И вспомнить, что меня давно не ждут
В краю моём обгрызенная осень:
Ветра украли золото с дерев.
Меж злобных туч – полоской робкой просинь,
Как будто в лето солнечное дверь.
Но ночью болен день, изнемогает
Под тяжестью нахмуренных небес,
А редкий солнца луч, как нож, пронзает
Подкорку, проникая, словно бес.
И кажется, ушёл ты не навеки,
Как будто бы всего на пять минут.
Ах, это солнце… Нужно смежить веки
И вспомнить, что меня давно не ждут.
Но на Земле так мало Неба
Когда душа омыта Небом,
порою ничего не надо.
Грехи не тащатся вновь следом,
совсем не та тогда награда.
Когда душа омыта Небом
(а это редко ведь бывает),
Подчас не нужно даже хлеба,
и жадность тела отступает.
Но на Земле так мало Неба
(иль просто ты о нём забыл).
Ты видишь Небо, где б ты ни был,
да редко с ним в объятьях плыл.
But there is so little Sky on Earth
When the soul is washed by the Sky,
sometimes nothing is needed.
I forgot аbout sins. I want to fly
(another reward was provided).
When the soul is washed by the Sky
(and this rarely happens),
I do not need my pie,
and the greed of the body recedes.
But there is so little Sky on Earth
(or you just forgot about it).
You see Sky everywhere to death,
but you rarely touch with the Sky`s lips.
Безвозвратно, как вчерашний день, уходишь.
Хоть и говоришь: "Пока, пока".
И прощения, козёл, не просишь,
Тихо утекая, как река.
Неужели быстро надоела?
Нет, не верю, Это всё не так.
Просто набиваешь, гадкий, цену,
Хочешь, чтоб рыдала я в пиджак.
Да пошёл ты! Хоть люблю, и больно,
Плакать в пиджачок – такой отстой…
Может, стану очень недовольной,
Но не побегу вслед за тобой.
Проходные межстранные драмы
Мегажулики, мегабараны…
Проходные межСТРАНные драмы.
Для гешефтов опять зачисточки…
Кукловоды – за новые ниточки.
Мегадурни с чужим вождём носятся,
Под другого хозяина просятся.
Давай объясни, в чём дура
Нет, это уже не люди
(не люди, может, ещё?).
А на золочёном блюде
лежит за фикцию счёт.
Кому и за что оплата
за взятый у Бога свет?
Мне многого тут не надо,
но главного даже нет.
Зато у того – сто неглавных,
у этого – миллион.
На десять упырно-румяных -
унылых и бледных – сонм.
Давай объясни, в чём дура
(тебя превзойти не смогла)…
Не ври, что решает фактура,
как делать для кайфа дела.
Не верю, что ты в сто раз круче,
а верю, что ты подлей.
Твердят: родилась везучей,
хотя бы живёшь в тепле.
В цепях никому не нужного долга
Суггестия – вещь, конечно, великая,
Да только ещё есть луна многоликая.
Живёшь ты земным притяжением долго
В цепях никому не нужного долга.
Внутри тот сидит, кого ты не знаешь,
Но лишь до поры во что-то играешь.
Настигнет луна, за собою поманит,
Тебе станет скучно, тоскливо здесь станет.
Здесь лунным нельзя быть, такое запретно,
Поэтому т-с-с… Сделайся незаметным.
Предаваясь счастью ленивому
Червоточинки нет. Извини:
родилась я натурой цельною.
(Предназначен твой динамит
той, что ходит походкой несмелою.)
Для тебя такая нужна,
что полюбит за враки только лишь.
Да, краса, конечно, важна,
но с дурнушкой наивной снова спишь.
Та, что хилому продалась,
притворившись глупой, – «умелая»,
А меня не зацепит власть
(на беду уродилась спелая).
Это зрелая груша, мэн,
так сладка червю горделивому.
Увлекаешь простушку в плен,
предаваясь счастью ленивому.
Я думала, что шар земной держала,
а оказалось, то лишь глобус был.
И парус я неправильный украла -
корабль мой, ты не туда уплыл.
Но знаю, знаю после всех крушений,
что первой в алфавите – буква "я".
Понятно, что в истоке сих лишений -
разрушенная радость бытия.
"А" – это "азъ", а значит, "я", брателло,
но нам внушили, что наоборот.
Я вспомнила – моя душа запела
и до сих пор сиянием живёт.
Невидимым скотчем заклеены рты,
Замученный призраком, раненый ты.
Ты стал чёрным ящиком и закутком.
Ты солнечный зайчик, но это потом.
Открытость чревата, внушили тебе.
Она приведёт непременно к беде.
Стихи приходят, как люди,
а я их не прогоняю.
Одни недолго побудут,
другие запоминаю.
Одни – про меня, иные -
про тех, на кого не похожа.
Как люди мои родные,
живут они под тонкой кожей.
Орут внутри, словно горны,
но мне без них было бы больно.
Порою они покорны,
подчас же так своевольны…
Просчитать сумасшедшего – это путь к Богу
(необычный заходит на эту дорогу).
Не лечить воспаление мозга – для власти
(сколько гениев тут растащили на части)…
А облегчить страдание – дело второе
(изолировать психа во имя покоя).
Кто подружится с ним, сам на нарах сгнивает
(нужно, чтоб не пропасть, поменять мудро стаю).
Тот безумец полезен, а этот не важен
(врач в болезненном обществе тоже продажен).
Я не хочу быть для тебя губами
Я не хочу быть для тебя губами только
И лишь одним из тел, увы, быть не хочу.
Во мне и душ, и поз, ты знаешь, сколько?
И их объять тебе не по плечу.
Ты хочешь лишь мясцо и лишь мою фигуру,
Но я желаю стать всем тебе и навсегда.
А если всё не так, тогда бери ты дуру,
Которой дорога воя лишь борода.
Не смейся надо мной, Чеширский Кот!
Я не Алиса, ею я не стану.
Меня сломал твой психотронный код
И не хватает на святую дхарму.
Невидимый плат горя оградил
От жизни, где Алиса честно билась,
И на добро мне не осталось сил.
Я надломилась, страшно надломилась.
Под гнётом договора душно жить,
Ещё скучнее – в рамках компромисса.
Гнезда покоя мне уже не свить.
Беги, беги куда-нибудь Улиссом.
В сладком том ненасытье
Дай мне право уйти
(дай возможность уйти спозаранку).
Я опомнюсь в пути,
получив в нём заслуженно ранку.
Я себя прокляну,
но зато я вдохну хоть раз волю.
Небо я обниму
и пойму наконец злую долю.
Я вернусь, может быть
(ну а если вдруг нет, то простишь ты).
Коль могилу мне рыть,
то лишь там, в сладком том ненасытье.
Дай мне право уйти
(не могу дать сама, понимаешь?!).
Дай свободу найти
(но ты важность разлук отнимаешь).
