– В последний раз спрашиваю: ты точно решил? Назад дороги не будет.
– Я же сказал – да. А вам какой интерес с этого?
– Не твое дело.
– И все же?
– Руководство твоей шараги перешло дорогу важным людям. Пожалуй, это все, что тебе нужно знать.
– Этого достаточно.
– Вот и замечательно. Но заранее предупреждаю: у тебя должны быть все документы в порядке, чтобы не возникло проблем раньше времени. В чем-то мы тебе поможем. Дело требует кристальной чистоты, с него можно сорвать большой куш.
– Мне это не понадобится.
– Двести миллионов рублей говорят о чем-то?
– Мертвым деньги не нужны.
– Сумма приличная для нового старта.
– Меня ничего здесь не держит. Могу начать подготовку с завтрашнего дня.
– Естественно. Приступать нужно уже сейчас, все делается не так быстро, а ты должен быть уверен и готов. Никаких перемен настроения и планов, если решил работать с нами.
– Мои планы не изменятся.
– Хм. Таких отчаянных еще поискать надо. Ладно, что там со взрывчатками?
– У меня есть несколько маленьких в запасе. Они хранятся в надежном месте. Над большими, конечно, поработать надо будет, но это не проблема. Все в порядке.
– Мы привезем все необходимое и заодно проверим. Нам не нужны свидетели.
– Я знаю эту местность лучше, чем вы, поэтому можете быть уверены, что здесь никто ничего не увидит и не найдет.
– Слушай, вопрос личного характера: тебе всего восемнадцать, зачем тебе это нужно?
– Вам же нужны такие, как я. К чему лишние вопросы? Я согласен и точка.
– Мне нет до тебя никакого дела, просто пытаюсь понять, не соскочишь ли ты в последний момент.
– Нет.
– В противном случае, ты знаешь, что будет… Завтра приступай к тому, что я сказал, дальше – жди указаний. Отбой.
С этого момента мое время начало обратный отсчет. Я Влад. Мне восемнадцать лет, и я хочу покончить с собой.
Учусь на четвертом курсе политеха. Я даже не рассматривал вариант поступления сюда, но так случилось, что не набрал достаточное количество проходного балла в нужный колледж. Мне не хотелось терять времени, пропуская целый год, а оплачивать обучение у нашей семьи нет никакой возможности. И я выбрал политех, даже не догадываясь, кем стану здесь через несколько лет.
На новом месте я не обрел даже единомышленников, что уж там говорить о друзьях. У всех какие-то убогие интересы. Может, они так же думают и о моих, но мне все равно. Знаю, что я не уникальность, и таких, как я, тысячи. Если каждый человек считается оригинальным, тогда почему всех называют одинаковыми именами?
Вот я учусь на диплом. Учусь хорошо, преподаватели считают меня весьма перспективным, а родители уже мечтают о том, что я буду работать и получать кучу бабок. Все на меня имеют какие-то планы: бабушка – успешный внук, мать – сын с хорошим образованием. А мне вот этот диплом на хрен не нужен. Благо, скоро все закончится.
По моим венам вместо крови течет ненависть, но так было не всегда. Я начал замечать изменения в себе с момента развода родителей. Это случилось восемь лет назад, мне было десять. Отец постоянно бухал, приводил домой своих собутыльников. Бесконечные скандалы с матерью, побои, в которых страдал и я, а после всего просто забивался где-нибудь в углу или под столом, чтобы больше не попадаться никому под горячую руку. Это был настоящий ад, даже не знаю, почему отец вдруг стал таким. Но я не мог не видеть происходящего или уйти из дома, поэтому приходилось терпеть, а со временем привык, будто это уже стало нормой. Когда-то он все же хоть немного любил нас, но алкоголь для него встал на первый план, потом уже заменил всех. Я пытался, будучи постарше, узнать у матери причину его алкоголизма, но она и слышать больше не хотела о нем. Меня просто оставили с кучей вопросов, на которые я до сих пор не знаю ответов.
Благодаря такому примеру перед глазами в школе я часто пил с друзьями, мы много чего пробовали. В шестом классе, помню, на урок принес пиво, которое стащил у отца и перелил в пакет из-под сока. В итоге к четырнадцати годам два алкогольных отравления. После всего школьного аморального дерьма я принял для себя решение, что не хочу стать таким, как отец. Каждый раз, когда видел его пьяным, у меня появлялось отвращение. Его поведение было омерзительным, с каждым годом я понимал это все больше и больше. Потом во время очередного запоя он подрался с местными алкашами и заработал себе черепно-мозговую травму, отчего получил инвалидность и потерял работу. Мать, конечно, не выдержала всего этого и ушла, забрав меня с собой. Теперь мы живем в съемной однокомнатной квартире.
Работает она в больнице санитаркой, параллельно подрабатывая и на других мелких должностях. Казалось бы, наша жизнь нормализовалась, но это только я так думал. Не смирившись с расставанием с отцом, мать попала в свидетели Иеговы1. Не целенаправленно, конечно. Познакомилась с какой-то теткой на улице, которая напела ей в уши, что это поможет справиться с трудностями и зажить по-настоящему. Но это еще полбеды. На собрания в эту секту она и меня раньше таскала. Поначалу я ходил, потому что был маленький, у меня не было выбора, и я не хотел ее расстраивать лишний раз. Но время шло, я взрослел, у меня появилось собственное мнение. Сначала искал отговорки, чтобы не ходить с ней, а потом и вовсе выразил недовольство на этот счет.
Там ей внушили, что праздники – это плохо, а отмечать их – грех. Начались запреты даже на школьные мероприятия, она постоянно меня забирала со всех собраний. Потом Новый год, дни рождения, мелкие праздники – все превратилось в обычные дни. Сам я атеист, но религия имеет место быть, хотя среди верующих еще не встречал адекватных.
Так вот, в школьные годы было весело, у меня не оставалось времени загоняться по всякой фигне. А уже поступив в политех, свободного времени стало больше из-за отсутствия друзей. Мне было всего пятнадцать. Конечно, на первом курсе как-то пытался общаться с одногруппниками, даже неплохо получалось. Но недолго пришлось радоваться. Взрослея, я становился более закрытым для новых знакомств, а этот коллектив меня вообще загнал в угол. Не мир, получается, долбанутый, а я.
Дальше все становилось только хуже. Я полюбил ужасы. Считаю, что страх – единственная эмоция, которая не лжива. В какой-то момент заинтересовался оружием и историями об убийцах. Мой подростковый мозг погряз в этом, стал воспринимать все всерьез. Все вокруг уже интересовались девушками, отношениями, понтовались друг перед другом, а я был далек от этого, как и сейчас. Наверное, я думал, что у меня будет интересная жизнь, когда вырасту. Что могу теперь о ней сказать? Это полный провал. Я еще молод, но уже успел все испортить. И мне как-то все равно, потому что скоро все закончится. Когда у тебя ничего нет, нечего и терять.
