1
Все, кто видел ее впервые, говорили, что она товар стóящий. Глаза как у феникса, левый, правда, чуть больше, но, если не присматриваться, незаметно. Щупленькая, впрочем, в юго-западных провинциях крупных девиц и не водится. Старший брат Ню Сяоли, Ню Сяоши, тоже был невелик – метр пятьдесят девять, – так что и пару нашел себе под стать, рядом они смотрелись хорошо. Окажись его избранницей девица покрупнее, маленький рост Ню Сяоши сразу стал бы заметным. Единственным недостатком новой жены был хрипловатый, больше похожий на мужской голос. Вероятно, именно поэтому разговаривать она не любила. Когда другие что-нибудь говорили, она просто улыбалась, если же от ответа было никак не уйти, то ограничивалась одной фразой, поэтому не казалась болтливой. Разговор с ней выглядел так:
– Тебя как звать-то?
– Сун Цайся.
– Откуда будешь?
– Из провинции N.
Провинция N находилась далеко на юго-западе.
– Провинция N огромна, из какого уезда?
– Циньхань.
Не зная, где находится Циньхань, собеседник приставал с другим вопросом:
– Сколько человек в семье?
– Семеро.
– Кто именно?
– Дедушка, бабушка, папа, мама, младшие брат с сестрой и я.
– А почему замуж здесь вышла?
– Из-за нищеты.
– Такая нищая, что проделала путь в несколько тысяч ли[1]?
– Отец заболел.
На следующий вопрос она уже не отвечала и готова была вот-вот расплакаться. А собеседник заключал:
– По дому соскучилась.
Эту девушку Ню Сяоли привела из семьи Лао Синя, который проживал в деревне Синьцзячжуан. Жена Лао Синя тоже была родом из провинции N, и, по ее словам, Сун Цайся была ее племянницей. Свою племянницу жена Лао Синя оценила ни больше ни меньше как в сто пятьдесят тысяч юаней. Это вовсе не значило, что она ее продает, – такова была цена выкупа за невесту, поэтому никакого закона жена Лао Синя не нарушала. Ню Сяоли, прицепившись к хриплому голосу Сун Цайся, стала торговаться с женой Лао Синя и настаивала на семидесяти тысячах. Жена Лао Синя рассердилась и, хлопнув в ладоши, заявила: «Лао Сань из деревни Гуцзячжай в позапрошлом году нашел в провинции N невесту с заячьей губой, и пусть губу ей залатали, но когда она смеется или плачет, изъян все равно виден, так вот он отдал за нее сто двадцать тысяч. Лао Эр из деревни Уцзячжуан в прошлом году нашел женщину в соседней северо-западной провинции, разведенную, да еще и с ребенком, и ничего – выложил сто десять тысяч юаней. Так что меньше чем за сто тридцать не отдам. И то только потому, что срочная необходимость: у отца Сун Цайся обнаружили нефроз, и ему три-четыре раза в месяц требуется делать диализ. Им нужны деньги. И потом, не надо так не надо. Если она не нужна вам, так ее уже ждет Лао Сы из деревни Сыцзячжай, который готов выкупить ее за сто сорок тысяч. Удерживает лишь то, что Лао Сы уже за пятьдесят, а племяннице моей всего двадцать один. Жалко, если нежный цветочек осквернит какой-то старикашка». Тогда Ню Сяоли прицепилась к низкому росту Сун Цайся, настаивая на том, чтобы жена Лао Синя все-таки снизила цену. В итоге на девяноста и ста десяти тысячах у них, что называется, нашла коса на камень. И когда Ню Сяоли уже сделала вид, что уходит, за нее уцепилась Сун Цайся и спросила:
– Сколько лет?
– Кому? – удивилась Ню Сяоли.
– Твоему старшему брату.
– Тридцать один.
– А тебе?
– Двадцать два, – опешив, ответила Ню Сяоли.
– Парень есть?
– В следующем месяце выхожу замуж.
– А дома, кроме вас…
Догадавшись, что ее беспокоит, Ню Сяоли ответила:
– Отец с матерью умерли восемь лет назад, так что никто тебя доставать не будет.
– Значит, твоему брату тридцать один…
Снова поняв ее намек, Ню Сяоли призналась:
– Он уже был женат, развелся, с ним осталась четырехлетняя дочка.
Тут, хлопнув в ладоши, в разговор встряла жена Лао Синя:
– Глянь-ка, я совсем забыла, что твой брат женится повторно, да еще и с приплодом.
– А кто кого бросил? – поинтересовалась Сун Цайся.
Ню Сяоли на секунду застыла, после чего откровенно призналась:
– Когда брат уехал на заработки, его жена сбежала с другим.
И тут Сун Цайся потянула ее за подол и сказала:
– Сто тысяч, и я пойду с тобой.
Жена Лао Синя стала отговаривать племянницу:
– Слишком мало, не поддавайся.
Тогда Сун Цайся объяснила, что в семью Ню Сяоли за такую цену идти стоит, и на вопрос жены Лао Синя почему, тихо и рассудительно ответила:
– Во-первых, у брата и сестры из семьи Ню не оста лось родителей, Ню Сяоли в следующем месяце уйдет в другую семью, значит, хозяйкой в доме стану я. Во-вторых, старшего брата Ню Сяоли бросила жена, что говорит о его мягком характере. В-третьих, его дочке всего четыре года, она еще слишком мала, чтобы мной командовать. В-четвертых, я не хочу выходить замуж за старика Лао Сы из деревни Сыцзячжай, которому уже за пятьдесят.
Слушая доводы Сун Цайся, Ню Сяоли даже на месте застыла: она удивилась, насколько здраво та рассуждает. То, что она, в отличие от Ню Сяоли, додумалась до таких вещей, доказывало, что Сун Цайся умна. Кроме того, такое четкое видение перспективы говорило о ее хозяйственности. В этом плане старший брат Ню Сяоли, Ню Сяоши, был совершенно бестолковым, поэтому, учитывая, что в следующем месяце Ню Сяоли собиралась переехать в другую семью, в их собственном доме такого человека, как Сун Цайся, явно не хватало.
Итак, Ню Сяоли привела Сун Цайся в свою деревню Нюцзячжуан на смотрины к старшему брату. Ню Сяоши посмотрел на нее; посмотрели и облепившие двор соседи. Дождавшись, когда зеваки разойдутся, Ню Сяоли отправила Сун Цайся в восточную комнату выпить чаю, а сама вместе с Ню Сяоши пошла в гостиную на семейный совет.
– Как она тебе? – начала Ню Сяоли.
– Разве с первого взгляда разглядишь недостатки?
– Раз ты их не разглядел, значит, подходит.
– А нельзя еще присмотреться? Я, собственно, не тороплюсь.
– В следующем месяце я отсюда съеду, так что для тебя с Баньцзю некому будет готовить.
Баньцзю звали четырехлетнюю дочку Ню Сяоши.
– У нее голос, как у мужика, – все-таки колебался Ню Сяоши.
– За приятный голос надо выложить сто пятьдесят тысяч, разве мы это потянем? – не выдержала Ню Сяоли.
Ню Сяоши понуро опустил голову и замолчал.
