, гитару и подружек. В общем, как и поется в той песне: «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра-а-а!!! Видели ночь, гуляли всю ночь до утра-а-а-а!!!». Все было прямо как по Цою.
* * *
Лето 1990 года выдалось жарким. После первого курса Политехнического института началась производственная практика на полях колхоза «Ленинский» в Московской области. Санек и Виктор, мало того, что дружили с пятого класса, так еще и поступили в один и тот же ВУЗ. И когда стало известно, что группа «Кино» проведет концерт на большой спортивной арене «Лужники» продолжительностью в сорок пять минут, судьба отцовского мотоцикла была предрешена.
– Вот, Серега, честно: как от сердца отрываю, – говорил Витек, заводя железного друга.
– Ну, поехали тогда до меня. Я пятьдесят рублей у отца возьму из заначки, а заодно посмотрим, как в деле ваш «Восход», – сев на второе сиденье мотоцикла, говорил Сергей.
– Хорошо, поехали! Санек, подождешь во дворе? – сев за руль, спросил Виктор у друга.
– Тогда, Серега, с тебя еще трешка за доставку домой: бензин-то недешевый, – подметил Витек.
– Бензин рубля не стоит, – съязвил в ответ Сергей.
– Тебе че жалко? Мы тебе фотки Цоя дадим, как на концерт сходим, – предложил Санек.
– С автографом, – немного нагло заявил Сергей.
– Это сотка сверху.
– Идет, – протянув руку, сказал Серега.
Вечером Витек вернулся уже с двумя билетами на двадцать четвертое число. Эти две разноцветные бумажки были, словно, выигрышные лотерейные билеты. Виктор аккуратно спрятал их до заветного дня в любимую книжку, и при каждом удобном случае до мельчайших подробностей вновь и вновь разглядывал заветные билеты.
До июньского воскресенья оставалось каких-то двадцать «с хвостиком» дней. И ложась в ту ночь спать, Виктор даже поймал себя на мысли, что способ с шампанским реально работает. И как говорится, желаниям свойственно сбываться.
* * *
Тук-тук!
Легонько постучав, женщина приоткрыла дверь.
– Ну что там, доктор? – с заплаканными глазами первое, что спросила мать Виктора, войдя в кабинет врача.
– Сомова? – буркнул лысый мужчина лет сорока, бегло бросив взгляд на мать пострадавшего.
– Да, Виктор Сомов – мой сын, – положив трехрублевую купюру на стол, ответила Наталья Сергеевна.
– Там все нормально, – положив на деньги карточку, тут же сказал врач. – Жить будет. Ходить – тоже, но не скоро – через полгода. Перелом таза сложный, но не смертельный. Сомов – парень молодой, крепкий – выкарабкается. А вот мотоцикл лучше бы продать от греха подальше.
– Так не его мотоцикл был, – начала, было, оправдываться женщина. – Это Сережки. Будь он неладен! У того царапины, а мой – инвалидом может остаться. Господи, ну за что мне такое? – вновь начала плакать женщина.
– Ну, хватит, – остановил ее врач. – Инвалидом – это надо еще постараться стать, так что идите в палату. Я на ночь распоряжусь, чтоб его обезболили.
Немного успокоившись, женщина тут же покинула кабинет врача, и уже в палате, подойдя к перебинтованному и скованному в гипс сыну, едва слышно, по-доброму, прошептала: «Вот ты наделал дел, Витька! Вот ты наделал бед!».
На концерт пошел только Санек. А меньше, чем через месяц, пятнадцатого августа, где-то под Ригой разбился лидер группы «Кино» Виктор Цой. Так больно не было даже в первый день после перелома, когда все тело ныло и болело. Поначалу эта новость казалось какой-то нелепой шуткой, инсценировкой. И, несмотря на исписанные стены каморок, общежитий, подъездов, стен домов и заборов, заветные слова «Цой жив!» ничего не могли изменить. То лето 1990 года навсегда вошло в историю, забрав с собой в лета очень яркого поэта – лидера группы «Кино».
* * *
ПОЧТИ СТО ЛЕТ СПУСТЯ.
Офис компании «РобКо» находился в Дурбане. Это, скорей, диктовалось экономическими мотивами. Компания была глобальной и имела сотни представительств по всему миру. И так как самый дешевый налог на авторские права был в ЮАР, туда и перенесли совет директоров и всю научную часть компании «РобКо».
– Ваше резюме безупречно, – листая информацию на электронном листе, говорил Джерри Эрол. – Вы молоды, амбициозны, в меру талантливы как руководитель. Все, действительно, идеально, Эприл, – он неожиданно сделал паузу, подойдя к окну и взглянув на многомилионный мегаполис, который буквально бурлил жизнью, как большой улей. – У меня вопрос: зачем вам это? – не разворачиваясь к ней, спросил Джерри.
– Вы переписываете историю людей, ваши роботы – они воскрешают целые культурные эпохи. Это очень увлекательно.
– Красивые слова, – повернувшись к ней, более решительно сказал Джерри. – Так все же, зачем? Бросать «Глобал Энерго», ехать к черту на кулички в Африку?
– Мой прапрадед, – неуверенно начала Эприл, – он из тех пяти тысяч экспериментальных людей, которым удлинили жизнь. Сейчас ему идет сто двадцатый год. Он стар, но еще при памяти.
Джерри незаметно улыбнулся и сел обратно в кресло начальника, продолжая слушать тридцатилетнюю женщину.
– Скажу честно, я хотела, используя семейные архивы, создать проект с русскоговорящей эстрадной звездой двадцатого века. Это, во-первых, было бы актуально для россиян в возрасте от четырнадцати до двадцати девяти лет, а у вас этот сектор охвачен лишь на сорок восемь процентов. Ну, и во-вторых, я бы порадовала прадеда, – ответила Эприл. – У него по молодости был куплен билет на последний концерт любимой группы, но попав в ДТП, он по факту не смог попасть на концерт, – рассказывала молодая соискательница на должность помощника главного дизайнера. – Я подумала: сколько ему осталось прожить по программе замены тела – год, два? Он и так уже не передвигается самостоятельно, – улыбнулась Эприл. – В общем, это главная причина моего ухода из «Глобал Энерго» к вам.
Джерри Эрол руководил фирмой по созданию биороботов с двадцати пяти лет, сейчас ему было уже за восемьдесят, он не был еще стар, но подумывал о долгосрочном отпуске. Должность помощника главы дизайнерского отдела, по сути, была ключевой в компании «РобКо», так как главным дизайнером по разработке живых роботов был сам мистер Эрол.
