Богдан Агрис - Дальний полустанок

Дальний полустанок
Название: Дальний полустанок
Автор:
Жанры: Стихи и поэзия | Русская поэзия
Серия: Поэтическая серия
ISBN: Нет данных
Год: 2019
О чем книга "Дальний полустанок"

«Дальний полустанок» – первая книга стихов Богдана Агриса, выходящая в печать. Она составлена из стихотворений последних лет, преимущественно 2018–2019 годов – но для автора они стали обобщением многолетней поэтической работы и одновременно выходом на уровень высокого мастерства. Точный, уверенный стих сочетается здесь с темами, обращенными к смыслу и загадке единой для всех времен жизни, ее «рассказу и распеву» о себе и человеке. Умело сочетая достижения новейшей поэзии и опыт древних кельтских легенд, автор создаёт средствами своей метафизической лирики живое и подлинное пространство самовыговаривающейся реальности – одновременно традиционное и развернутое к современности.

Бесплатно читать онлайн Дальний полустанок


© Б. Агрис, текст, 2019

© А. Тавров, послесловие, 2019

© Русский Гулливер, издание, 2019

© Центр современной литературы, 2019

* * *

Стихи Богдана Агриса, наследующие натурфилософской лирике Тютчева и Заболоцкого, испытавшие заметное влияние «барочной» питерской школы, – в первую очередь Олега Юрьева, к наследникам которого сам автор себя причисляет, – поэзия плоть от плоти. Поэзия – в противоположность распространённому высказыванию в рифму о чувствах автора: пытливо исследующая мир горний через вибрации языка, говорящая о нём с позиции самоумаления – и с той подлинной фиксационностью, что не оставляет сомнения в присутствии здесь и сейчас.

БОРИС КУТЕНКОВ

«…Богдан Агрис виртуозно работает с лексикой стиха, он добивается эффекта почти абсолютной неорганики своей поэтической речи. Его образы взяты из мира природы, или из астрономии, или из геометрии, или из метафизики. <…> Лирического героя в этих текстах нет. А, значит, нет нарратива-речи героя с его уникальными речевыми интонациями. Инопланетный мир. Цепенящие мистерии в экзотике внечеловеческих n-измерений. Краски, абрисы, фигуры, тени, пересечения, звуки, стихии, неясные движения. От этой поэзии веет непонятным, неведомым, изысканным совершенством…»

КИРИЛЛ АНКУДИНОВ

«…Эти творения не следует ни в коей мере воспринимать как нечто, подлежащее однозначной дешифровке; их содержание несводимо к подспудно банальным формулам. Да, их смысл можно почувствовать и даже (втихомолку, для себя) попробовать выразить этот смысл простыми словами, но это будет лишь проекция на плоскость сложного и многомерного объекта – мерцающего гиперкуба, а на белом бумажном листе сохранится лишь ничего не объясняющий детский рисунок кубика. Может, поэтому самый правильный путь восприятия этих стихов лежит вне формального их анализа. Их ключевые метафоры и символы могут показаться легко вычленимыми, но ведь магический эффект достигается в их тесном переплетении, взаимодействии, и даже конфликте. Но разве не так же – в таких же переплетениях и конфликтах – живет столь близкий этому поэту мир живой материи?..»

АЛЕКСЕЙ КОРЕЦКИЙ

I

…на световых ветрах смеются зеркала…

«О сотах времени, об озере вне веса…»

О сотах времени, об озере вне веса,
О полом тростнике в созвездии Орла,
Покуда Альтаир шатается повесой
По собственным следам в самой основе леса, —
Ещё договоримся добела.
(…А были голодны растянутые вязы
В квадрате слюдяном и жались по углам.
Структуры воздуха обрушивались разом —
Тогда кололся он, как иглы дикобраза
С опасной крошкой пополам.)
Всё это днём, а в ночь луна была готова
Зеркальную листву пропеть за полчаса.
В листве цвели глаза и отражались совы,
Но приходил рассвет стозевно и свинцово
И в крошку бил те зрячие леса.
Но что ж? Он отцарил, и те же держит ноты
На том же голосе раскрытая луна.
О том, что время нам насобирало в соты,
О том, как озеро текло в свои высоты, —
Ещё договоримся дочерна…

Лето

Я осознал, что лето непохоже
На кромлеха воздушную руину,
Тем более на водяные знаки.
Вдоль изгороди тянется прохожий.
Он виден и сейчас наполовину,
А скоро вовсе скроется во мраке.
Сычи перекликаются полого.
Не потому ли так велик в охвате
Отвесный сруб среди ежей и вётел?
Соседние миры в обводе стога
Едва ли стоит в этом виноватить.
Но вы, кто в сычьих окликах живёте, —
Вам нужен лай собачий наизнанку.
Мне – долгий дом у млечного откоса
С дроздами и свечением рябины.
Вам – тусклый мел ночного полустанка,
Мне – лунный взрыв на выбоинах тёса,
Открытого едва до середины.

«Мне надо бы пока остановиться…»

Мне надо бы пока остановиться.
Ведь в медных сочленениях Луны
Еще не выстроили гаснущие птицы
Схрон окончательный, схрон миллионолицый…
Я затаюсь у вянущей стены,
Успевшей лишь на месяц распуститься.
Укрытие растёт. Цветочный нож реки
Рассёк наотмашь степь, где летом кулики
Окрестность подвели под выпавшее небо.
Проветривают ночь отпетые жнецы.
По склону осени текут во все концы
Отсроченные лабиринты хлеба.
Далёкий колокол своё выводит «ми».
Пастух полуночный, свои стада прими, —
Они с просторных звёзд спустились вереницей.
А схрон расширился до Млечного пути,
А схрон давно уже пылает во плоти, —
И больше он не даст остановиться.

Дальний полустанок

На железнодорожной тишине,
Где рядом – камышовый острый шелест,
И звёзды косяком идут на нерест,
И сосны подымаются к Луне, —
Так вот, на ти ́ ши железнодорожной
Свои мы пишем песни осторожно.
Как глаз циклопа, смотрит семафор.
В глуши пруда – лягушачья бравада,
И тянется тысячелетья кряду
Вдоль времени пологий косогор.
Еще раз – пишем мы на тишине,
Что рельсами сквозь зренье протянулась,
Но не захолодела, не замкнулась,
А стелется туманом по стерне,
Заходит в сёла, где проулки кривы,
И дремлет у корней огромной ивы.
До срока поезда отменены.
Ночь ладится напористо и споро.
Разбрасывает папоротник споры.
Доносит ветром запах белены.
А близ платформы – росчерки рябины
Да гомон затяжной и воробьиный.
И мы уже не верим в поезда
И в города далёкие не верим.
И зренье обостряется по мере
Того, как разгорается звезда.
Оно недаром: на вершине лета
Мы обнаружим – зренье стало светом.

«Как тополь врастает в проулок осенней воды……»

Как тополь врастает в проулок осенней воды…
Суставы его – в шаровидных наростах омелы.
Ложится окрестность в сентябрьский окраинный дым,
Становится им, – и не диво, что сносит сады
Любым сквозняком в мельтешенье небесного мела.
Вскрывается осень внутри кругозора вещей.
Вздыхает уклончиво, ширится шероховато…
Стрекозы карбона растут в пустотелом хвоще:
Священный порядок становится втрое священ,
Когда понимаешь – и он был моложе когда-то.
Возводится время, как дышащий некий чертёж.
(Идут поперёк осторожные пульсы пунктира.)
В его лабиринтах нельзя запропасть ни за грош.
Уже погибаешь, – а в новую эру шагнёшь
И выйдешь живым в незнакомые области мира.
А тополь – он тоже уходит в проём сквозняка,
Шагает легко и на осыпях держится стойко.
Он в новой стране потечёт, как большая река,
И будет порой на его моложавых руках
По ранней весне веселиться проказница-сойка.

Мастодонт

Вдруг оказавшийся в моём засадном взгляде,
Охотник, предок, ты – ты здесь всего лишь гость.
Холодные холмы лежат в твоём укладе,
И в темноте, глядишь, опять с тобой поладит
Тень мастодонтова, в свою вернувшись кость.
Бери же эту тень, веди её на тропы.
Пойдёте вы вдвоем к уклончивой звезде.
Внизу увидите иных становищ опыт —
Кварталы точные классической Европы:
Перо очинено, и шляпа на гвозде.
Как верхняя тропа тебя переменила…
Камзол, парик, и трость, и верный мажордом.
Но стоит в кабинет – и пресвятые силы! —
Уходит мастодонт в готовые чернила,
Как будто в них всегда был стол его и дом.
По стану нотному вприсядку заплясали
Кривые дротики, и птички, и крючки.
…Смотри, как твой тотем растёт в стеклянной зале:

С этой книгой читают
Книга Сергея Михайлова «Рыба говорит» – очередное (неожиданное) доказательство того, что русская поэзия еще жива, более того – в ее традиционной форме. Хлебников говорит: «Когда умирают люди – поют песни». В этой книге, вероятнее всего, сам того не собираясь делать, Михайлов запел. Даже верлибр, приходя в естественное состояние на волне открытых эмоций, превращается в песню. Рифмованная поэзия, замешанная на сильных эмоциях, на это обречена. «Это
В новую книгу Владимира Коркунова вошли стихотворения, написанные в 2017–2019 годах в результате длительного поиска метода и кардинальной перемены поэтической практики. Представленные тексты можно назвать опытом перевода – временами как с иностранных языков, так и с языков политических, метафизических, телесных. Пропущенные сквозь преломляющую призму авторской оптики, они, благодаря иной практике письма, предоставляют возможность взаимодействия с
На фоне нелепой поэтической серьезности, восторжествовавшей в нашем культурном пространстве, стихи Алексея Остудина смотрятся выигрышно: легкие, изящные, жизнеутверждающие, изобретательные в метафорах и неологизмах, они возвращают смысл поэзии. Основа этой поэтики – игра. Творчество живо, пока в нем остаётся дух детства, хотя в этом мире играют и дельфины, и львята, слоны и лебеди. Игра – древнейшая практика, возникшая до появления человека. Игра
Избранная лирика одного из значительных русских поэтов – очередная исповедь представителя очередного потерянного поколения: это человек «меж двух чужбин», для которого в настоящем утрачен облик прошлого и искажен облик будущего. Россия и Азия – географические символы утраты родины, и чувство умирающего двоемирия подталкивает автора, как сказали Ч. Айтматов и С. Липкин, к «жертвенной попытке сохранить общее культурное пространство».В формате PDF A
Поздний дебют московского поэта Богдана Агриса (р. 1973) позволил ему находиться одновременно в двух поколениях поэтов и не быть ни с теми, ни с другими. Мастерски овладев техникой традиционного письма, он нашел возможность преобразовать его во что-то иное, в свое – если хотите, в насущное. Он звучит не так, как его сверстники, начинающие в 90-е годы. Опыт двух десятилетий вслушивания в живую поэтическую речь привел его к постоянному эксперименту
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
Ни один из них не искал новой любви… Они просто хотели вновь научиться дышать после страшной потери… Год назад Элизабет потеряла в автокатастрофе любимого мужа, а Тристан – мрачный, грубый городской монстр, который живет на окраине леса в неухоженном доме, – глубоко в душе спрятал воспоминания о гибели жены и сына. Они пытались обманывать и обманываться, по-соседски дружить и расставаться, пока не поняли, что любят уже не прошлое. Из боли родилас
Ленивцы – уникальные создания! Они самые медлительные из всех зверей, передвигаются по деревьям спиной вниз (больше никто так не умеет!), могут целый месяц не есть, а в шерсти у них живут сине-зелёные водоросли и настоящие бабочки! Несмотря на огромные когти, ленивцы очень добродушные и миролюбивые: они никогда не ссорятся друг с другом. Вот бы людям у них поучиться! А знаете ли вы? • Чем старше ленивец, тем он зеленее. • Только у ленивцев шерсть
Если с самого утра везение за везением, как тут не поверить в счастливый случай? А может, воспользоваться белой полосой и сделать шире шаг? Самому. Не ждать приглашения от судьбы. Только как бы не перешагнуть. Рядом с белой полосой оказалась и серая, и чёрная, и даже в красную и чёрную клетку с двумя зелёными секторами.Главного героя зовут Никита, ему 14, он живёт с бабушкой и старшим братом, и их жизнь – это сплошная борьба с действительностью.
Команда "Альфа" снова вступает в борьбу с преступным миром, но за сутки таинственным образом пропадают трое из шести членов команды. Смогут ли оставшиеся сотрудники распутать хитросплетения преступной паутины, или их ждёт участь пропавших без вести?