Действительность трансцендентальная
Эксперименты осмысления
Предисловие
Положа руку на сердце, без всякого кокетства, я заявляю, что не имею никаких претензий, на достоверность собственных суждений. Ибо, я вижу свою задачу, свою настоящую цель, не в поиске, и определении аподиктических истин мироздания…, не в утверждении достоверности, как единственной ценности для разума, осваивающего наделы, в рамках собственных границ…, но в самом полёте умопостижения…, в способности моей фантазии, к глубочайшим проникновениям, и к тончайшим прозрениям…, дающим, гораздо больше моей жаждущей душе, чем самые монолитные, достоверно доказанные истины.
Моя фантазия, под крыльями которой, распласталась, бескрайними долинами, и прозрачными океанами, природа…, с её безднами, и запредельными перспективами…, с её глубинами, и высями, скрывающими тайны в своём чреве…, – парит, словно белокрылая птица, – такая свободная, и такая сверхчувственная! Здесь, моё вдохновение, обретает свою, самую высшую точку бытия – апофеоз жизненности!
Но порой, эта «птица» падает на землю…, и, превратившись в «жука», начинает прорывать норы в чреве мира. Она ищет здесь, нечто ценное…, – ценное, только для себя. И находя, это нечто ценное, словно тот скарабей, что всегда катит перед собой, свою ценность…, и всегда оберегает, и борется за неё…, не обращая никакого внимания, на оценку своего добра, сторонними оценщиками всего ценного. Ибо она, всегда знает, что то, что является ценным для одного, не всегда является ценным – для другого…, и даже, как правило, не является таковым.
На самом деле, по-настоящему, мой разум стремиться только к одному…, – к догадке. И если из десятка моих догадок, хотя бы одна впоследствии, обретёт в умах созерцателей, и строителей истин, аподиктическую, или ассерторическую достоверность…, или обнаружит её в прошлом, – я не стану с этим спорить. Ибо, в таком случае, мои догадки также приобретают некую полезность, и для других. Хотя, по большому счёту, в этом нет никакой необходимости.
Ведь, если вдуматься глубоко, почему собственно, мы считаем ценностью, лишь то, что доказано…, что нашло своё подтверждение, в догматических постулатах серьёзных железобетонных умозаключений? Почему нам нужна – непременно истина? Почему, мы ценим меньше, сам факт прозрения…, догадки, сам факт полёта собственного вдохновения? Почему, мы ставим на второе место, – тонкие, не затвердевшие в наших головах, живые субстанции умозрения…, сверхлёгкие бабочки-однодневки? Почему, мы ставим на первое место. – превратившиеся в мёртвые статуи, и выставленные в гробницах истории, фолианты? Почему, мы так хотим непременно определённости, твёрдости, и незыблемости истины? – Мы тянемся к вечности? Но почему, мы так желаем вечности? Разве она, не противоречит нашей жизненности…, такой неопределённой, и бесконечно сменяющейся…, такой гибкой, и уязвимой…, такой мимолётной, – но единственно существующей в своей гармонии…, и единственно имеющей ценность, для нашей личности. – Ценность скоротечного мига жизни, – что может быть, ещё важнее, для нашего тела, и нашего духа? Ведь, на самом деле, именно к этой ценности, всегда должна стремиться наша душа.
Поиски же, аподиктических истин, и всякой достоверности, – сродни накапливанию богатства купцом…, заполнением им, своих амбаров…, и по большому счёту, зиждется, лишь на страхе. Страх – многолик… И один из его ликов, есть страх перед неопределённостью, перед зыбкостью почвы под ногами…, страх – перед непредсказуемым будущим…, страх перед забвением…, перед смертью, наконец…, как чего-то окончательного в вечности…, которого, на самом деле, – не существует…, так-как, не может существовать, по самому сакральному существу жизни. Ибо, в этом мире, может существовать, только уход – с непременным возвращением. Ведь существуй здесь, полное забвение…, и мы, со всем нашим миром, давным-давно растворились бы в нём, словно в «Царской водке» …, не оставив и следа…
Всякая аподиктическая достоверность, сияя своим монолитом, и выровненной до блеска, поверхностью…, обещает нам твёрдую почву…, и жизнь – без ухода, и возвращения. А такое будущее – обманывает нас…, вводя в заблуждение. Будто, что-то, – нечто в действительности…, может существовать, без ухода, и возвращения.
И как бы, там ни было…, как бы мы не были уверенны в достоверности, и незыблемости того, или иного предмета мироздания…, включая и само мироздание…, всё и вся, в конце концов – относительно…, и нет ничего по-настоящему твёрдого, и абсолютного, в этом мире. Ибо в нём, – действительно существует вечность. Но, не та вечность, которая рисуется нашим, воспалённым страхом, воображением…, но вечность – совершенно иного, противоположного плана. И эта вечность, предполагает уход, и возвращение…, она – не существует, вне волна-импульсной природы сакрального бытия. И всякая «бабочка-однодневка», на самом деле, являет собой – квинтэссенцию этой вечности.
И вот, что ещё. Ты должен всегда знать в своём сердце, что на пути к познанию действительности, ты неминуемо подойдёшь к грани, к некоему обрыву…, и опасайся заглядывать в эту пропасть, если ты не чувствуешь в себе, достаточных на то, сил… Истина мира, – не обрадует тебя…, но обязательно огорчит! И это огорчение, даже способно убить тебя! Жизнь, и истина, – находятся на различных, противоположных полюсах бытия…, и им никогда не ужиться вместе.
«Замкнутый круг бытия и небытия:
Всякое познание, рано или поздно, упирается в бесконечность…
Бесконечность, так или иначе, экстраполируется в пустоту…,
где как парадокс, возникает познание…, трансформирующее эту Великую пустоту, в реальную действительность…, с её ограничительными, согласованными, на определённый разумом, лад, порядками…» П.А.В. Мария Текелински.
«Тот, кто когда-либо черпал из колодца познания, знает, что есть, на самом деле, Истина. Истина, – как в меди, так и в золоте…, как в огне, так и в воде…, как в идеальном воззрении, так и в реально-практическом…, как бы они, не противоречили друг, другу…»
Метафизика резонанса
Невозможность осмысления нашим разумом, самой пустоты, как чего-то действительно реального…, убеждает нас, в её отсутствии…, по крайней мере, как феномена, для разума. И это, также закономерно, как невозможность осмысления действительности, и её агрегатива – материи, вне пространственно-временного континуума…, а значит, и движения, как такового. Как бы мы, не совершенствовались…, как бы далеко, и глубоко, не заглядывали в этот мир…, нам никогда не удастся обнаружить пустоту абсолютного забвения. Всегда, и всюду, мы будем находить, только действительное…, – нечто, антиподное этой пустоте…, с её внесущностным безвременным забвением. Нам не дано встретится с пустотой…, пока мы являемся частью действительного мира…, и пока наш разум продуцирует тот мир, который, сам же и воспринимает…
