В соответствии с требованиями цензуры, начну свою книгу с предупреждения, что, хотя в книге присутствуют персонажи, употребляющие наркотики, целью не является пропаганда наркотиков, более того, печальная судьба персонажей, чья жизнь заканчивается деградацией и гибелью из-за их пагубных пристрастий, свидетельствует, что эти персонажи, напротив, использованы здесь скорее для антипропаганды наркотиков.
О чем же эта книга? Её жанр я охарактеризовал бы, как психоделические мифы. Фактически, она имеет следующие цель, средство и тему:
– В определенный момент своей жизни я пришел к осознанию, что жанр фэнтези в его современном виде фактически убил мифы и легенды, возрождение которых он ставил своей целью во времена своего зарождения. И если великие столпы этого жанра, такие, как Дж. Р. Р. Толкин, Клайв Льюис, Урсула ле Гуин и другие действительно потрясающе точно воспроизводили атмосферу мифов и легенд, то, увы, их куда менее одаренные и начитанные последователи с упорством, достойным лучшего применения, разрушали эту атмосферу. Сутью мифа является передача мистического опыта архетипов коллективного бессознательного, поэтому оригинальные фольклорные мифы начисто лишены рационализма и конкретики. Они живут по законам грёз, а не обыденного мира, в них не действуют законы логики и здравого смысла. Мертвое там возрождается, мужчины превращаются в женщин, центр мира оказывается на самом его краю, а победитель дракона становится новым драконом. Сказители мифов не задумываются над биологией драконов, общественном устройством фей, а также термодинамическим обоснованием ледяной ворожбы. Это, простите меня, задротство начисто убивает мифы, так как превращает жанр эпический в жанр обыденный. Истории, что призваны вырвать человека из серого обыденного мира, показав иллюзорность этого мира, и привести в истинный мир древних архетипов, бессознательных паттернов и историй, что существуют едва ли не дольше, чем само человечество (если вообще можно говорить о возрасте сущностей, что на деле существуют вне иллюзии времени), эти истории были опошлены современным фэнтези, что, напротив, начало обильно поливать украденные у мифов и легенд сюжеты и образы дерьмом задротства, быта и банальности. Поэтому целью этой книги является возрождение мифов в их свободном от рационализма и обыденности виде.
– В то же время я заметил у другого жанра ровно обратную ситуацию. Создавшие психоделическую литературу постмодернисты ставили своей изначальной целью именно деконструкцию всего и вся, в том числе классических сюжетов и образов (а что может быть более классическим в этом смысле, чем мифы и легенды?), но при этом фактически они возродили эти самые мифы и легенды, потому что в безжалостной мясорубке деконструкций и постмодернизма всё лишнее и наносное, что приросло к мифам за века, было от мифов оторвано и уничтожено. Но самая суть мифов, их сердцевина, напротив, пережив эту мясорубку (ибо ничто не может убить истории, рожденные коллективным бессознательным) стала, в соответствии с заветами Ницше, сильнее. И ярче. Фактически мифы стали теми могучими архетипами в их чистом виде, которыми были изначально. В целом это можно понять: на самом деле в глубине своей психоделическая литература и мифы очень близки, так как оба они оперируют бессознательным, а также предельно дистанцируются от обыденного, отрицая его истинность, декларируя ложность и иллюзорность наших привычных представлений о мире вокруг. Именно поэтому, если целью этой книги является возрождение мифов, то средством книги является жанр психоделической литературы во всём его постмодернизме.
– Итак, я рассказал тебе, дорогой читатель, что является целью и средством этой книги. Но в чём же её тема? Тут мне придется рассказать немного о себе. Дело в том, что вырос я в девяностые годы в России. Сейчас эту эпоху называют лихими годами, но для меня это были самые счастливые годы жизни. Может быть, это связано с тем, что я был ребенком, и видел всё в более радужных тонах, а может быть, потому что всю свою жизнь свободу я ценил больше, чем стабильность, считая, что лучше умереть, будучи собой, чем жить, притворяясь кем-то другим. Но речь не об этом. В то время газеты, журналы, книги, да и фильмы были полны разного рода конспирологических теорий. Надо отметить, что эти теории в последние годы снова начали возвращаться в мейнстрим российского дискурса. Говорит ли это о возвращении того, что пропагандисты называют «лихими годами»? Не знаю, время покажет, да и не о том сейчас речь.
– Так вот, когда я, будучи ребенком, читал все эти конспирологические теории, меня интересовал один вопрос. А как присоединиться ко всем этим тёмным демоническо-инопланетным жидо-масонским силам, что мечтают поработить и уничтожить мир вообще и Россиюшку, в частности? И, кстати, почему, если согласно этим теориям они УЖЕ правят миром, они ВСЁ ЕЩЁ пытаются его захватить? Также мне совершенно было не понятно, почему авторы статеек, книг и фильмов так упорно борются с этими силами? Честно говоря, когда читал описания порочного и извращенного образа жизни служителей этих самых тёмных сил, сражаться за силы добра у меня не возникало никакого желания, напротив, хотелось сломя голову бежать записываться в злодеи.
– Увы, годы шли, и, повзрослев, я осознал, что никаких тёмных сил нет. К сожалению, все эти теории – лишь попытка избежать ответственности за творимое в мире зло. Но на деле источником этого зла является лишь человеческая глупость. И, кстати, побег от ответственности за эту глупость.
– Но, несмотря на разочарование, глубоко в моем внутреннем ребёнке желание быть частью мрачных советов сил зла осталось. И эту книгу я пишу, как если бы её писал представитель этих самых тёмных сил. При этом важно отметить, что не только, и не столько, как если бы представителями тёмных сил были персонажи, а, как если бы представителем этих сил был автор, то есть тёмной парадигме, реконструированной по конспирологическим теориям, подчинена сама фабула книги, а не только поступки её отдельных персонажей. Можно сказать, что эта книга – психоделические мифы тёмных сил. И подобно тому, как в светлых сказках в конце побеждает добро, здесь, разумеется, неизбежна победа сил зла. Тем более, что для древних версий исконных мифов это тоже было характерно.
