Я родилась в один день, месяц и год с Петром Первым, но, правда, с разницей в триста лет. Именно поэтому я каждый год приезжаю в день своего рождения в самый красивый и таинственный город на Неве – в Санкт-Петербург. То, что он красивый, знают все, а вот то, что он весь пронизан мистикой, я узнала недавно. Тем он стал для меня интереснее и привлекательнее.
Если взять экскурсию по городу, то тебя обязательно привезут в такие места, как Михайловский дворец с привидением – в нем убили императора Павла; к древнеегипетским огромным сфинксам, украшающим набережную Невы и меняющим на закате солнца выражение лица со спокойного на устрашающее. Гиды предупреждают людей, что не нужно испытывать судьбу и смотреть сфинксам в глаза, иначе можно сойти с ума.
Мистических мест и легенд в Питере очень много, но и мест, исполняющих любое желание, не меньше, просто нужно обязательно проделать кое-какие манипуляции: погладить грифона за ухом, поцеловать четных львов на мостовой, залезть на крышу на улице Гороховой, попасть монеткой в чижика-пыжика и многое другое. А самое главное – в это время начинаются белые ночи, и наблюдать, как разводят мосты над Невой, – зрелище необыкновенное. Но поездки в Питер появятся в моей жизни не сразу…
Родилась я в подмосковном городе Химки в семье, к сожалению, неблагополучной, поэтому не было не то что никакой возможности для путешествий, но даже и желаний таких не возникало. Понятия эстетики и красоты, любви и заботы, интересного досуга отсутствовали полностью. Отец пил, мать работала на двух работах, чтобы прокормить меня и мою старшую сестру Ларису – дочь от первого брака. Вечные скандалы – естественно, с крушением мебели и побоями – были нормой. Зачем, почему?.. В какой-то момент моя мать все же развелась с отцом, но свидетельство о расторжении брака не спасало никого от пьяных разборок отца: будучи в разводе, они находились в одной квартире. Однажды мама пошла в исполком, и каким-то чудом отцу дали квартиру в Новых Химках. Когда он переехал, наступила тишина.
Но превратности судьбы не ограничивались поведением отца. Мое появление на свет в штыки приняла моя старшая шестилетняя сестра Лариса, и ее ранняя и глупая нелюбовь ко мне – вперемежку с ревностью и вредностью – сохранилась на всю жизнь.
В детстве я была чем-то вроде гадкого утенка: от отца мне в подарок достался огромный нос. Я не нравилась себе. Когда смотрелась в зеркало, то видела этот нос, тонкие светлые волосы и чувствовала себя ужасно одинокой. В школе училась плохо, можно даже сказать, что вообще не училась. И никому до меня не было дела…
Много-много лет спустя я спросила маму: «А почему мой папа не любил меня и даже ненавидел? Ларису он называл дочерью, а мне говорил, что я ему никто». Она ответила: «Потому что ты не хотела учиться». «А какое образование было у моего отца?» Она сказала: «Три класса». Я тогда спросила у мамы, а знает ли она, что такое генетика? Она не знала, и я ей по-простому объяснила, что у двух «редисок» не может родиться «ананас». А если ты хочешь получить «ананас» из своего ребёнка, то нужно очень постараться. Например, нанимать репетиторов, если сам ничем не можешь ему помочь. Да и это не самое главное. Ребёнка нужно любить. Все нуждаются в любви, а дети – в особенности.
Что сказать о друзьях? Были две подруги – Светка и Маша, которые жили в нашем дворе. Они были красивые и считались благополучными, потому с удовольствием показывали мне свое превосходство. Светка училась со мной в одном классе, Маша – на класс старше. У Светки родители пили похлеще моего отца, но мать работала на овощной базе, так что дома у них всегда были колбаса салями и горы конфет. Она носила джинсы, о которых мне нельзя было и мечтать.
Светкина мать пила, даже когда забеременела вторым ребенком – пила всю беременность. В итоге, сестра Светки – Марина – родилась с физическими недостатками: рот до ушей, шесть пальцев на руке, с одним ухом. Когда она немного подросла, ее отправили в интернат для глухонемых. Светка стеснялась своей сестры и проявляла к ней жестокосердие, даже не позвала на свадьбу (в семнадцать лет Светка «залетела» и в срочном порядке вышла замуж).
Когда мне было девять лет, она придумала историю, что у меня родители не родные, а я удочеренная, и что она знает, где живут настоящие. Мы сели в автобус и поехали в Новые Химки якобы к моим родителям. Никогда не забуду, как подошли к дому, зашли в подъезд, поднялись на лифте на этаж, подошли к двери и позвонили в звонок. Мое сердце сильно стучало от волнения. Нам никто не открыл. «Наверно, никого нет дома», – сказала Светка. Мы уехали обратно. Выяснилось, что она все придумала, и, естественно, был грандиозный скандал. Моя мама во всем обвинила меня: как я могла в это поверить?!
…Мама родилась в военные годы. Моя бабушка Валя была дочерью Соловьева Алексея Петровича. Он был из богатой семьи, и они принадлежали к дворянскому роду. В их доме была прислуга. Прапрадеда звали Петр, а прапрабабушку – Анной. Оба – Соловьевы, оба – коренные москвичи. Воспитывали двух детей – сына Алексея и дочь Елизавету (кстати, так же звали и детей Петра Первого – еще одно приятное совпадение!).
У моего прадеда Алексея – Алексея Петровича – было шестеро детей, и одна из дочерей – Валентина, мать моей мамы. Прадед воевал, дошел до Берлина и был награжден медалью «За оборону Ленинграда». В Германии его ранило, и он потерял ногу. Алексей Петрович и его жена Анна Васильевна жили в Москве на 2-й Мещанской улице. Их дочь Валя вышла замуж за Семена, москвича, и переехала к нему жить.
В 1942 году у Семена и Валентины родилась дочь Люда – моя мама. Дед Семен обожал жену и дочь. Когда его направили работать в Сибирь на завод боеприпасов, жена с дочкой, моей будущей мамой, вернулась в отчий дом – к Анне Васильевне и Алексею Петровичу.
Однажды бабушка Валя знакомиться с Афонькой и уезжает с ним, оставив свою дочь у Анны Васильевны, что и спасло моей маме жизнь: у Анны Васильевны всегда было чем накормить детей, а у Валентины с Афанасием (Афонькой) двое детей умерли от голода. Когда бабушка Валя родила Веру, моей маме было уже пять лет – тогда она и забрала ее к себе. Будучи ребенком мама не понимала, кто есть кто в семье и что вообще происходит: жили они в холодном бараке, а спала она на полу, по которому бегали огромные крысы.
Семен, мой дед, когда приехал в Москву и узнал, что жена бросила его, разыскал ее. Он умолял вернуться к нему, но бабушка не хотела. Потом он попросил хотя бы отдать ему маленькую Люду, видя, в каких условиях живет ребенок, но получил отказ. Вскоре Афонька начал пить и поколачивать и жену, и Люду за любые провинности. Деньги, присланные Семеном, пропивались. Мама рассказывала, что когда нужно было записать ее в школу, то повели ее туда босиком – не было денег на обувь.
