Бывают дни, когда все идет не так.
Не так, как хочется.
Не так, как надо.
И не так, как запланировано.
А бывает, что они складываются в целые периоды.
У меня было любимое дело, потому что работой назвать кино, у меня рука не поднимается до сих пор. И пусть мне тогда казалось, что я человек – не творческий и в этом деле случайный. Мне просто повезло, скоро все это поймут, и мое счастье закончится. Поэтому мне хотелось все время: выше, быстрее, сильнее.
Мне надо было показать руководству, что может быть я не самая талантливая и титулованная, зато так как я, мало кто может работать. Где вы еще такую найдете?
По стандарту киношные смены 12 часов – это если без переработок. Я работала еще и в выходные, когда горели сроки. А в кино почти всегда нужно вчера. Сама все проверяла, потому что не верила даже себе. И если сегодня с 8 утра озвучание, значит, я буду в 7.30: проверю еще раз, что все готово, встречу актера, буду на озвучании. А потом пойду и проверю, как идет монтаж. Еще надо графику и цветокоррекцию с оператором отсмотреть – ему одному доверить нельзя. Вдруг он схалтурит? Я привыкла жить в таком режиме, и даже болела по графику. Вот закончились съемки, и сваливаюсь на неделю, как будто организм запрограммирован, что надо дожить до такого-то числа. Ведь подвести никого нельзя.
Иногда от этого становится грустно и одиноко. Вот закончился проект и пустота. У всех какая-то бурная жизнь, дом и семья, хобби и путешествия. А у меня на хобби нет времени, семья привыкла, что я либо в экспедиции на съемках, либо занята на монтажах. Они привыкли, что я почти всегда не могу, и уже не зовут. Друзья начали строить и планировать свою жизнь без меня, и даже когда я хочу с ними встретиться, то чаще всего что-нибудь случается, и все приходится отменять. Путешествовать я люблю, но когда есть время – редко, в общем.
Отболела. Просыпаюсь: первое утро свободного дня. Посередине комнаты лежит гора подарков – все то, что я старательно выбирала близким на дни рождения, которые пришлось пропустить. Подарки на Новый год и прошлое 8 марта – почти никому вручить еще не успела. А уже август – на минуточку.
Первым делом решила их раздать. Выяснилось, что за это время кто-то успел расстаться с любимым, кто-то поменять работу или найти новые увлечения. Они обсуждали книги, которые я еще не читала, фильмы, которые я все еще хотела посмотреть, выставки, о которых я даже не слышала. Меня просто снесло ощущением, что мне внезапно стало некогда жить мою жизнь. Она просто проходит мимо.
А еще я не знала, что отвечать на вопросы про личное: да, мы разошлись почти год назад. И да, я пока никого не нашла. Я не готова к новым отношениям. И если честно, мне было даже некогда об этом подумать. И мне надоели мужчины, которые начинают от меня требовать делать выбор между ними и кино. Мне надоело объяснять, что это за работа такая в 3 часа ночи. Мне надоело слушать упреки, что если меня спросить напрямую, то я обязательно выберу кино. А я, когда только слышу этот вопрос, мне уже становится плохо. И так обидно и больно, что и правда хочется выбрать кино – назло!
Через неделю я со всеми встретилась, возникло даже ощущение, что я как будто вернулась к жизни. А еще – что эту самую жизнь я хочу жить. Она мне нравится – и я правда не знаю, как совместить ее с кино. Как будто передо мной две чаши весов: и на одной очень любимое, делающее меня счастливой – кино, а на второй – друзья, семья, любовь и вообще вся моя жизнь. Неужели от него надо отказаться, раз оно мешает жить? Об этом даже думать было страшно!
Мама категорично заявила, что кино надо бросить. Я понимала, что живу так, как будто мне забыли сообщить, что рабство давно отменили. Но я же больше ничего не умею! Я даже не понимаю, как буду зарабатывать деньги, если что. Продавщицей в магазин как-то не хочется. Мне кажется, я там с ума сойду.
У меня были сбережения – думала, что коплю на покупку квартиры, оказалось, вот на такое проживание. Посчитала: на полгода примерно должно хватить. Плюс оплата съемной квартиры, съезжать не хотелось. Всю раннюю осень моя жизнь состояла из пеших прогулок по центру Москвы и общения с друзьями. В ноябре решила вернуться в журналистику, но стало понятно, что там меня никто не ждет. Все кого я знала стали или такими большими начальниками, что знакомств не помнят, или ушли с телика, как и я когда-то. В декабре я уехала с мамой и братом в Одессу, стойко решив, налаживать семейственность и встречать Новый год с ними. Мой день рождения мы тоже отмечали там, и тоже вместе.
Вот они 30 и кризис среднего возраста. Так говорят. Эксперимент по долгому пребыванию всей семьи вместе удался. Я решила его продолжить и приняла мамино приглашение пожить с ними, отказавшись от съемной квартиры. В Одессе же, а точнее на Одесской киностудии, я поняла, что невероятно соскучилась по кино. Могу говорить о нем бесконечно, и хочу вернуться.
Очень.
Стала придумывать, как сделать его совместимым с жизнью. Решила поменять угол зрения: то есть профессию внутри мира кино, а именно – режиссуру на сценаристику. И в апреле 2013 года оказалась в сценарной мастерской Пола Брауна.
Группа была довольно большой. Несколько журналистов, которые хотят в сценаристику, примерно моего возраста. Парочка пишущих в стол писателей, просто любопытствующие и внезапно успешный психолог. Не просто успешный, а явно состоявшийся в жизни человек. Я обратила внимание на Иру, потому что не могла понять: зачем человеку, у которого все хорошо в его почти 50, есть состоявшаяся карьера и практика, хотеть все изменить.
После знакомства Пол дал всем упражнение «Скажи мне правду, сценарист». Надо было вспомнить эмоциональный случай из прошлого, что-то, о чем ты не можешь спокойно говорить близким людям, и рассказать честно и откровенно незнакомым. Мы все застыли от ужаса, и Ира вышла первая, сказала, что ей нечего бояться. Оказывается, у нее было очень плохое зрение в молодости. Она почти ничего не видела даже в очках с толстыми стеклами, и в школе над ней подтрунивали. В институте она ходила и чуть ли не в стены впечатывалась, потому что толком ничего не видела, но не носила очки и никому не признавалась в этом недостатке. Ей хотелось нравиться мальчикам, а в очках она чувствовала себя некрасивой и ущербной.
И вот она рассказывала случай про это свое невидение, а у меня по коже бежали мурашки. Это было так искренне и честно, без прикрас и оправданий себя. Она сидела и рассказывала нам все, как есть. Это восхищало и вызывало уважение. Мне кажется, что поэтому мне и захотелось с ней общаться. Меня всегда восхищает в людях то, что недоступно мне самой. Ну, и конечно, любопытство – куда без него. Хотелось все-таки понять, что она делает среди пытающихся найти себя творцов.
