1. Глава 1
АЛЯ
Заявляться к кому-либо в квартиру посреди ночи — признак дурного тона. А заявляться вот так без предупреждения, за пару дней до Нового года — и вовсе отвратительно. Но у меня просто не было выбора.
Собиралась я быстро, даже вещи с собой не взяла, просто схватила то, что первым под руку попалось и вылетела из квартиры, поняв, что вот она — последняя капля. Несколько часов бессмысленно каталась по городу, пытаясь понять, что делать дальше.
Перед глазами отрывками пролетела вся моя никчемная жизнь хорошей дочери и будущей жены. А потом словно пелена спала и мир вокруг перевернулся, заиграл совсем другими красками.
В голове зазвучал голос Машки, подружки моей закадычной.
Она мне полжизни твердила, что жить так, как живу я, просто невозможно. И это не жизнь вовсе, когда за тебя все решают, вплоть до того, какой будет твоя одежда.
А я что?
А я ничего, только улыбалась снисходительно и кивала.
Машка в конце концов на меня рукой махнула, мол, все равно не достучаться.
И вот теперь я стою напротив ее двери и никак не решаюсь нажать на звонок.
Протяжно выдохнув, я попыталась прикинуть, что именно скажу бывшей лучшей подруге.
Почему бывшей? Потому что я сама сделала все, чтобы даже у Машки закончилось терпение.
Может дождаться утра? Переждать в машине?
А впрочем, что это изменит?
Дотронувшись пальцами до глаз, я немного их потерла, потом надавила на виски, в попытке унять разыгравшуюся головную боль.
Наконец решившись, я потянулась к звонку и нажала на кнопку.
Прошло не меньше двух минут прежде, чем за дверью послышались шаги, а следом знакомое «кто»?
— Я…
Идиотка. Ничего умнее придумать не могла? Кто вообще так отвечает на вопрос?
Пока я ругала себя, стоя на лестничной площадке, замок щелкнул и дверь открылась.
На пороге стояла сонная Машка, облаченная в ночную сорочку. Ее едва открывшиеся глаза и растрепанные волосы только подтверждали мои предположения.
Конечно, она уже спала. Чем еще она могла заниматься в два часа ночи?
— Аля? — удивлено распахнув веки, Машка пробежалась по мне глазами, очевидно не веря в то, что я действительно стою напротив.
— Маш, я… — почувствовав, как в носу начинает противно щипать, а к горлу подступает колючий ком, я замолчала, в общем-то, даже не представляя, что сказать.
Мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, какую я совершила ошибку, заявившись сюда посреди ночи. Не стоило этого делать, в последний раз Машка четко дала понять, что общаться со мной она больше не намерена.
Огромное чувство стыда тут же обрушилось на меня сшибающей с ног волной. Из глаз от безысходности и собственной глупости брызнули слезы.
— Извини, я не знаю, зачем вообще пришла, — призналась я честно, — извини…
Я уже было хотела развернуться и рвануть прочь, лишь бы не смотреть подруге в глаза, но в последний момент почувствовала хватку на своем запястье.
— Проходи, — спокойно проговорила подруга, в ответ на удивление, отразившееся на моем лице.
Я с трудом выдавила из себя улыбку и вошла в квартиру.
— На кухню, — почти шепотом скомандовала Машка и тут до меня дошло, что подруга в квартире не одна.
Как же мне теперь хочется провалиться на этом самом месте.
Как можно быть такой дурой?
— Ну? Чего замерла, шуруй давай, — снова скомандовала подруга.
Я спешно сбросила обувь, сняла куртку, повесила ее на крючок, и по памяти направилась туда, где у Машки находилась кухня. Подруга вошла следом и прикрыла дверь. Пока я топталась на месте, не зная, куда себя деть, Машка, покачав головой, пошла ставить чайник.
— Не стой, Аль, садись, — указав мне на стул, подруга принялась доставать из шкафа посуду.
— Прости, что я вот так…
— Сколько раз ты еще будешь извиняться? — поставив передо мной кружку, Машка цокнула, закатила глаза и направилась к холодильнику.
Я и опомниться толком не успела, а на столе уже стояла тарелка с бутербродами.
— Чего смотришь? Бери давай. Вряд ли ты ко мне в таком состоянии заявилась с полным желудком, а на пустой говорить не о чем, — спокойно проговорила подруга и пододвинула тарелку ближе ко мне.
— Мне Паша изменил, — вырвалось у меня то, что крутилось в голове на протяжении последних нескольких часов моей жизни.
2. Глава 2
Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал. Видок у меня сейчас, пожалуй, тот еще. Я все никак не могла взять себя в руки, даже сейчас, сидя в квартире некогда лучшей подруги.
Столько лет, я потеряла столько гребанных лет, всегда стараясь соответствовать созданному родителями образу.
Сколько себя помню, я всю свою жизнь прислушивалась к их советам. Впрочем, и выбора-то у меня особо не было.
— Ну этим ты меня не удивила, интересно, что ты только сейчас это поняла, — ошарашила меня Машка.
В ее голосе действительно не было ни капли удивления, будто я только что не об измене жениха рассказала, а сообщила и так всем известную, совершенно обыденную новость.
— Что ты на меня смотришь? — довольно резко спросила подруга.
Я тут же опустила глаза, не выдержав на себе ее испытующий взгляд.
— Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты жила своими мозгами? — продолжила Машка.
Она особой тактичностью никогда не отличалась, всегда говорила только то, что думает.
— И о том, что он тебе совсем не пара, я тебе тоже тысячу раз говорила.
Я молча слушала подругу. Ответить мне было нечего, возразить — тем более. В конце концов это я заявилась к ней посреди ночи.
Да и права она, все это было и не раз. Мы ссорились даже, в последние месяцы нашего общения — сильно. Машка на дух не переваривала Пашу, а я…
Я идиотка слепая.
Потеряла лучшую подругу.
И чего ради?
Обидела ее в последний раз сильно. Обвинила в зависти. Наговорила черт знает что. Этого она мне простить не смогла. После того случая Машка и махнула на меня рукой, развернулась и, гордо вскинув голову, вышла из моей квартиры, да дверью шарахнула так, что со стен штукатурка посыпалась.
— Ну и чего ты ревешь? Нашла из-за чего реветь. Радуйся, что замуж за этого кобеля выскочить не успела, и не залетела от него.
Я мгновенно смутилась.
— Что дальше собираешься делать? — наливая в кружки чай, как всегда без лишних слов, в лоб спросила подруга.
— Не знаю, — всхлипнув, ответила как оно есть.
Я правда не знала, что делать дальше. Однозначно нужно было что-то решать, но сейчас я была просто неспособна что-либо предпринять. Мозг отчаянно отказывался работать. Поздний час и эмоциональная нестабильность сказывались на способности здраво мыслить.
— Мда, подруга, — протянула Машка.
— Маш, я знаю, что перед тобой виновата, — я с трудом решилась посмотреть подруге в глаза.
Как же, оказывается, бывает стыдно, когда приходит осознание.
Она ведь могла меня прогнать. А вместо этого сидит, чаем меня поит, бутербродами кормит. И все это в два часа ночи. Вот оно ей надо?
