1. Пролог
Наслаждение. Впервые я испытала это чувство в связке со страхом. Я боялась не причины своих внезапно возникнувших эмоций. Меня пугало само присутствие подобного треклятого ощущения. Его никогда не должно было появиться в моей длинной, пропитанной спокойствием жизни. Ошибка, неудачное стечение обстоятельств, злой рок – такие мысли приходили мне в голову при одном только упоминании слова «наслаждение». Не знаю, почему блокатор эмоций дал сбой, стоило Нику всего лишь прикоснуться к моей руке, но ток, прошивший все мое тело с головы до пят, открыл для меня нечто новое, доселе непознанное. Тот роковой момент я помню в мельчайших деталях до сих пор. Он стоит перед моими глазами.
Коридор академии, обеденный перерыв. Студенты высыпали из аудиторий и буквально заполонили собой все пространство. В такой суматохе сложно было что-либо заметить, но он смог. Николас видел меня в толпе, как красную фасоль в мешке среди белой. Парень сам не единожды говорил мне эти слова, намекая на мою отчужденность и принадлежность к закрытому клану. Красная. Я была для него бельмом на глазу алого цвета, в то время как остальные видели во мне лишь синий лед. Неуместное сравнение, непонятное никому, кроме него.
Стоило Нику появиться в коридоре, как его взгляд тут же упал на меня. Маг лениво улыбнулся, расстегнул пуговицы на форме, чтобы явить всей академии свою голую грудь, (Ник отказывался носить рубашки под пиджаком — его личный протест одинаковости) и шагнул в мою сторону.
У меня был только один выход — бежать в сторону, противоположную потоку студентов, но это было равносильно признанию поражения. «Испугалась? Больше не уверена в своей выдержке?» — я уже слышала эти слова в своей голове. Он наверняка сказал бы нечто подобное, а я не хотела быть слабой в глазах одного из первых воинов клана Стренг. Мне хватало насмешек со стороны других. Женщина, да еще из клана Гласс, прозванного за нашими спинами Синим из-за характерного холодного цвета магии, была не просто диковинкой в академии. Я была настоящим отщепенцем.
Уйти я не могла, но и идти навстречу магу не собиралась. Тело застыло на месте, не желая предпринимать какие-либо действия, пока не убедиться в их необходимости. А Николас приближался. Я закрыла глаза, собираясь с духом, чтобы дать достойный отпор обидчику. Когда веки спокойно поднялись, образ мага начал медленно собираться по отдельным чертам в знакомое лицо, и оно появилось прямо передо мной. Запах фруктового вина, которое так любил ненавистный мне маг, окутало меня и взяло в плен, дурманя разум. Для девушки, ведущей аскетичный образ жизни, алкогольные пары были опасны. Даже от них разум мог помутиться. Будь проклята любовь Николаса к выпивке!
— Соскучилась? — его улыбка стала шире. Казалось, он был в восторге, ибо с таким выражением лица дети смотрят на подарки. Я не была подарком, тем более его.
— Надеялась, что тебя убили в клановых разборках, — я сказала чистую правду.
Буря, которую вызвал в моей душе этот мужчина, никак не утихала. Я ненавидела мага за это и желала его исчезновения. Это чувство было столь сильно, что даже эликсир Эба не подавлял мои эмоции. Я медленно, но верно осознавала, что проигрываю. Это не укладывалось в мою веру, это было против правил моего клана, но это было самым запоминающимся моментом в моей скучной и правильной жизни.
— Правда, надеялась? Значит, я был в твоих мыслях? — его ладонь медленно поползла вдоль моей руки всего в сантиметре от касания.
Прикосновения запрещены, неприемлемы и грязны. Я могла сломать ему позвоночник за подобную наглость, но он никогда не переходил черты. Это злило меня больше всего. Николас ходил по краю, подступая слишком близко, но никогда не падал в пропасть. Даже не знаю, чего мне хотелось больше: чтобы он исчез, или переступил черту. Пытка, которую он поворачивал каждый день на протяжении полугода. Мои мысли о его смерти становились все изощреннее и занимали львиную долю свободного времени. Ник был везде: в моем гневе, моих желаниях, моем настоящем. Он, как лютая зараза, проник внутрь, овладел разумом и начал ломать тело. От него не было спасения, не было лекарства.
— Убери руку, или я ее сломаю, — прошипела сквозь зубы, желая вырвать с корнем длинные пальцы, что никак не решались преодолеть этот чертов сантиметр пустоты между нами.
— Разве я делаю что-то? — и лисья улыбочка, от которой мой гнев только усилился.
— Ты ломаешь мой мир. Отойди, пока не задело обломками! — еще немного, и я нарушила бы правила академии, оглушив лучшего ученика.
— Готов принять удар на себя, — низкий, непривычный тембр. Даже пальцы мага начали подрагивать. Неужели он собирался рассмеяться?
Что-то внутри воспротивилось этой возможности, и я непроизвольно дернула рукой. Всего лишь небольшое движение, в нем не было ничего страшного, кроме направления. Моя ладонь качнулась от переизбытка эмоций навстречу его пальцам, и произошло столкновение. Не касание, не контакт, а роковое, разрушительное столкновение двух культур, двух вер и двух противоположностей.
Ощущение тепла, пульсации крови и шероховатости кожи оглушило. Я не могла мыслить, не могла говорить и не могла дышать. Все процессы в моем теле застыли, позволяя насладиться одним единственным ощущением прикосновения к чему-то волшебному. Тогда я не осознавала, что эмоции возникли не на пустом месте, их вызвал тот, кто стоял рядом. Тогда я решила, что смертельно больна. Я тонула и отчаянно искала помощи, но рядом был лишь он. Я погружалась все глубже.
Всего мгновение, но оно изменило мою жизнь. Мне никогда не забыть тот день, когда я испытала наслаждение впервые. С ним. Я была не одна в своем крушении.
2. Глава 1. Что-то изменилось
— Горе нам горе-е! За что ж нас постигла такая судьбинушка-а, — причитала женщина над трупами своих мужа и сына, стоя на коленях прямо в грязи.
Ее не волновало, что на запах гнили скоро сбегутся гули и будут не прочь закусить свежатиной. В таком состоянии ее вообще ничто не трогало. Лесные разбойники пришли в деревню поживиться, но встретили отпор от местных жителей. Недолго думая, они перерезали всех мужчин, что попались им на глаза, забрали еду, деньги и нескольких молоденьких женщин. Обычный набег отребья, не впервой видеть такое. Смерти и насилие не трогали меня раньше, не трогают и теперь. Для меня здесь была работа, вот и все, что волновало мой разум. Необходимо было найти разбойников и уничтожить, в тюрьмах для них больше не было места, как и в социуме.
— Вы, случайно, не знаете, где их логово? — спокойным тоном спросила у крестьянки, но она никак не отреагировала, продолжая рыдать.
Не понятная мне истерика. Ее родные уже были мертвы, дух давно покинул их тела, так зачем же убиваться над гниющей оболочкой? Не лучше ли пустить все силы на возмездие и постараться сохранить свои мысли в холоде. Сейчас она только усугубляла ситуацию, оставляя приманку для нежити в сердце деревни. А ведь здесь еще остались живые.
