Часть 1
Яркие лучи света пробивались сквозь дощатую стену сеновала. Просыпаться не хотелось, летние ночи слишком короткие и пролетают как один миг. Приходишь с работы, ужинаешь, выполняешь работу по хозяйству, еще за скотиной прибрать и на огороде повозиться – вот время и к полуночи, пора спать. Летом спать на сеновале одно удовольствие: кинешь на сено фуфайки – и на бочок. Запах свежего сена успокаивает, не мешают даже постоянные шумы, сопутствующие деревенскому быту. То внизу, под сеновалом, корова шумно вздыхает, то конь переминается с ноги на ногу, мышь в сене пробежит, птица залетит на ночлег – и так всю ночь. За день так устанешь, что засыпаешь уже через минуту. И только уснешь, как вот уже первые петухи заводят свою песню, и пора вставать.
Ахмей работал пастухом при колхозном табуне, работа привычная, с раннего детства он ухаживал за домашней скотиной. Родился Ахмей в большой башкирской деревне, в пятидесяти километрах от Уфы, в многодетной семье зажиточного крестьянина, десятым ребенком. На всю деревню насчитывалось примерно двести дворов, и на расстоянии пяти-десяти километров располагались еще четыре деревни поменьше. Через населенный пункт проходила дорога, соединяющая районный центр со столицей региона. Она давала дополнительные стимулы для развития в деревне постоялых дворов, магазинов, чайных и пельменных, где путники могли перевести дух и отправиться дальше. В деревне проживали башкирские и татарские семьи, русских не было.
Хозяйство у семьи было крепкое, можно сказать, богатое. Одних лошадей доходило до двадцати голов, еще крупнорогатый скот, а птицу вообще никто не считал. Поэтому работы хватало всем, даже самым младшим, с раннего утра и до позднего вечера вся семья была при деле, поэтому и жили зажиточно. К сожалению, всей этой роскоши Ахмею увидеть не пришлось, коллективизация и раскулачивание пришли в деревню раньше, чем он осознал себя как личность.
Однажды ворота с грохотом распахнулись, и во двор с шумом ввалилась толпа вооруженных людей. Ахмей в это время играл возле сарая, и так был увлечен своим занятием, что даже не испугался чужих людей.
– Выводите всех на улицу, – кричал самый главный. Он сидел верхом на коне, у него было страшное небритое лицо и папаха с красным околышем на голове. Он даже не спешился, когда из дома вытолкали родителей и старших детей.
– Вы арестованы как кулаки, контрреволюционные личности, – объявил он, – ваше имущество будет передано в колхоз. Уводите их!
Мама с криком вырвалась и подбежала к Ахмею, ее теплые и шершавые от повседневной работы ладони легли ему на щеки:
– Береги себя, сынок, – сказала она и прижалась лицом к лицу сына. Ее оттащили солдаты, она что-то еще кричала, но уже ничего не было понятно. Ахмей еще долго стоял во дворе.
– Пойдем, Ахмей, ты уже совсем замерз, – вдруг взяла его за руку Рания, жена старшего брата, который уже жил отдельно от родителей.
В его памяти не осталось ни лиц, ни голосов родителей, братьев и сестер, только мамины руки на щеках и ее соленые слезы на его губах.
Рос Ахмей в семье старшего брата, ел с общего стола вместе с его детьми, спал на одном топчане со всеми, не хватало только родительской ласки. Конечно, он ее не помнил, но всегда смотрел с завистью, когда Рания нежно целовала своих детей, почти ровесников Ахмея. Свою любовь и заботу Ахмей дарил домашним животным, они отвечали ему тем же, поэтому с дальнейшей профессией он определился очень скоро. Учиться Ахмей не любил, трех классов ему хватило сполна. Считать научился, немного читал, писать не любил и не особо старался. И с людьми общаться не любил.
К своим семнадцати годам он так и не вырос в высокого и красивого юношу. С ростом в один метр шестьдесят три сантиметра и довольно несимпатичным, но добрым лицом, Ахмей считался местным дурачком в деревне. Парни не брали его в свои компании, а девушки откровенно смеялись при виде его. Поэтому все свое свободное и несвободное время он посвящал своим любимцам, колхозным лошадям.
Конюшня, в которой работал Ахмей, находилась на окраине деревни, там же были коровники и птицеферма. В коровнике доярками работали деревенские женщины, и Ахмей частенько заглядывал к ним в гости ради кружки парного молока. Он помогал им в тяжелой работе, грузил и вывозил навоз, перетаскивал бидоны с молоком, разносил комбикорм и сено коровам, за что доярки подкармливали его. Как же вкусно есть хлебушек со свежей сметаной и запивать парным молоком! «Вкуснее ничего не бывает, это вкус счастья», – думал Ахмей. Одной из доярок работала молодая девушка, ровесница Ахмея, Закия. Девушка отличалась особой статью, она была среднего роста, с черными как смоль волосами, стройная, с тонкой талией и широкими бедрами, словно песочные часы, хрупкая и женственная. Правильные черты лица, широкая улыбка, пухлые соблазнительные губы, бездонные зеленые глаза – на нее заглядывались все парни деревни. Ахмею она тоже нравилась, так сильно, что он боялся открыто смотреть на нее. Каждый раз, когда она обращала свой взгляд в его сторону, он отворачивался или вовсе уходил, зато когда Закия была занята работой и не замечала его, он украдкой подолгу наблюдал за ее действиями и любовался ею. Каждое утро они вместе шли на работу в сторону ферм, а вечером возвращались домой. Женщины постарше постоянно подшучивали над Ахмеем, называли его видным женихом, со смехом конечно. А одинокие даже зазывали к себе в гости. Ну и, конечно, шутили в сторону Закии и Ахмея, называя их красивой парой. В этот момент он смущался особенно сильно, а Закие как будто нравились эти шутки, и она даже подыгрывала им, пытаясь схватить Ахмея и прижать к себе, заливаясь смехом. Так зарождалась дружба двух молодых людей, которой вряд ли суждено было перерасти во что-то более серьезное.
Так и случилось, осенью сорокового года к Закие посватался местный передовик производства, тракторист-механизатор, высокий, красивый парень. Он год как вернулся со службы в рядах красной армии, был образованным, комсомольцем и кандидатом в члены коммунистической партии. Короче говоря, перспективный парень и завидный жених. Той же осенью они сыграли свадьбу, гуляла вся деревня, только Ахмея не было на той свадьбе. Он по просьбе женщин остался дежурить на ферме, да и не мог он видеть, как его любимая девушка выходит замуж за другого.
С того времени Ахмей стал реже заглядывать на ферму, еще реже старался сталкиваться с Закией. И она, выйдя замуж, поменялась, уже не шутила с ним и старалась вести себя строго, как подобает замужней женщине.
Молодые девушки Ахмея не замечали, зато женщины постарше видели в нем не внешнюю, а внутреннюю красоту. Он хоть и был парнем неказистым, добротой и отзывчивостью Аллах его не обделил. Всегда был готов помочь людям – кому дров наколоть, кому скотину зарезать – и никогда не просил за это платы.
