Школа
«Учитель! Учитель приехал! Теперь у нас будет свой учитель! Мы будем ходить не к мулле в медресе, а в самую настоящую школу!» – истошно орал Салимгерей, несясь по улице, поднимая клубы пыли босыми ногами. За ним бежали несколько мальчишек помладше. Из-за пыли их не было видно, но можно было догадаться, кто эту пыль поднимает. Тем более, там, в густом облаке пыли, тоже громко орали, не умея сдерживать своей радости. На эти крики выскакивали из дворов ребята, с шумом присоединялись к несущимся по улице. Ватага росла. Даже если б не было повода, мальчикам было очень весело бежать в солнечный день гурьбой, вопя изо всех сил и толкая друг друга. А тут был повод – в деревню приехал из города учитель. Значит, первого сентября, как и было обещано председателем колхоза, мальчики начнут учиться в школе!
Все уже знали, где будет школа. Это – дом раскулаченного Хисматуллы. Хозяина этого дома ещё прошлой осенью со всей семьёй отправили в Сибирь. Туда ему и дорога! Очень жадный был! В колхоз вступать не захотел, всю свою скотину погубил, лишь бы не отдавать в артель. Вот и стоит его дом пустой. Теперь там будет школа.
Салимгерей, а для мальчишек просто – Салим, добежав до конца улицы, повернул к будущей школе. Все остальные сделали то же самое. Отстал только маленький Кадим, потому что при крутом повороте, немного не рассчитав силы, упал в пыль лицом. Заболела нога – подвернул, кажется. Пыль улеглась, а Кадим продолжал сидеть на дороге.
Вдруг ватага развернулась и, во главе с Салимом, шумно стала приближаться к Кадиму. Это Салим заметил, что Кадим куда-то делся, и, ничего не сообщив своей команде, побежал обратно. Мальчишки не поняли, в чём дело, но понеслись за ним. Так было всегда – среди деревенских мальчишек Салим – самый главный, его все слушаются. Во-первых, он старше всех бегающих по улице бездельников. Ему одиннадцать лет. Остальные деревенские мальчики его возраста давно уже впряглись в хозяйственные дела и работают наравне со взрослыми с раннего утра до поздней ночи. А этому повезло – его отец балует. Салим родился у родителей очень поздним ребёнком, после многочисленных дочерей. Поэтому отец в своём сыночке души не чает. К тому же отец Салима – не бедный человек. Может и нанять деревенских, если помощь в хозяйстве потребуется. Вот и бегает его сыночек по улицам, собрав компанию из тех, кто поменьше. Поэтому Салим у них – за главного. Не только поэтому, конечно. Салим умеет придумывать всякие интересные занятия. Всегда он решает: чем займутся сегодня, куда пойдут – на речку ли, к роднику ли, к скале ли, за чем отправятся – за земляникой ли, за черёмухой ли, в чей огород залезут, в какие игры будут играть. Но у беззаботного Салима есть всё-таки одна забота. У него есть «хвостик». Это – его сосед, шестилетний Кадим. Родили же соседи этого Кадима на его голову!
Отец Кадима, а, вообще-то мальчика зовут и не Кадим вовсе, а Габделькадим, только никто его так не называет, и отец Салима – добрые соседи, прожили всю жизнь рядом, за смежным забором. Выросли вместе, оба женились, и сейчас живут, помогая друг другу переносить жизненные тяготы. А горя было много. У отца Салима рождались только девочки, и уже только ближе к старости родился сын. А у отца Кадима, Хазия, жизнь была ещё тяжелее. Дети рождались и умирали, некоторые – сразу же после того, как родились, некоторые – прожив несколько месяцев, или год. Двенадцать детей они похоронили. Тринадцатым родился Кадим. Хатиме, жене Хазия, в тот год исполнилось 42 года, а Хазию – 46! К тому времени они уже ни на что не надеялись, не очень-то верили, что этот выживет. Смиренно ждали, что будет. Но Кадим не умер ни в первый год, ни во второй, ни в третий, и у родителей затеплилась надежда. Мальчик рос, этим летом ему исполнилось шесть лет.
Когда Кадиму было ещё только четыре года, как-то летом девятилетний Салим увидел в щель, как тот играет на своём дворе: что-то мастерит и разговаривает сам с собой. Тогда Салим взломал одну доску в заборе между двумя дворами и зашёл к Кадиму. Стоило так сделать – чего только у Кадима здесь не было! Он играл в кладбище – хоронил кукол, сделанных из соломы. Всё было по-настоящему – и могилы, и мулла – сам Кадим, и плакал он по-настоящему, закапывая мёртвых кукол в землю! Салиму тоже захотелось поиграть в такую интересную игру. Тогда Кадим велел ему копать ямы сломанным ножиком. Земля была твёрдая, но копать было приятно – как никак, это – могилы. Салиму игра очень понравилась, хоронили они до позднего вечера, вдоль забора выросло большое кладбище. Кадим рассказал, что раньше он хоронил мёртвых цыплят по просьбе матери, а это намного интереснее, чем хоронить кукол. Но цыплят больше нет, поэтому приходится готовить кукол из соломы. Салиму было удивительно: и почему ему самому такое в голову не приходило? Ведь у них тоже бывает, что цыплята дохнут! Выдумщик этот Кадим!
С тех пор мальчики часто стали играть вместе, подружились. Убегали со двора тоже вместе. Только и свой отец, и отец Кадима, Салима строго-настрого предупредили: нигде Кадима не оставлять, всегда и везде таскать с собой. Не обрадовался Салим такой обузе, но и не стал отказываться. Иногда, бывало, отдубасит его от злости, что приходится всё время о нём печься, и прозвище ему придумал обидное – «Хвостик». Но терпит – везде с собой таскает и никому в обиду не даёт. Вот и сейчас, заметив, что Кадима нет, Салим побежал обратно. Увидев, что тот сидит в пыли, яростно заорал: «Ты чего уселся? Вставай! Нам в школу надо!» Узнав, что Кадиму больно идти, Салим велел двум мальчикам постарше дотащить Кадима до дому, а сам повёл ватагу к школе – к дому кулака Хисматуллы.
Первого сентября, надев лучшие одежды, мальчики в возрасте восьми-одиннадцати лет отправились в школу. Когда нарядно одетый Салим вышел за ворота и чинно зашагал по улице, из своих ворот выскочил Кадим, совершенно не нарядный, с босыми ногами, и засеменил рядом. «Пошла домой, мелочь, – процедил сквозь зубы Салим важно, – тебе ещё рано». Кадим молча продолжал шагать, чуть отстав. «Пошёл, говорю! Мне что, побить тебя, что ли? Сказано же тебе – берут только с восьми лет, а тебе ещё только шесть!» – рассердился Салим. Но Кадим не отставал. И что с ним теперь делать? Можно было бы поколотить, конечно, но, чего доброго, тот начнёт пытаться сдачу давать, испачкает новую одежду Салима. Ну его, решил Салим, пусть идёт. Так и пришли в школу вдвоём.
Заходя в школу, оба были разочарованы. Это был обыкновенный деревенский дом, только большой, уставленный разного размера и разной масти столами и табуретками. Небось, по всей деревне собирали, у кого что лишнее. Единственное отличие от избы – между двумя окнами на передней стене висела чёрная доска. У доски стоял большой стол. Понятно было, что туда проходить нельзя – это место учителя.
