Тимоте Фомбель де - Девочка из башни 330

О чем книга "Девочка из башни 330"

Юноша и девушка в лифте, который несется ввысь, на 115-й этаж башни, в школу. Юноше хватает этих коротких минут, чтобы влюбиться. Оказывается, Селеста – новенькая и будет учиться в его классе! Селеста ворвалась в его жизнь, в его мысли молниеносно – чтобы так же молниеносно исчезнуть. В школе он ее больше не видел.

В мире будущего люди живут, учатся, работают, лечатся в огромных стеклянных башнях: за их пределами никому и ничему нет места, даже природе. Автомобили стоят вертикально в отдельных башнях-парковках; взрослым приходится работать на износ, чтобы прокормить себя и детей; о том, что грозит планете от беспрерывной эксплуатации, бизнес-корпорации и власти предпочитают молчать.

У 14-летнего юноши, рассказывающего историю своей любви, не было в жизни ничего, кроме лучшего друга Брисса и карты мира, которую он рисовал прямо на полу и стенах квартиры. Но теперь есть ещё одно: идея найти Селесту, потому что её таинственное исчезновение не может быть случайным. Ради этих поисков герой готов на всё – даже подняться на верхушку 330-й башни. Той, что окутана самым густым дымом.

Фантастическая повесть Тимоте де Фомбеля «Девочка из башни 330» читается как остросюжетный роман и трогает как проникновенное стихотворение. Не случайно книги этого автора стали классикой французской литературы. Они включены в школьную программу Франции и расходятся на десятках языков рекордными тиражами. На русском языке выходили также дилогии писателя «Тоби Лолнесс» и «Ванго» и приключенческий роман «Книга Джошуа Перла».

Бесплатно читать онлайн Девочка из башни 330


Timothée de Fombelle

Celéste, ma planėte


Оформление обложки: Маргарита Чечулина (Greta Berlin)


© Editions Gallimard Jeunesse, 2009, pour le texte

© ООО «Издательский дом «КомпасГид», издание на русском языке, 2018

* * *

Селесте


1

Когда она впервые меня поцеловала, мы болтались на железных тросах на высоте сто двадцать метров и за нами гналось человек пятнадцать вооруженных охранников. Может, именно поэтому у меня потом еще долго кружилась голова каждый раз, когда я к ней приближался?

Я пишу ее имя на первой странице тоненькой промокшей тетрадки – это последняя бумага, которая у меня осталась. Тут холодно. От огня в печи никакого проку. И как это еще чернила в ручке не замерзают? Страниц в тетради не хватит, чтобы написать настоящую книгу. Да мне и не надо книгу – я просто хочу оставить след, след синего цвета. След от того, что изменило мою жизнь и могло изменить весь мир.

Селеста.

Я решил больше никогда не влюбляться. Решил еще в раннем детстве, годам к шести-семи. В том возрасте, когда другие клянутся, что больше ни разу в жизни не пойдут в бассейн и не наденут купальник, потому что тренер по плаванию крикнул им при всех: «Ногами не шлепай! Болтаешься, как пончик во фритюре!» Я же решил скрыть не кожу, а сердце: накрыть его чугунным колпаком – тяжелым, как канализационный люк.

Раньше, от нуля до шести с половиной лет, я влюблялся во все, что проходило мимо меня с косичками и в туфельках с застежками. Всякий раз это заканчивалось плохо. Синдром тостера: сначала мое сердце начинало приятно согреваться с обеих сторон, а потом его подбрасывало вверх, очень высоко, и оттуда оно шмякалось вниз, прямо на плиточный пол.

И я решил, что с меня хватит.

Как-то утром я стоял в булочной на семьдесят седьмом этаже и дожидался своего круассана. Продавщица спросила, заглядывая куда-то мне за плечо:

– Вы вместе?

Я обернулся. За мной стояла Шарлотта, девочка постарше меня. Я уставился на нее и почувствовал, что бледнею. Эта девочка с пластинками на зубах мне ужасно нравилась. Стоило на нее взглянуть, и пальцы у меня в ботинках немедленно поджимались и наползали друг на друга, а во рту становилось сухо, как в пустыне Калахари.

– Вы вместе? – повторила продавщица.

Она всего лишь хотела узнать, буду ли я платить не только за свой круассан, но и за конфеты Шарлотты.

– Вы вместе?

Я понял этот вопрос по-своему, и у меня прямо мурашки побежали по спине.

Я был бы и рад ответить «нет», но голос меня не послушался. Из горла вырвался какой-то писк, как у морской свинки. Тостер начал разогреваться в груди. Шарлотта улыбнулась, продемонстрировав все крепления своих зубных пластинок.

– И не мечтай, – сказала мне Шарлотта.

Она нацепила на шею бусы из конфет и бросила на прилавок монетку.

Вот тогда-то я и решил, что с меня хватит.

Железно! Больше никаких влюбленностей.


На следующий день я принялся рисовать карты. Я рисовал карты мира на стенах, а потом играл на пианино.

Вот и всё.

Следующие восемь лет я больше ничем не занимался, если не считать школы по утрам и разговоров с Бриссом после обеда.

Брисс…

Вот была бы тетрадка толще, тогда бы я побольше рассказал про Брисса. Он заслуживает целых трех страниц, даже поля пришлось бы исписать воспоминаниями, но холод зверский и тетрадка слишком тонкая, надо двигаться дальше…

Брисс жил в кирпичной башне. Его отец работал в нашем квартале мойщиком стеклянных стен. А я жил в башне «INсайдер», в двух шагах от школы. Три перехода на уровне сотого этажа, вверх еще на сорок, и вот я дома.

У нас в квартире просторно, ничего не скажешь. По мне, так даже слишком. Когда я был маленьким, всё время там терялся. В прихожей уместился бы целый полярный экспресс. Семь гостевых спален – и никаких гостей.

Только Брисс приходил в «INсайдер» после школы. Сидел у меня до самого вечера и ждал, пока его отец закончит работу.

– Брисс!

Всегда одно и то же, ближе к полуночи.

– Брисс!

Мы оглядывались и видели его отца: он стоял пристегнутый к подвесной люльке, стучал в стекло и махал нам. Мы открывали окно. В комнату врывался шум города и еще запах жидкости для мытья окон, похожий на аромат пасты для надувания воздушных шариков. Брисс забирался в люльку к отцу.

– До завтра…

Они спускались вдвоем по стеклянной стене и вместе шли по ночному городу к себе домой.

Мне очень нравился отец Брисса и его «акробатическая» работа – каждый день карабкаться по стенам. Сам Брисс мне тоже очень нравился.

Теперь-то я знаю, что обязан им всем.

А Бриссу очень нравилась моя мама. Он говорил мне это, чтобы приободрить. Легко любить тех, кого никогда не видел.

Ведь моей мамы дома не было. Никогда. Она работала в «INдустрии». Судя по прическе, мама была в их фирме одной из главных. Она чудовищно много работала и постоянно уезжала в командировки.

Я видел ее раз в месяц в приемной офиса.

Каждый понедельник она заполняла мне холодильник, заказывала продукты по интернету. Ей хотелось, чтобы я ни в чем не испытывал недостатка. Доставщик звонил в десять вечера. Мне привозили астрономические количества всего: восемь ящиков каждый понедельник. Я успевал за неделю съесть три яйца, несколько баночек паштета и немного брокколи. Больше ничего. А в понедельник все начиналось сначала. Восемь ящиков.

Интернет-холодильник был моим кошмаром. Я за ним не поспевал.

Раз в неделю звонил телефон.

– Все в порядке, мой дорогой? Всего хватает?

Это была не мама. Мне всегда звонила ее секретарша, Грюнда.

Маме было некогда.


К счастью, у меня был Брисс. Пока я рисовал карты, он сражался с холодильником. Иногда, слопав шестнадцать баночек творога и килограмм фисташек, он думал, что одержал верх. Но ему предстояло еще опустошить двадцать четыре тюбика маршмеллоу, которые нагло таращились на него своими розовыми глазами-крышечками.

Каждый вечер перед уходом Брисс выбрасывал кубический метр упаковки от еды. У меня в ушах до сих пор стоит треск пластика, который расплющивает в мусороеде.

А еще я вспоминаю подписку на «Время веселья» – пять игр, оплаченных мамой, которые загружались по средам ко мне на компьютер. Брисс и здесь оказывал мне услугу: играл часов по шесть или семь кряду, хрустя чипсами, пока я у себя в комнате занимался на пианино.

Вот только название мне всегда казалось нелепым: интересно, мама правда надеялась меня этим развеселить?


Я никогда не учился играть на пианино. Играю то, что есть в голове и в пальцах. Печальные мелодии.

Если бы я внимательно прислушался к тому, что играют мои пальцы, то мог бы засомневаться, что вообще существую на свете.

Зато я никогда не скучал. Вообще никогда. Теперь мне кажется, что это был единственный подарок, который сделала мне мама, предоставив расти самому по себе: я не умею скучать.


С этой книгой читают
1786Атлантический океан.Из Европы через Африку в Новый Свет плывет «Нежная Амелия».Она везёт на своем борту сотни новоиспеченных рабов.А ещё – тонны золота.На морских путях столкнутся все интересы: жаждущих власти, богатства, личной свободы и недостижимой мирной жизни.Не за горами Французская революция.5 причин купить книгу «Альма. Ветер крепчает»:• Историко-приключенческий роман взросления о конце XVIII века – преддверии Французской революции;• 
1787 год, приключения Альмы и Жозефа продолжаются. Корабль «Нежная Амелия» наконец добирается до Нового Света, как и его обедневшая хозяйка и тезка Амелия Бассак. Троих молодых людей теперь связывает пропавшее сокровище, но у Альмы только одна цель – найти на континенте младшего брата, пусть и среди тысяч рабов. Пираты и политики, бывшие невольники и дельцы – все встретятся на этой земле, где куется будущее. И уже слышно из-за океана, как отмирае
Эта детективная история началась дождливым вечером в Париже. До начала Второй мировой войны оставалось несколько лет, и люди еще выстраивались в очереди за сладостями. Жак Перл, как всегда, заворачивал мармелад в фирменную шелковистую бумагу, когда увидел на улице замерзшего и промокшего насквозь мальчишку лет пятнадцати. Тот не говорил по-французски, и как оказался здесь – загадка. Пройдет время, он возьмет имя Джошуа и заменит супругам Перл их
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули.Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами
Многие, а точнее почти все, кто хоть когда-нибудь видел выступление артистов речевых жанров, а также и в особенности музыкантов замечал на сцене некое приспособление в которые те старались произносить слова или издавать звук, а также кучу разных проводов от инструментов и много разных колонок. Это всё оборудование для звукоусиления и звукозаписи, а заведуют этим стафом звукорежиссёры или попросту «звукари», которые, зачастую, остаются за кадром.В
Великий конфирматор – тот, кто утверждает проекты во Вселенной. От его решения зависит создание новых миров. Однажды к нему приходит молодой соискатель, который хочет создать идеальную цивилизацию…
Почему мир внутри кажется больше, чем снаружи?Почему взрослые так неохотно говорят о жизни после жизни?Почему важно не побояться задать вопросы и постараться не забыть ответы?И почему баба Яга в книжках такая злющая?Почему, почему… Почему что!
Рассказывается о невзаимной любви. О том, как люди меняются. Как проявляется любовь.
Луи-Фердинанд Селин (1894–1961) – классик литературы XX века, писатель с трагической судьбой, имеющий репутацию человеконенавистника, анархиста, циника и крайнего индивидуалиста. Автор скандально знаменитых романов «Путешествие на край ночи» (1932), «Смерть в кредит» (1936) и других, а также не менее скандальных расистских и антисемитских памфлетов. Обвиненный в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями в годы Второй Мировой войны Селин
Безысходность, вот что почувствовал Денис Миронов, когда программный сбой снова позволил ему мыслить самостоятельно. Бой с пиратами, плен – и из него сделали искин. Изучение обстановки – и Денис с ужасом осознаёт, что часть его тела использована в преступных целях, из него сделали биоискин. Теперь у него нет тела, нет возможности снова осознать, что такое жизнь, но есть воля к победе и план. Нет, не так. ПЛАН, как снова стать человеком. Однако эт
Сборник лауреата II премии VII Конкурса на лучшее художественное произведение для подростков им. С. Михалкова объединяет повесть «На живую нитку» и два рассказа – «Певчий» и «Пассажирка».Герой повести, Ваня, заперт в скорлупе своей болезни – эпилепсии. Строгое расписание позволяет держать приступы под контролем. Но какая же эта жизнь! Как хотелось бы быть обыкновенным парнем! К сожалению, выбора нет… Или Ваня просто боится открыть кому-нибудь сво
В правилах игры под названием «Жизнь» не указано, какой узор должен выйти в итоге, какой рисунок у этого сложного пазла. Жизнь Оксаны Ивановой больше всего напоминает нитяной моток: за какую ниточку ни потянешь – ждут серьезные последствия. Хочешь избавить мать от лживого отчима – оказывается, что он связан с преступниками. Хочешь помочь подруге разобраться с парнем – выясняется, что он хочет свести ее с ума ради шутки. Находишь родного отца и по