– Здоров, приятель!
Облаченный в длинную, мешковатую белую футболку, узкие черные джинсы и шлепанцы Энди Уолш, доктор философии, полный энтузиазма лысеющий белобрысый австралиец с неуемной энергией, бодрым шагом входит в фойе североамериканской штаб-квартиры Red Bull.
Я чувствую облегчение. На дворе февраль 2016-го, и я переживал, что Уолш, директор Red Bull по высокой производительности, отменит встречу. Не то чтобы я считал Уолша чудаком, просто дело в том, что я пришел сюда поговорить с ним о вещах, которые за последний год пытался обсудить с сотнями спортсменов и тренеров, но никто, ни один из них, не хотел говорить со мной на эту тему. Эти вещи кажутся невероятными, и они (предположительно) помогают спортсменам творить немыслимое – например, смотреть на свой разум и свой мозг и делать их, по сути, более спортивными. Атлеты используют разнообразные машины, оборудование и программное обеспечение для всевозможных задач: от тестирования собственных мыслительных способностей до погружения самих себя в виртуальные миры, в которых они могут тренироваться со всем тем уровнем стресса и страха и сталкиваться с теми же трудностями, что ожидают их на поле битвы. Некоторые из этих штук могут в буквальном смысле видеть их мозг в действии и синхронизировать их работу со смартфонами спортсменов. Мозг на ладони.
Этими устройствами пользуются не только атлеты-«экстремисты», ищущие хитрые способы обставить остальных: их применяют известные на весь мир спортсмены из десятков видов спорта. Том Брэди. Леброн Джеймс. Стеф Карри. Керри Уолш Дженнингс, легендарная олимпийская чемпионка по пляжному волейболу, называет эти инновации «в корне меняющими жизнь». Джейсон Дэй действительно изменил свою жизнь благодаря им, став гольфистом номер один в мире в 2015 году, после того как использовал эти методы. Я мог бы продолжать еще долго, приводя в пример как мужчин, так и женщин из десятков видов спорта – американского футбола, хоккея, баскетбола, гольфа, футбола, тенниса, серфинга, скейтбординга, UFC и множества других олимпийских видов.
Моим главным затруднением, однако, стало то, что ни один из них не хотел говорить со мной о… ну, для подобных тренировок существует так много различных инструментов, что у них нет какого-то единого наименования, поэтому я решил употреблять здесь чрезвычайно научный термин Эти Штуки. С тех самых пор, как я несколько лет назад натолкнулся на кое-какие из Этих Штук, я то и дело названивал спортсменам, тренерам, менеджерам и так далее, которые их применяли. Поначалу казалось, что их захватывает тема разговора, а потом – не знаю, может, их отговаривали от подобных бесед агенты, тренеры или кто-то еще – они внезапно передумывали. Многие люди, «поразмыслив», отменяли интервью. И это еще не считая сотен других, которые либо сразу сказали мне «нет», либо попросту проигнорировали. Глухая стена молчания вокруг.
– Это заговор, приятель! – пошутил Уолш в телефонном разговоре со мной, состоявшемся полтора месяца назад.
Если бы я был умен, я бы, вероятно, оставил эту тему и пошел дальше, но я не мог. Во-первых, я чувствовал, будто набрел на некую альтернативную вселенную из научной фантастики. Во-вторых, я искал не просто крутые штуки, которые могли бы помочь атлетам, а то, что могло бы потенциально помочь всем людям. Чем больше я узнавал об этом, тем больше мне хотелось знать, потому что, как бы драматично это ни звучало, Эти Штуки начали казаться мне чем-то, что может быть важным и полезным для людей и вне спорта.
Главным образом именно это было причиной, по которой Уолш согласился на встречу со мной: Эти Штуки помогают атлетам выигрывать титулы и медали, несомненно, но они также оказывают поразительное воздействие на их жизни в целом. Он говорит: «Дело тут не только в спорте. А в общем благе человечества. Я хочу сказать, что все это – дерьмо совершенно другого уровня».
Пока Уолш устраивает мне экскурсию по предприятию Red Bull и пока мы опрокидываем одну чашку эспрессо за другой, он восторженно бредит о том, как спортсмены достигают беспрецедентных вершин в раскрытии самих себя, а часто даже выходят за рамки своих возможностей. Поистине дерьмо другого уровня.
Чтобы попасть в спортзал и «перформанс-лабораторию» Red Bull, мы проходим по коридору. На его стене висит громадный логотип: на черном фоне выведены белые силуэты, минималистичное изображение шести стадий эволюции, от сгорбившегося пещерного человека до прямоходящего человека разумного, после которого изображены три точки, а затем следующая стадия – знак вопроса.
Итак, очевидный вопрос: Почему?
– Мы, люди, можем тренировать только четыре вещи, – сказал мне в телефонном разговоре доктор Майкл Джервейс в начале 2016-го. С ним меня свел Уолш. Джервейс – серфер средних лет с густыми каштановыми волосами и спортивным телосложением – на самом деле известный спортивный психолог, обитающий в Марина-дель-Рэй. Он неоднократно работал со спортсменами Red Bull, в том числе помогал «Бесстрашному» Феликсу Баумгартнеру прыгнуть из космоса для проекта Red Bull Stratos в 2012 году. Сейчас он занимает должность спортивного психолога в «Сиэтл Сихокс» и регулярно работает с такими людьми, как Кэрри Уолш Дженнингс, и многими другими элитными спортсменами со всего мира.
– Мы можем натренировать тело, можем отточить мастерство, можем закалить свой дух и можем натренировать разум. До недавних пор мы небрежно относились к очень ясным и вполне практическим стратегиям тренировки разума, которыми могут пользоваться действующие спортсмены.
Но как же всё изменилось за последнее время.
Примерно на протяжении последних семидесяти пяти лет человек практиковался в спорте, скажем так, только занимаясь им. И всё, ничего более. Затем появившиеся в последние два-три десятилетия инновации в фитнесе и сфере технологий позволили спортсменам заниматься по более конкретным, более специализированным тренировочным программам в работе с весами, открыли им новое в науке питания и самых разных аспектах физической подготовки. Теперь спортсмены постоянно пребывают в тренажерных залах, в просмотровых комнатах и так далее, стремясь заполучить преимущество в наносекунды и считаные миллиметры. Разумеется, подобного рода подготовка по-прежнему имеет значение и, вероятно, всегда будет иметь, но теперь кажется, что любое возможное физическое преимущество уже познано, раскрыто и освоено по максимуму. Я это к чему: пловцы ведь бреют свои тела, чтобы получить это преимущество.
