Они песком мои забили вены
И суховеем закоптили губы —
Циклопами поставленные кубы,
Исхоженные сонные Микены.
Все помнят скалы — как попеременно
Сигнальщики годами ночевали
У сложенных костров, как чутко ждали
Заветной вести: близок Агамемнон!
Здесь оказавшись, сожалеть не надо,
Что замолчало время на запястье,
Что скорпионом спит в камнях опасность,
Тоскливо блеет брошенное стадо…
Хельга Харен
Львиные ворота служили безмолвным предупреждением для любого путника, будь то воин, торговец или случайный прохожий. Каждый, кто проходил под тяжелой притолокой с барельефом в виде двух застывших зверей, невольно склонял голову, стараясь выглядеть как можно скромнее и неприметней. Обращенные на дорогу каменные морды львов казались суровыми и даже надменными. Было ли это прихотью их создателя или само время придало им такое выражение? Не имело значения. Ворота усмиряли гордость самых стойких сердец. Они требовали поклонения. И получали его.
– Удивительное зрелище, мой царь! Таких врат достоин лишь по-настоящему великий город, – седобородый Телеф, говоря это, улыбнулся совсем по-мальчишески, не в силах сдержать ликования.
Агамемнон, властелин Микен, не ответил, но его сердце переполнял восторг, который отдавался в груди приятным теплом.
Совсем скоро он будет дома!
Царь пребывал в самом расцвете сил – ему было тридцать пять лет. Зрение Агамемнона соперничало с орлиным, его мускулы казались высеченными из камня, а слава несокрушимого завоевателя наводила страх на врагов. В Микенах владыку ожидали прекрасная жена и трое детей – чего еще мог желать мужчина?.. После двух дочерей Клитемнестра наконец-то родила мальчика, которому на днях как раз исполнился год. У великого царства появился наследник.
Но не продолжение рода было главным успехом Агамемнона – эти мысли заботили его в иные дни. Его подлинной победой, золотым днем всей жизни, стал разгром вероломных троянцев. Отныне и навсегда гибель Трои будет связана с именем царя Агамемнона. Да, он оставил о себе память до конца времен.
Победитель. Живая легенда. Величайший царь Микен, затмивший славу даже собственного отца!
Сейчас войско Агамемнона приближалось к Львиным воротам. Владыка с любовью смотрел на каменные изваяния. Безмолвные стражи – так их называли многие, и ему нравилось это прозвище. Удивительно, но в детстве маленький Агамемнон боялся этих застывших в камне зверей: кормилица рассказывала, что однажды царевич наотрез отказался проходить под ними и громко разрыдался. Успокоить ребенка сумел лишь его отец, царь Атрей.
Теперь же Львиные ворота олицетворяли дом.
Возвращение после столь долгого отсутствия казалось каким-то ненастоящим. Агамемнон покинул Микены, оставив супругу беременной – об успешных родах ему сообщил гонец, посланный в долгий путь до ахейского лагеря под Троей. И теперь Агамемнону предстояло впервые увидеть лицо сына.
Царя волновало не только это. Он гадал: сильно ли изменились Микены за время его победоносного похода? Агамемнон надеялся, что нет – хорошему дому надлежало оставаться таким, каким его помнил хозяин.
Глядя на приближающийся город, Агамемнон с щемящей ясностью осознал, как сильно ему не хватало вида микенских стен, как тосковало его сердце по родным местам… С большим трудом царь подавил в себе желание поторопить войско: это было бы немилосердно по отношению к людям. Он оглянулся на Телефа. Поймав этот взгляд, соратник будто догадался о мыслях царя и негромко сказал:
– Скоро, повелитель. Теперь уже скоро.
Наконец Львиные ворота нависли над ними. Агамемнон вернулся в Микены.
Ликующие толпы сбежались со всех концов города, чтобы приветствовать царя-победителя. Благодаря вестникам, отправленных вперед на колесницах, новости о поражении Трои уже достигли Микен. У советников царя было достаточно времени, чтобы подготовить подобающую встречу. Отовсюду раздавались радостные крики, а конь Агамемнона ступал по цветам, устилающим главную улицу. Следом шагали войска – гордые, могучие мужи.
Агамемнон действовал осмотрительно. В город не вступили раненые бойцы. Их доставят после, на обозах под покровом ночи. Вид калек с отрубленными конечностями, обезображенными лицами и уродливыми шрамами испортил бы чудесный миг возвращения домой… Такое зрелище посеяло бы в сердцах людей зерна горечи. Нет, сегодня микенские жители увидят лавровый венец, а не кровь на щите.
Телеф недолго наслаждался всеобщим ликованием. Он вскоре занялся размещением войск, повелел подчиненным разгружать телеги и кормить лошадей. Старый рубака, Телеф служил еще царю Атрею и неизменно сопровождал как отца, так и сына в бесконечных военных походах. Пока опытный военачальник занимался насущными делами, Агамемнон в окружении личного отряда торжественно следовал к дворцу.
Громадное здание возвышалось над прочими городскими постройками, подобно скале. У самых ступеней войска остановились, повинуясь команде царя. Агамемнон легко взбежал наверх. Вес доспехов нисколько не тяготил этого могучего чернобородого мужчину.
Он купался в море всеобщего восторга, не стыдясь переполнявшего его торжества. Великолепное чувство… Большинство людей за всю жизнь не испытывали ничего подобного.
Агамемнон стоял наверху в одиночестве: простой народ, советники и слуги – все находились в почтительном отдалении, глядя на своего владыку снизу вверх. Исходящее от этого человека ощущение силы и власти не поддавалось описанию.
– Слушайте, жители Микен! Внемлите своему царю! – голос Агамемнона звучал раскатами грома. – Подлые троянцы повержены! Никто более не осмелится навязать Львиному городу свою волю. Смелостью и мужеством ахейских мужей восторгались даже боги… Микенские бойцы, искуснейшие на свете, вновь доказали свою силу!
Царь раскинул руки, предоставив толпе возможность в упоении кричать его имя. Воздух задрожал от звона и грохота: это отряд Агамемнона принялся бить мечами в щиты, поддерживая своего владыку. Выждав, когда гул немного стихнет, властелин города продолжил:
– Мы вернулись домой, овладев сокровищами Трои. Никто и никогда не мог похвастаться подобным успехом. Легенды об этой битве будут складывать до конца времен! – на миг он прервался, позволив толпе вновь шуметь в полном восторге. – Благодаря доблести наших воинов, Микены стали богаче и сильнее. Каждый вернувшийся солдат получит двойное жалование – такова моя благодарность! И я повелеваю устроить пир, чтобы каждый житель царства отпраздновал великую победу. Да здравствуют Микены! Пусть хранимый богами Львиный город процветает вечно!
О, сколько раз он произносил в голове эту речь… Она определенно удалась – царь был доволен собой. Под бурный восторг собравшихся Агамемнон развернулся и направился в глубину дворца. Его подданные шли следом, держась на почтительном расстоянии.
