Всё началось с того, когда, переступив порог нового дома, снятого подальше от городского шума, Лиззи сказала: «Ну вот, теперь можно будет отдохнуть». Где в глубине души это отозвалось у меня болью, потому что на любое подобное утверждение реальность обычно отвечает противодействием.
Лиззи – моя бывшая жена, а я – детектив, мы живём вместе уже лет пятнадцать, из них последние пять разведены. Нам удобно, у нее своя личная жизнь, у меня своя. Нас уже ничего не объединяет, кроме общей работы и дружбы, и это прекрасно. Она любит пошутить начнет того, что еще всё возможно. Я шутить не люблю. Мне и тех лет, что мы прожили вместе, хватило, чтобы понять: брак – не моё. Никогда не сочувствовал людям больше, чем тем, которые женятся. Ведь я – детектив, и уже знаю, чем это заканчивается. Мне повезло – я вышел из брака живым, и моя жена тоже. А не всем, далеко не всем так везёт. Взять хотя бы дело двухлетней давности, которое хранится в нашем архиве под названием «Цветы зла миссис Клэптон». Его так назвала Лиззи, это по ее части. Я поэтичности не люблю, предпочитая нумеровать. Поэтому в моем ящике памяти оно хранится под названием «316». Если я раздумываю над очередным делом, которое ставит меня в тупик, то сразу вспоминаю свои любимые цифры. Они многое для меня значат, это тот код, по которому я определяю преступление к определенному типу.
***
Этот дом Лиззи сняла не просто так. В то время у Лиззи был сложный период, она никак не могла расстаться со своим парнем, поэтому решила на время уехать подальше от него, в другой штат, прихватив меня, как собачку. На самом деле я был рад, что она меня прихватила, потому что хорошую напарницу и секретаря мне найти гораздо сложнее, чем новую жену. А это был способ продолжать не только работать, но и отдыхать вместе. К тому же я давно верил, что хочу отдохнуть от нашей лос-анджелевской квартиры и побыть поближе к природе, пению птиц, закатам и рассветам. Но я рад, что этого не случилось, ведь тоска это редкостная, мне и двух дней слияния с природой хватило. Всё-таки есть в мире вещи, о которых лучше мечтать, и это одна из них. Также я планировал заняться здоровьем, привести себя в форму, бегать по утрам, начать правильно питаться и наконец – бросить курить. Вероятно, на подсознании я всего этого не хотел, поэтому мои планы внезапно нарушил телефонный звонок с неизвестного номера. Я, кстати, один из немногих людей, которые берут трубку всегда, потому что всегда лучше знать лишнюю, пусть даже не нужную информацию, чем однажды упустить нечто действительно важное. Так и получилось в этот раз.
– Питер Блэкт? – спросил меня в телефонной трубке взволнованный женский голос.
– Да, это я, – ответил я немного взволнованно, потому что отзеркалил ее волнение.
– Меня зовут Мэри Клер Клэптон, мы можем встретиться?
– Встретиться? – я замялся, раздумывая, что ей ответить. – Я сейчас не в Лос-Анджелесе.
– Я приеду куда угодно, – сказала женщина. – Мне очень нужна ваша помощь, я готова быть очень щедрой лишь бы узнать правду… – произнесла она дребезжащим от волнения голосом.
Не могу сказать, что меня сильно впечатляет эмоциональная женская речь, потому что я не поклонник эмоций, которые затуманивают сознание. Но в этот раз моя интуиция мне сказала, что это женщина сильно отличается от тех эмоциональных женских особ, которые во что бы то ни стало хотят поймать на измене своего благоверного, чтобы потом жить на его деньги всю оставшуюся жизнь.
– Хорошо, – ответил я этой даме, – мы можем встретиться, – а потом назвал адрес паба, который располагался неподалеку от нашего дома с Лиззи.
Так мы договорились о встрече. Ее решимость приехать куда угодно во что бы то ни стало подкупала меня сильнее, чем любое денежное вознаграждение.
***
Когда я пришел в паб, она уже была там. Меня сразу поразил ее внешний вид, точнее это несоответствие внешнего и внутреннего. Ее голос по телефону звучал завывающе, как будто она выла на луну, а при личной встрече выглядела вызывающе, вызывающе ярко как будто демонстрировала внутреннюю агрессию. Она сидела вся в красном у стойки бара. Кроме того, она оказалась гораздо моложе, чем я предполагал. На вид ей было около 35— 40 лет, хотя по телефону я дал бы ей около пятидесяти.
Увидев меня, она улыбнулась. Эта немного растерянная улыбка женщин при виде меня была нормой. Мне всегда хотелось сказать: «Эй, детка, ты ещё не знаешь какой зануда!» Но никогда этого не говорил, этика. Лиззи вообще считала, что я со всеми флиртую, а всё из-за моего внешнего облика, который существует как будто помимо меня. Чего таить, я – красавчик. Внешне я похож на одного из тех парней, что подсаживаются к незнакомке в баре, а потом увозят ее в неизвестном направлении. Хотя я бы в жизни не решился на такую авантюру, издержки профессии.
***
Женщина говорила много и сбивчиво. Обычно для меня это признак нестабильного психического состояния, но она и не скрывала того факта, что последние годы находилась в глубочайшей депрессии, а всё потому, что ее любимый муж пропал без вести, практически сразу после заключения брака. И вот уже десять лет его никто не видел и не слышал. Полиция оказалась бессильна, как и время.
Мы заказали напитки. Она пила виски со льдом, а я взял мартини, но не сильно налегал на него, чтобы не упустить важных деталей.
– Вы единственный, вы единственный кто мне может помочь, – говорила она, теребя бумажную салфетку в руках, ставшую немного красной от ее губной помады.
– Откуда вы узнали обо мне? – спросил я, надеясь задать беседе жизнеутверждающий тон.
– Не знаю… – пожала плечами она.
– Откуда же у вас мой номер телефона? – с нескрываемым удивлением спросил я.
– Мне кажется кто-то прислал его по почте. Там их было много… Там было много детективных агентств… – замялась она.
– Вы обзвонили все? – не унимался я.
– Не-ет, – протянула она. – Это бесполезно.
– Почему же вы считаете, что от меня толк будет?
– Потому что… – сделала паузу женщина, думая, стоит ли мне это говорить, но потом всё же сказала: у вас номер телефона заканчивается на цифру шестнадцать…
– И что это значит? – настойчиво, но мягко спросил я.
– Мы с мужем поженились 16 числа, 16 декабря, – уточнила она. – Мне кажется, это знак, – сказала она и отвернула лицо, потому что её глаза сделались влажными от подступающих слез.
На этом моменте я понял, что буду заниматься этим делом, ведь от клиента, помимо платежеспособности, мне важна искренность. Не будет искренности – не будет ничего. Даже если его убила она сама, мне все равно важна искренность, с которой она хочет докопаться до правды, или хочет, чтобы докопался до правды я.
