Все знали – король Эстебан Фортельо был самым благородным, справедливым, великодушным и далее, далее, далее правителем. По крайней мере именно таковым он сам себя и считал, а раз Его величество в это верит – так и есть.
В данный момент монарх, возможно огромнейшего и сильнейшего королевства во всем мире, а возможно и далее (всё зависит от длинны губы и глубины воображения), восседал на роскошном, украшенном золотом и драгоценными камнями, троне. Король очень гордился им, однако ничего не смыслящие в абсолютной монархии люди сказали бы, что это не трон, а очень большое и безвкусное кресло, так как в истории не упоминается ни одного серьёзного трона на колесиках.
Традиционно перед большим человеком должен стоять большой стол с большими подносами, набитыми самой лучшей едой и закуской, большими кубками и кувшинами, наполненными до краёв. Его величество всегда думал, что так и выглядела жизнь людей имеющих настоящую власть. Желание короля – негласный закон, поэтому именно такая картина и предстала бы перед лицом любого смотрящего. Однако это же лицо могло увидеть странный факт: лишь стол, еда, трон и правитель были наиболее реальны. Внутреннее убранство зала: знамена, прислуга, стража, гости, музыканты, артисты и прочее – отсутствовало. Монарха это не интересовало и нужды в этих вещах он не испытывал. Да и к чему вся эта мишура и сложность, если хочешь всего лишь поесть?
Лишь одна навязчивая деталь ускользала от понимания всемогущего и прямо сейчас эта маленькая деталь, приближаясь, становилась всё значительнеезначительное и неотвратимее. Раньше стоило только подумать о музыке, как кто-то подхватывал эту мысль и воплощал в жизнь или в слух, но опять же, в зале было пусто. Стоило подумать о том, что музыка утомила и тут же наступала тишина. Нужно лишь сотворить мысль, а реальность подхватит и воплотит, разве монархия работает иначе? Глядя на подошедшую без приглашения деталь, эта идея стала подвергаться жестокой критике. А затем этот разрушитель поздоровался.
– Добрый вечер. – Сказал он.
Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие пронеслись галопом по мозгу короля оставив после себя трижды дёрнувшееся веко. Правитель мог предположить и даже простить, когда кто-то здоровается с ним без разрешения, ибо был великодушным. Он был милостивым, ибо мог стерпеть странный внешний вид, которой вызывал в его голове странные ассоциации и вытягивал воспоминания о какой-то другой жизни. Только одного не мог выдержать сдержанный король. Никто не смеет называть день вечером!
Благородное молчание затянулось. Первым его снова прервал гость.
– Дивное местечко, сказал бы я, если бы работал первый день.
Правитель был очень воспитанным, поэтому повысил голос чуть погодя.
– Какое право ты имеешь… – Начал было он.
– Пункт 7.62 – обязанности сотрудников после наступления смерти на рабочем месте. – Ответил человек.
Снова опустилась тишина, снова трижды дёрнувшееся веко. В глубине сознания король понимал о чём идёт речь, однако рациональное мастерски подавляло потуги бессознательного. Спустя тридцать напряжённых секунд он снова заговорил:
– Кто ты?
– Моё имя – Вивор. Сразу отвечу на второй вопрос: я из отдела вторрекрутинга.
– Откуда? – Лицо короля стало приобретать багровые нотки. Никто и никогда ранее не смел говорить непонятно в его присутствии.
– Редкий человек прочитывает договор до конца, не правда ли? – С некоторой иронией обратился Вивор к сидящему перед ним человеку. – Вы, Джон Тогс, умерли на рабочем месте, поэтому я здесь перед вами.
И снова веко дёрнулось.
– Моё имя Эстебан Фортельо!!! – Взревел он. – Стража! В цепи его!
Приказ короля – закон, вся существующая реальность это знала и поэтому стража действительно появилась словно из ниоткуда.
– Схватить его и бросить в темницу!!! – не унимался монарх.
Без промедления двое людей с алебардами бросились к Вивору. К величайшему удивлению короля (а значит и вселенной в принципе), стража на всех порах пролетела сквозь гостя и упала на пол. Сам же Вивор театрально смахнул невидимые пылинки со своего костюма. Гримаса смешанного непонимания и ужаса застыла на лице короля. Он помедлил прежде чем спросить:
– Что ты такое? – Тихо спросил он.
Подойдя на расстояние трёх метров, долговязый и казавшийся вполне материальным, гость ответил:
– Если так будет проще, я – Вивор, реаниматор, охотник за мертвецами или, могу предложить «некромант», но это не совсем уместно.
На этом словосочетании у короля отпала челюсть. Он простоял так какое-то время, пытаясь увязать всё услышанное за последние несколько минут. К сожалению, у него так и не вышло разобраться. Последствием этой напряжённой умственной деятельности стал повторный приказ страже наброситься на Вивора. Он же, в ответ, остался стоять на том же месте, пока вокруг падали королевские гвардейцы.
После третьего падения, король не выдержал. Он схватил спелый помидор со стола, сжал его и швырнул в своего обидчика. Именно так и поступают настоящие властители.
К невероятному удивлению, томатная масса была мастерски схвачена Вивором на лету, причём осколки мякоти всё так же продолжили движение и запачкали солдат за спиной реаниматора.
Эстебан Фортельо был величайшим из великих, мудрейшим из мудрейших, однако ловкость не входила в пантеон его качеств. Мякоть спелого томата размазалась по всей его светлости точным броском Вивора.
Обладая немалыми габаритами, какой-то шлепок овоща не мог сбить его с ног, однако это был удар прямо в самолюбие. На такое столь хрупкая субстанция не была рассчитана. Король упал, не в силах вынести такого унижения. На этом моменте Эстебан Фортельо умер, а вместе с ним, разрушилась и вся созданная им реальность. Пространство облачилось в чёрный балахон. Только Вивор продолжал стоять в абсолютной пустоте.
Если бы понятие времени не погибло вместе с королём – можно было бы предположить, что Джон пролежал несколько часов прежде чем он очнулся. Хотя разница между открытыми и закрытыми глазами теперь отсутствовала. Восставший из мёртвых попытался совершить ещё один подвиг, однако просто так подняться не получилось. Погибшая вселенная, на прощание, забрала с собой пол.
Вивор внимательно смотрел на запястье, на котором у него были хроночасы, и про себя повторил увиденное: «Воскресенье, 10:44». Удобная вещь, позволяющая всегда точно знать сколько времени в реальности.
Несмотря на полное отсутствие чего бы то ни было, Джон не испытывал ни тревоги, ни смятения. Как раз теперь в его голове успокоились мысли и появилось странное ощущение, что теперь всё и должно быть именно так. Только он и вечная беспросветная тьма. Состояние мало чем отличающееся от вечера перед понедельником, за исключением того факта, что следующий день никогда не наступит.
