Гарольд Чёрный
Голова нещадно трещала, поэтому открывать глаза совершенно не хотелось. Но жажда была сильна, и Змею пришлось вставать. Стоило оборотню подняться, как боль усилилась, словно кто-то очень подлый решил сжать мозг Чёрного в тиски.
– Мой князь желает попить?– донёсся до Змея женский голос и Гарольд обернулся…Ууу. Резкие движения ему сейчас были противопоказаны.
– Роза, ты чего тут забыла? Почему не на кухне?– поинтересовался он у наложницы и добавил, – воды принеси!
– Я всё уже припасла, – шустрая смуглокожая служанка тут же спрыгнула с кровати и налив воду из кувшинчика в стакан, подала князю.
Гарольд, мучимый жаждой, припал губами к так необходимой ему влаге…и замер.
Стеклянный стакан, такой же, новомодный. Похожий он вчера держал в руках. И он навевал ему смутные воспоминания. Кажется, кто-то поскандалил с Вербой. Внезапное чувство сожаления о содеянном, Змей задушил на корню. Мужчина, которому принадлежит такое огромное княжество, к тому же неженатый не должен слушать какую-то там белобрысую кошку…
–Может быть, расслабляющий массаж? – руки Розы тут же оказались на мускулистых плечах оборотня, слегка пощипывая и поглаживая.
– Сейчас только лягу, – проскрипел князь и рухнул на постель, прикрыв глаза.
Массаж он любил, а Роза делала его лучше всех. Правда, сегодня приятное ощущение портила головная боль, но он потерпит. Хотя, если подумать, то для чего при замке существует лекарь? И тут же расторопная служанка была послана по известному адресу, ведь князь не должен страдать, если существуют способы избавления от подобного недуга.
Спустя время, Гарольд, которому лекарь дал какое-то снадобье, чувствовал себя гораздо лучше. Словно не он вчера перепил, а кто-то другой. Ну хотя бы тот же староста или охранники. Вообще-то до подобного состояния допивался Змей крайне редко. А вчера был действительно повод, так чего же его не отметить.
Лекарство так помогло, что у князя появился аппетит, и он отправился завтракать. Чёрный заглянул к вчерашним собутыльникам и пригласил их перекусить. Охранники поблагодарили, но отказались, сославшись на неотложные дела, а вот староста согласился, выпив перед этим литр огуречного рассола, принесённого расторопным слугой.
– Все ли завершил дела? – поинтересовался Гарольд у гостя, с которым встретился в таверне по пути сюда, – кажется, ты хотел о чем-то лично потолковать с моей экономкой.
– Хотел. Госпожа Верба осенью слишком уронила цену на картошку, – произнёс человек и замолчал, покосившись на Змея. До него (исключительно из-за вчерашнего перепоя) только сейчас дошло, с кем это он принимал участие в нескольких днях крепкой попойки. И что экономка, с которой он собирался встретиться, работает на Гарольда Чёрного.
– И что? – прищурился князь, принимаясь за завтрак. Он быстро окинул взглядом столовую, но нигде не увидел ту, о ком шёл разговор. – Думаешь, к зиме госпожа подобрела и денег накинет?
– Может, что и предложу ей. Заинтересует, – многозначительно произнёс староста. И как ни странно, но Гарольду это очень не понравилось.
– Ты на что намекаешь? – произнёс он полушутливо – полурыкая. Понять его было сложно, но в любом случае это выглядело очень двусмысленно, как и «предложение» старосты. Но последний воспринял это, как угрозу.
– Ничего конкретного,– начал оправдываться вчерашний собутыльник, до которого наконец-то дошло, что перед ним всё-таки Князь, а не кум из соседней деревни.– Хотел ещё деньжат заработать, раз на картошке не так много выручили, и предложить для ваших кухонных нужд капусту. Она у нас отлично сохранилась!
– Вот сейчас её и позовём!– решил Чёрный и послал слугу за экономкой.
Отчего-то оставлять Вербу с этим прохвостом наедине князю не хотелось. И пусть они вчера знатно поругались с молодой женщиной, но как управляющая, как экономка, она была безупречна. Словно её с детства готовили быть хозяйкой в большом доме или даже в замке. Она всегда точно знала, что и сколько здесь нужно. Могла поторговаться или выбрать самый выгодный контракт на поставку необходимого впрок. Не раз Гарольд замечал, поначалу проверяя работу, как ушлые купцы ломали свои зубы о её верные расчёты. Он обязательно должен присутствовать при их разговоре со старостой, заодно все пройдёт под княжеским контролем. К тому же он убедится, что речь идёт о делах замка, а не о ещё одном ухажёре Вербы. А что? Это ведь в его интересах совершаются сделки?!
Однако слуга вернулся ни с чем. Точнее с запиской, оставленной женщиной.
– Её нет, господин, – произнёс человек, протягивая бумажку хозяину, – вот только это лежало на столе.
Чёрный не любил, если он чего-то не знал или не понимал. Сейчас же всё обстояло именно так. «Срочные дела. Вынуждена уехать. Верба». И как это понимать? Что-то произошло? Какое-то смутное ощущение тревоги шевельнулось в груди Змея, а себе он привык доверять больше, чем кому бы то ни было. Куда уехать? Надолго? От подобных вопросов пропал аппетит и Гарольд сделал знак слуге, чтобы тот налил вина. Молча осушив стакан (староста просек, что происходит что-то странное, а потому благоразумно заткнулся), Змей снова посмотрел на того, кто принёс нерадостную весть, отдав очередной приказ:
– Расспроси, с кем она общалась, что у неё произошло. И немедленно доложишь.
А затем Чёрный поскрёб подбородок пятерней, осознав, что не брился вот уже три дня, а щетина его, как у ежа и произнёс:
– Ну вот что, друг любезный, – рука оборотня властно легла на плечо старосты, – раз экономки нет, в другой раз с ней потолкуешь. Она женщина разумная, я ей полностью доверяю в денежных вопросах. Ты согласен со мной или как?
– Выбора нет, – кивнул человек. – Слово князя – закон для меня.
А куда ему было деваться, раз сам князь так сказал, а договариваться о ценах на капусту больше не с кем. Уж такой ерундой Гарольд себя не обременял. Не княжеское это дело.
– Ну вот и славно!– согласился Чёрный, – если хочешь, пей и ешь, сколько в тебя влезет. А мне пора. Дела.
Покинув столовую Чёрный, зажав в кулаке записку своей экономки, направился в её комнату. В его голове крутилась мысль, которую он никак не мог поймать за хвост.
Хлопнула входная дверь, и клубы мороза ворвались в холодные коридоры замка. И Змей, который именно в этот момент находился рядом, расплылся в широкой улыбке.
– Ну, наконец-то! Вернулся, пропащий!
– Куда я денусь, – рассмеялся Рональд, обнимая отца.
Сердце старшего Князя сладко защемило от любви к единственному сыну. Его надежда, Рональд, был необычайно хорош собой той жёсткой красотой, от которой столичные бабы падали в обморок и не сводили с оборотня восхищенных глаз. Но так реагировал на него слабый пол. Среди мужской половины, он в случае боя вызывал ужас и дрожь в коленках. Настоящий морянин, адаптированный на берегах материка.
