Эта книга явилась попыткой собрать из разрозненных кусочков полную и очевидную картину того, как знаменитая в 1970-х рок-группа «Дейзи Джонс & The Six» стремительно взошла к зениту популярности. Книга также рассказывает о том, что привело к прекращению творческой деятельности и внезапному для всех распаду группы во время гастрольного тура в Чикаго 12 июля 1979 года.
В течение последних восьми лет я собирала материалы и брала интервью, встречаясь с бывшими участниками группы, а также членами их семей, друзьями и деятелями музыкальной индустрии, что составляли их окружение в ту пору. Представленная далее история, передаваемая из уст самих героев, составлена из этих интервью и бесед и дополнена сообщениями из электронной почты, записками и фрагментами из песен (полное собрание текстов песен к их альбому «Аврора» можно найти в конце книги).
Как бы я ни стремилась всесторонне и максимально целостно осветить события, вынуждена признать, что это оказалось невыполнимым. Кого-то я просто не смогла отыскать для интервью, кто-то был в большей степени настроен на общение, кто-то – менее, а некоторые, к сожалению, уже ушли в мир иной.
В книге я предприняла попытку вновь объединить участников «Дейзи Джонс & The Six»: первый и последний раз в своей жизни они вместе, словно по очереди, рассказывают историю группы.
Кстати, сразу необходимо заметить, что нередко одно и то же событие – независимо от того, важное оно или совсем незначительное, – из разных уст преподносится по-разному. Правда же, неприметная для рассказчиков, зачастую лежит где-то посередине.
Юная групи[1] Дейзи Джонс
Дейзи Джонс родилась в 1951 году и выросла на Голливудских холмах в Лос-Анджелесе, штат Калифорния. Дочь достаточно известного британского живописца Фрэнка Джонса и французской модели Жанны Ле Февр, Дейзи начала заявлять о себе уже в конце шестидесятых как юная искательница развлечений на знаменитом бульваре Сансет-Стрип.
Элейн Ченг (биограф, автор книги «Дейзи Джонс: Дикий цветок»): Вот тут как раз самое прелестное и подкупающее в жизни Дейзи Джонс – еще до того, как она сделалась «той самой Дейзи Джонс».
Представьте богатую белую девушку, выросшую в Лос-Анджелесе. Она изумительная красавица – причем с самых ранних лет. У нее огромные и пронзительные синие глаза – темные, настоящего кобальтового оттенка. Кстати, известен один забавный казус, который мне очень нравится, – это история о том, как в восьмидесятых некая фирма, производившая цветные контактные линзы, разработала оттенок под названием «Дейзи Джонс». Так вот, эта девушка обладала вьющимися медно-рыжими волосами, такими густыми и пышными… как будто голову окутывало облако! У нее чуточку выступали скулы, рельефно очерчивая контур лица. И у нее был совершенно невероятный голос, который она и не думала развивать, не взяв в своей жизни ни единого урока вокала.
Дейзи родилась в несметно богатой семье, ей было доступно все, чего она только могла пожелать, – художники и артисты, дорогой алкоголь, ночные клубы. Все и вся было в ее распоряжении! И в то же время она росла очень одинокой. У нее не было ни братьев, ни сестер, ни каких-либо родственников в Лос-Анджелесе. Только двое родителей – причем каждый из них настолько удалялся в собственный мирок, что обоим было абсолютно безразлично ее существование. Впрочем, они никогда не стеснялись заставлять ее позировать своим друзьям-художникам. Вот почему осталось так много картин и фотографий Дейзи Джонс в детские годы: бывавшие в их доме художники видели маленькую Дейзи, находили ее удивительно красивой девочкой и изъявляли желание ее запечатлеть. Говорят, сам Фрэнк Джонс не написал ни единой картины с дочерью. Он слишком увлекался обнаженными натурщиками, вместо того чтобы уделять внимание собственной дочке. Да и в целом все свое детство Дейзи, можно сказать, провела в одиночестве.
И при этом она, как ни удивительно, оставалась очень дружелюбным и общительным ребенком. Так, Дейзи часто просила укоротить ей волосы – просто потому, что очень симпатизировала парикмахерше. Она просила у соседей позволения выгуливать их собак. А еще в семье рассказывали в качестве милой семейной шутки, как однажды она попыталась испечь торт на день рождения почтальона.
Только представьте, как отчаянно эта девчушка стремилась к общению – но в ее жизни не находилось никого, кому бы она стала по-настоящему интересна. А в особенности до нее нет дела собственным родителям. И это ее душевно разбивает.
Впрочем, именно это и взрастит из нее впоследствии всеобщего кумира. Все мы любим возводить на пьедестал прекрасных, красивых людей, жестоко обиженных жизнью. И мало найдешь столь очевидно раздавленных реальностью и вместе с тем обладающих столь редкостной красотой людей, как Дейзи Джонс.
Так что ничуть не удивительно, что Дейзи начала искать свое предназначение на бульваре Сансет-Стрип, в этом весьма гламурном и довольно злачном местечке.
Дейзи Джонс (солистка группы «Дейзи Джонс & The Six»): Я могла в любой момент выйти из дома и отправиться гулять по Сансет-Стрип. Мне было около четырнадцати, я терпеть не могла сидеть дома и все время искала, чем бы заняться. Я еще не была достаточно взрослой, чтобы меня пускали в бары и ночные клубы, но я все равно там постоянно ошивалась.
Помню, как совсем еще девочкой я стрельнула сигарету у одного из роуди[2] группы The Byrds. Я в те годы быстро усвоила, что без лифчика тебя все воспринимают старше, чем есть. А еще я иногда носила на голове повязку типа банданы, как у тамошних крутых девчонок. Мне хотелось казаться своей среди шумных фанаток, что толпились на тротуаре, держа в руках косяки и фляжки, и все такое прочее.
Так вот, однажды вечером я стрельнула сигарету у менеджера возле ночного клуба Whisky a Go Go. Курила я тогда впервые в жизни и старательно делала вид, будто все время этим балуюсь. Я, конечно, сдержала кашель – а чего ты хочешь, я же заигрывала с этим парнем как могла! Сейчас даже стыдно представить, как неуклюже я тогда себя вела!
И вскоре к этому роуди подходит еще один парень и говорит:
– Пошли уже, надо ставить усилители. – А потом поворачивается ко мне: – Идем, что ли?
Так я первый раз нелегально просочилась в Whisky.
В тот раз я тусила там часов до трех или даже четырех утра. Ничем подобным я еще в жизни не занималась. Тогда я неожиданно для себя почувствовала, что
