Глава 1
Попутчица-советчица
– Объявляется посадка на поезд номер двенадцать, отправление – с первого пути. Объявляется посадка на поезд номер двенадцать, отправление – с первого пути…
– Наш! – воскликнула мама. И тут же задалась вопросом: – Никогда не понимала, почему все вокзальные объявления читают тетки с такими гнусавыми голосами? На вокзалах многих городов была, и везде эти гнусавые голоса! Потрясающе!
– Мама, да ну этих теток с их гнусавыми голосами! – махнула я рукой, веря маминым наблюдениям – по роду своей деятельности ей приходится часто путешествовать, чтобы собирать материал для газеты «Тайная сила», в которой работает обозревателем всего мистического и имеющего какое-либо отношение к мистике. – Бежим на поезд, а то опоздаем!
– Чего на него бежать? Вот он стоит. До отъезда еще полчаса.
«Действительно, зачем спешить?» – мысленно согласилась я и заметила, что почему-то всегда, когда оказываюсь на перроне (даже в роли провожающей), мне хочется куда-то спешить. Как только выхожу на перрон, сразу появляется ощущение тревоги и волнения, что куда-то не успею.
На вокзале даже пахнет по-особенному: мазутом и спешкой. Я очень люблю железнодорожные вокзалы и ездить на поезде тоже люблю. Мне нравится стоять на перроне рядом с этой многотонной махиной, называемой поездом, и смотреть на буфера, большие гайки и заклепки, нравится наблюдать за проводницами и проводниками, которые стоят у входа в свои вагоны и проверяют у пассажиров билеты, люблю дальние рейсы с остановками раз в два-три часа. Это очень необычно – выходить дышать свежим воздухом на незнакомой станции и замечать, как с расстоянием, проделанным поездом, меняется климат… Но больше всего в поезде мне нравится чай, который проводники подают в железных подстаканниках. Почему-то этот чай кажется особенно вкусным. Наверное, тому способствует атмосфера поездки, ведь в любом путешествии обычные вещи кажутся необыкновенными…
Помню, мы с родителями как-то раз поехали на машине из Лимонного по городам Золотого кольца. Это было незабываемо! Спать на заднем сиденье, ощущать, что находишься в постоянном движении, обедать и ужинать, остановившись в какой-нибудь незнакомой деревне…
Даже не знаю, что романтичнее – поезд или машина. Наверное, одно не уступает другому.
Я мечтательно закрыла глаза. Представила проплывающие пейзажи за окном. Пассажиров, туда-сюда снующих по узкому проходу, устеленному ковровой дорожкой. Незнакомые станции, города, села…
Ту-дух-ту-дух… Ту-дух-ту-дух…
– Полина, ты меня слышишь? – донесся до моего сознания голос мамы.
– А?
– Газету, спрашиваю, купить? В поезде почитаешь.
– Нет, не надо, я книжку с собой взяла. Тем более на вокзале газеты в десять раз дороже стоят! Ну, мам, идем в поезд, уже пора.
Я подхватила свою небольшую сумку (люблю путешествовать налегке) и направилась к нужному вагону.
Показав проводнице билет, мы с мамой взобрались в вагон. Еще два месяца назад мама не смогла бы этого сделать, потому что у нее были сломаны рука и нога, но сейчас конечности уже срослись, и мама без проблем преодолела крутые железные ступени. Гипс сняли несколько недель назад, но мама все еще инстинктивно осторожно наступает на ногу.
В купе, кроме сидевшей на нижней полке и отрешенно смотревшей в окно женщины, больше никого не было.
Заметив нас, она кивнула и снова отвернулась к окну.
Мы с мамой переглянулись. Нас обоих мучил вопрос: попутчица нормальная или со странностями? Почему-то мне всегда «везет» на попутчиков. Один раз вместе со мной в купе ехали свидетели Иеговы, которые, едва тронулся поезд, стали с фанатичным блеском в глазах пропагандировать свою веру; другой раз моим спутником стал толстый мужчина, который вез с собой кучу саженцев и чуть не выколол мне ветками глаза, а ночью он жутко храпел; еще очень хорошо помню старушку, которая везла с собой огромную клетку, где сидело сорок волнистых попугайчиков… Также никогда не забуду мужчину, который еще до отправления поезда вытащил из сумки копченую курицу и стал ее есть. Он покупал этих кур на каждой станции и ел их так, словно голодал недели две.
«Кем окажется эта женщина?» – было интересно мне знать.
Я спрятала сумку с вещами, положила пакет с едой на свою полку, и в этот момент послышалось:
– Провожающих просим покинуть вагон!
– Господи! – панически воскликнула мама и заметалась по купе. – Надо же на дорожку посидеть! Полина, садись! Если не посидеть на дорожку, то путь будет непредсказуемым! Один мой знакомый забыл посидеть на дорожку, и его машина попала в аварию, так что скорее садись!
Мама силой усадила меня на полку и устроилась рядом.
– На дорожку надо сидеть обязательно, – вновь назидательно молвила она.
Я всегда удивлялась выражению «на дорожку». Оно какое-то странное. Звучит как одно слово.
Женщина с интересом на нас взглянула и вновь отвернулась к окну.
– Пиши сообщения, все рассказывай! – шепнула мама мне на ухо и выразительно посмотрела на попутчицу.
«Вдвоем, что ли, ехать будем? – подумала я. – Сейчас уже поезд отойдет, а в купе только двое. Хотя чего удивляться? Курортный сезон закончился, отдыхающие не едут с юга…»
В купе заглянула проводница и, выяснив, что в вагоне до сих пор находятся провожающие, погнала маму на улицу.
Я подошла к окну. Мама стояла на перроне и эффектно вытирала платком слезы на глазах.
Мне тоже захотелось плакать. А когда поезд тронулся и торжественно заиграл гимн России, слезы полились ручьем по щекам.
Сама не знаю, что со мной происходит в поезде, ведь я езжу к бабушке довольно часто и в купе чувствую себя как дома. Однако всегда, когда я стою у окна, смотрю на маму на перроне и слушаю гимн России (и зачем его включают?), в горле появляется ком. Который, правда, исчезает сразу же, как только поезд выезжает с вокзала.
Так случилось и в этот раз – вскоре слезы высохли, и я принялась застилась полку. Попутчица не проявляла никаких странностей – не агитировала меня стать свидетельницей Иеговы, не выкалывала ветками глаза, не показывала измученных дорогой и тем самым подверженных стрессу попугайчиков и, к счастью, не терзала копченых кур.
«Неужели хоть раз повезло? – с облегчением вздохнула я. – Слава богу, тихая спокойная женщина попалась».
Она сидела на своей полке и продолжала смотреть в окно, подперев голову ладонью.
Ощущая качающийся под ногами пол, я вышла из купе и стала у окна. Поезд ехал по берегу моря. Я видела заходящее солнце, редких людей на пляже. Мне стало тоскливо, что я покидаю родные места. Но тут же вспомнила, ради чего их покидаю, и мгновенно повеселела.
Обычно в конце октября на пляже еще много отдыхающих, но в этом году осень прохладная, и поэтому пляж почти пустынен. Но дело еще и в том, что летом Черное море очень спокойно, будто оно – огромная ванна, специально созданная для купаний, но в сентябре – октябре (а особенно зимой!) начинает волноваться и штормить так, что гнет железные столбы и разбивает в крошку бетонные причалы. В основном только местные жители знают, что прибрежную зону ремонтируют к каждому курортному сезону. Но к лету море снова успокаивается, приглашая отдыхающих полюбоваться лунной дорожкой, насладиться шорохом волн и пропитаться полезным йодом и солью.
