Елизавета Соболянская
Даже не мечтай!
Пролог
Он
выступил из-за скалы, чутко пряднул ушами и медленно пошел по линии прибоя,
изящно переставляя серебристые копыта. Рассвет окрасил его шкуру нежно-розовым
цветом, и Галия облизнулась, представляя на миг, что единорог весь вылеплен из
малинового суфле. Или вишневого, трудно сказать, какое лучше.
Между тем
магический конь приблизился к озябшей на ветру девушке, подозрительно
принюхался и фыркнул.
- Да
девственница я, девственница, - усталым хриплым голосом заявила Галия, -
специально для тебя кормили, растили и холили.
Зверь
фыркнул так, что уставшая девчонка явно расслышала смех. Еще бы. Перед
благородным зверем выступала чумазая оборванка, светящая тощими боками сквозь
прорехи в нижней рубахе. Скаредная Марчана ободрала с нее все до нитки,
последнюю рубаху приказал оставить жрец, да и то, чтобы парней не вводить во
грех, девка то нужна нетронутая!
Грязные
ободранные ноги – тащили по камням, сама от ужаса идти не могла. Исцарапанные
мозолистые руки – к солцедару в огороде крапива вымахала в ее рост, да и лозняк
недавно резали, самые глубокие ссадины еще не зажили. Пара-тройка синяков,
красная щека – от оплеухи, «подаренной» бывшей хозяйкой напоследок. Она-то
рассчитывала, что кто-нибудь по-тихому спортит девку и работница за кусок хлеба
останется у нее навсегда, ан нет, Галия научилась ловко прятаться, быстро
бегать и забираться на самые высокие и тонкие деревья, чтобы не достали
озабоченные парни.
Белый
конь с рогом во лбу еще раз обошел приготовленную ему жертву, и на этот раз
фырк получился брезгливый. Ну да, ну да, - Галия насупилась и едва не заревела
вновь. Неделю назад Марчана в гневе отрезала служанке косы, да еще и горшок
сусла на голову опрокинула, а мыться не отпускала. Волосы слиплись, на них
налетели жучки и мухи, а ночь на берегу моря не добавила им чистоты и красоты.
- Долго
ты тут еще кружить будешь? – не выдержала девчонка, - не нравлюсь, убирайся
прочь!
Голос
предательски дрогнул, а вредный белый конь снова фыркнул и топнул копытом.
Галия зажмурилась. Рядом с единорогом она казалась дворовой кошкой, подле
волкодава – сожрет и не заметит. И хотя в легендах единороги не питались
девственницами, а всего лишь усыпляли навсегда, забирая себе их жизненную силу,
девчонке было страшно.
Неожиданно
рядом раздался звук шагов, какое-то движение и веревки, на которых ослабевшая
от слез и крика девушка буквально висела вдруг поехали вниз, увлекая ее за
собой. Упасть жертве не дали. Большие руки в перчатках подхватили, поставили на
ноги и придержали:
- Тебя
что не кормили? – спросил глубокий низкий голос, эхом отозвавшийся в гудящей
голове.
- Нет, -
Галия не решилась открыть глаза, но старательно повторила слова Марчаны: -
зачем конское мясо кормить?
Рядом
вздохнули. Потом зашуршала ткань. На плечи опустилось что-то тяжелое:
- Пойдем,
накормлю.
Глава 1
Глаза
пришлось открыть, чтобы уставится в спину, обтянутую тривиальным коричневым
камзолом. Кожаным. Почти такой же был у сборщика налогов, который приезжал в
село осенью. Галия шла, не глядя под ноги, опасаясь выпустить спину из поля
зрения. Не бьют, накормят, внутри плеснула надежда – а может, и убивать не
будут?
За
скалами, откуда появился единорог, обнаружился маленький лагерь. Кострище с
котелком, полог, мешок с припасами и оружие.
- Садись!
– мужчина, идущий впереди, указал на удобный кусок бревна, а сам снял с котелка
крышку.
Над
лагерем поплыл аромат мясной каши. Живот Галии загудел, и она покраснела, пряча
лицо под растрепанными волосами.
- Поешь,
а потом тебя помыть надо, - вздохнул мужчина, вручая ей миску. – Куда я такую
замарашку повезу.
Галие
было плевать на все – она вцепилась в миску, ложку и сухарь, словно утопающий в
последнее корабельное бревно.
- Не
торопись, - уговаривал ее незнакомец, - плохо будет, на вот пей! – и сам
подносил к губам девчонки кружку, потому как выпускать хлеб и ложку она
отказывалась.
Осоловев
от съеденного, девчонка свернулась калачиком и прямо сидя уснула, вцепившись в
миску с недоеденной кашей. Мужчина вздохнул, снова закутал ее в свой плащ и
уложил на мягкие сосновые лапы под пологом. В этом году он пятый раз заступил
на пост, чтобы забрать у селян предназначенную «белым богам» жертву, и каждый
раз не уставал поражаться людской жестокости.
Пять лет
назад это сельцо привязало к столбу древнюю бабку, умершую к рассвету. Гневный
единорог потоптал поля, и снес ворота старостиной усадьбы. Больше крестьяне так
не шутили. На второй год привязали к столбу девушку в возрасте невесты.
Симпатичную, молодую, но хромую. По мнению местных работница из нее была
плохая, вот и отдали «залежалый товар». В долине единорогов хромоножку подлечили
и, вскоре она нашла свое счастье с одним из молодых самцов табуна.
На третий
год была перезрелая по местным меркам дочка многодетного крестьянина. Не
красавица, все лицо покрывали оспины, но неглупая и домовитая. В долине она
открыла лавчонку и каждое утро выставляла на подоконник свежий хлеб и пирожки.
В прошлом
году местные изловили путницу, идущую в дальний монастырь. Перепуганная девушка
едва не убежала, но поразмыслив, согласилась пойти с единорогом и сейчас уже
нянчила сына. А нынче…
Мужчина
бросил взгляд на компактный клубок на его спальном месте. Похоже, кто-то
сиротой пожертвовал. По правилам он должен был на рассвете вернуться в долину,
но в человеческом обличье он туда не пройдет, а посадить себе на спину эту
полудохлую замарашку было выше его душевных сил. Он встал, подкинул веток в
костер, поставил на огонь кружку с остывшим чаем. Может навестить обнаглевших
сельчан? Постучать старосте в ворота?
Девчонка
ворохнулась под плотной тканью и застонала. Мужчина нахмурился. Похоже ее синяки
и раны начинают болеть, придется… Он покопался в сумке отыскал склянку с
бальзамом – и обезболит и заживить поможет. Потом решительно шагнул к плащу и
осторожно раскрыл. Комочек. Сжавшийся так туго, что растрепанные слипшиеся
волосы прикрывают кажется половину тела.
Он вылил
зелье на руку и подождал, чтобы согрелось. Потом начал втирать лекарство в
сбитые ступни, лодыжки, коленки. Разворчивать ее сейчас нельзя – напугается, а
вот намазать синие пятна на спине можно и сквозь прорехи в ее так называемой
одежде. И щеку чуть-чуть, ничего что мазь смешивается со слезами и грязью,
состав магический, соль и пыль ему не помешают. Закончив лечение, мужчина снова
укутал девушку. Потом перекинулся и уснул сам.
Проснулся
от чего-то острого, впившегося в бок даже через длинную мягкую шерсть. Локоть!
Маленький острый локоть! Ночью девчонка озябла и перебралась к нему под бок.
Теперь придется купаться обоим. Единорог недовольно фыркнул. Встряхнулся,
встал, сбрасывая соню и отойдя в сторону, сменил облик. Девчонка соскочила и
остановилась, хлопая глазами:
