ФОТОСИНТЕЗ (времена года)
Первый снег, как первая любовь:
Чистый, беззащитный, обречённый…
Как к утрате сердце ни готовь,
Будет больно! Будет, иссечённый,
Под ногами первый снег лежать,
Умирая, превращаясь в слёзы…
Чей-то след, как чёрная печать,
Шрам на сердце, вспухшие желёзы —
Вот и всё! Лишь загустеет кровь…
Что ж, плотней захлопнем окна, двери!
Первый снег, как первая любовь —
Был и не был… Помню и не верю…
«На улице сказка!» – сказала жена,
Вернувшись с прогулки с собакой.
Я глянул в окно – чистота, белизна,
Зима наступила, однако!
Весь месяц – то оттепель, то гололёд,
Глумилась погода над нами!
Промозглый, невзрачный прошёл Новый год,
Хоть ёлки сияли огнями.
И вот всё наладилось! Там, наверху
Хозяин, как видно, вернулся,
Достал одеял на лебяжьем пуху
И крякнул: «Народ, не волнуйся!
Покрою деревья, дороги, дома,
По рекам пройдусь ледоставом,
Метелей подброшу – зима, так зима! —
Недолго ей, бедной, осталось».
Давай нам метелей, морозов давай,
Зиме настоящей мы рады!
Но ты уж потом, в другой раз не зевай:
С весной чтоб всё было, как надо!
Лёгкая, как перышко белой цапли,
Тихая, как вздох спящей любимой,
Яркая, как бриллиантовая капля,
Снежная бабочка пролетела мимо.
Пролетела и села на снег колючий,
Я за телефон – а он разряжен.
Только подумал: «И пусть! Так лучше!
Никто не поверит – с фотографией даже.
Зато лишь моим будет это чудо,
А я уж его навсегда запомню,
Поверю и объяснять не буду».
Подумал – и стало, как летом, тепло мне.
Словно во сне, отодвинул лыжи,
Сделал два шага в сугроб высокий,
Тихо присел, чтоб увидеть ближе,
И разглядел меж узоров строки,
Чистые, точные, звонко-хрустальные,
Музыку их расслышал негромкую…
Только бы мне не спугнуть эту тайну,
Не обломать, не испортить, не скомкать!
Снял рукавицы, взял осторожно —
Не улетает, лишь крылья расправила.
Ближе… увижу… запомню… О Боже!
Бабочка – раз! – и растаяла…
Последний снег
22 марта не помню какого года
Последний снег, роскошный, чистый
Летит торжественно с небес,
Ложится облаком пушистым
На голый и притихший лес.
Стволы оттаяли, чернеют,
Капель затенькает вот-вот…
Да как же он, бродяга, смеет
Идти слегка наоборот?
А может, нам его послали
Дать непонятливым понять:
Законы, правила писали,
Чтоб их порою нарушать?
Чтоб делать праздники из будней
На раз – как вздох, как акварель.
Тогда нам всё подарком будет:
Последний снег и первый шмель…
На предпоследнем, грязном, талом,
Уже готовом стать водой,
Стою я, выдохшись, усталый,
Без шапки, потный, молодой,
И лыжной палкой салютую
Такой неправильной весне.
«До ноября, дружок! – кричу я, —
Когда ты Первым станешь, снег!»
Сегодня я объявляю Праздник!
Хотите, отпразднуем его вместе?
Тогда от дел отряхнитесь разных,
Проблемы на плечики в шкаф повесьте
И – марш на улицу! Солнце светит!
Шагните навстречу весне с порога,
Куда хотите – вас Праздник встретит,
Какой бы вы ни пошли дорогой.
Он к вам примчится на крыльях лёгких,
Запляшет и вспыхнет нездешним светом,
Как будто из детства дней далёких
Его послали сюда с приветом.
И вдруг появится тот мальчишка,
Которым вы были назад лет триста,
И вы, с животиком и одышкой,
За ним рванёте – туда, где пристань,
Где запах тины и крики чаек,
Где пятки лижет песок горячий,
Где лет ушедших не замечая,
По небу катится солнца мячик…
А позже, вернувшись домой, усталый,
Вы красным мой день обведёте смело
И скажете: «Эх, хорошо! Но мало…»
А я вам отвечу: «Так в чём же дело?»
Что-то не так… Встревожен
не на шутку я, удивлён…
Скоро апрель – и что же?
Я ещё не влюблен!
Зимой бы ещё понятно,
но для того и весна,
чтоб проступали пятна,
чтоб ночи плыли без сна,
чтоб предчувствие песни
мучило до тошноты…
Пусто в душе, хоть тресни!
Страшно от пустоты…
Скоро откроет ветер
белый вишнёвый цвет.
Как мне ему ответить,
если желанья нет?
Как я приду к фиалкам
нынешнею весной?
Их не обманешь… Жалко…
Что-то не так со мной…
Вот и снова весна – мы дождались с тобой!
Сколько их за плечами, не будем считать.
Там, где надо, сочтут и напишут: «ЛЮБОВЬ».
И два имени рядом, а сверху – печать.
Мы, обнявшись, по узкой тропинке идём,
Лес проснулся, он светом пронизан насквозь,
Миллионы сверкающих зайчиков в нём,
И подвешено небо на солнечный гвоздь.
За орешником – помнишь? – свернуть не забыть,
Там осинки-девчонки ведут хоровод,
Ещё пара шагов – и закончится нить,
В этом месте глухом наша тайна живёт.
Здесь, под старой берёзой, в прозрачной тени,
Всю неделю незримо колдует апрель,
И сегодня должны появиться ОНИ,
Раздвигая собой прошлогоднюю прель;
Те, с которыми нынче свиданье у нас,
Без которых уже и весна не весна —
Чуть испуганный взгляд фиолетовых глаз,
Чуть помятый наряд после зимнего сна.
Мы и сами в кроссовках, «дресс-код» – пустяки!
Им бы только расцвесть, нам бы только прийти,
Помечтать (мы судьбу не гневим – не с руки),
Чтоб сюда никогда не забыть нам пути.
Сядем рядом и просто на них поглядим,
Может, нежно листочков коснёмся… Ах, да!
Не склониться нельзя – этот запах храним
С нашей первой весны, и уже навсегда.
Мы подарим друг другу сегодняшний день,
Он стократ нам дороже, чем праздник любой.
Не расскажем о нём никому и нигде,
Пусть потом там, где надо, запишут: «ЛЮБОВЬ».
Вот и вишня цветёт! Я ещё раз дождался,
И вошёл, словно ветер, в душистый туман,
И приник к лепесткам, как с любимой обнялся,
И узнал: буду вечно сходить я с ума,
Когда вишня цветёт и черёмуха млеет.
Я приду через сто, через тысячу лет —
Окунуться в цветы на вишнёвой аллее
И сказать: «Здравствуй, милая!» – вечной пчеле.
Пол-луны в лиловом небе
Сырным ломтиком висит,
Вечер – мёд на чёрном хлебе —
В ночь пролиться не спешит.
Отцветающая слива
Грустно пахнет в том меду.
Я иду неторопливо,
Сочиняю на ходу,
Пью шампанское черёмух,
Тереблю вишнёвый цвет,
Заворачиваю в дрёму
Майский вечер, как букет.
Улыбаюсь – стих мой странен,
Но когда пора придёт,
Лепесток воспоминаний
В сон январский упадёт.
Зажглись в садах сверхновые
Созвездия лиловые —
Галактики, Вселенные…
Родился Мир Сиреневый!
Его ломают истово
Охапками душистыми,
Растаскивают ветками
В мирки свои бесцветные,
Чтоб вызвездил собою он
Коробочку с обоями.
Хоть раз в году – готовы мы
И сами стать сверхновыми!
Прольётся свет из белой чаши утра
И вспыхнет бриллиантовой росой,
И день, голубоглазый, златокудрый,
Пройдёт по ней, весёлый и босой.
В окно к тебе он, не спросясь, заглянет,
Окликнет потихоньку: «Долго спишь…» —
Расправит плечи и над миром встанет,
Едва касаясь раскалённых крыш.
Он будет сильным, щедрым и беспечным,
Раздаст садам последнюю сирень
И будет долго-долго – бесконечно! —
С тобою этот первый летний день.
