Мы всегда будем скучать по тем, кто оставил глубокий след в нашей жизни, а потом вдруг исчез из неё по воле судьбы, случая или из-за чьей-то непоправимой ошибки. Эта недописанная история нашей жизни всегда будет тяготить и заставлять оглядываться назад – туда, в прошлое, где всё было иначе…
Ксюша сидела у панорамного окна и смотрела на мокрый вечерний город, утопающий в бесчисленных огнях цивилизации.
Она не любила дождь – он приносил тоску и мысли, от которых девушка пять бесконечных лет пыталась убежать, спрятаться, избавиться, но они прилипли к подсознанию, въелись в душу и не покидали её…
Она не любила осень, особенно октябрь, но даже не из-за его унылости и холода, а из-за воспоминаний, которые были с ним связаны. Из-за того, что он беспардонно напоминал об Артёме, который всё это время не выходил из её головы и не покидал сердца.
Особенно остро девушка чувствовала это в преддверии двадцать пятого числа – дня рождения любимого человека. И сейчас, сидя с горячей чашкой чая в руках, пытаясь согреться его теплом, она умирала от боли, раздирающей сердце, вспоминая свою любовь до кончиков пальцев…
На столе звякнул телефон, и Ксюша, словно очнувшись, взглянула на него.
«Выезжаю. Скоро буду. Очень соскучился», – прочитала она смс от мужа и вздохнула.
Когда-то давно, уезжая из Комарово разбитая и растоптанная, прощаясь с Артёмом навсегда, девушка была на миллион процентов уверена, что её будущая жизнь – это сплошное одиночество, и, наверно, так всё и произошло бы, если бы мать при каждом удобном случае не напоминала о нём и не попрекала их связью. И когда это стало уже невыносимо, она под давлением Кати и Кости, который больше года пытался добиться от неё ответных чувств, сдалась и, сбежав из родительского дома, позволила ему любить себя и даже надеть кольцо на палец.
Первое время ей было очень непросто строить отношения с нелюбимым человеком при всей симпатии к нему, но Ксюша осознавала, что так, как раньше, уже никогда не будет.
Она отдала чужому мужчине своё тело, но душа и сердце по-прежнему принадлежали тому, кто причинил невероятную боль и выставил вон из своей жизни.
Единственное, о чём та теперь мечтала, – это о ребёнке. Девушка хотела стать матерью и подарить всю свою нерастраченную любовь маленькой частичке себя, но пока это так и оставалось её мечтой.
Ксюша посмотрела на Смольный собор, красиво подсвеченный в темноте, и память перенесла её в другое время, в другое место, и только тот же Смольный собор и ещё Большеохтинский мост предстали в воображении, и Артём, улыбаясь, смотрел на неё своими невероятными голубыми глазами, заставляя сердце трепетать и выпрыгивать из груди.
Она до сих пор настолько отчётливо помнила молодого человека, что могла закрыть глаза и представить его лицо до мельчайших подробностей, его взгляд. Да, конечно, это был не сегодняшний Артём, который сейчас, скорее всего, изменился, но это был её любимый Артём, тот Артём из прошлого, которого она так и не смогла забыть…
Девушка очнулась от своих воспоминаний и, поставив полупустую чашку на стол, встала. Она смахнула слёзы, наполнившие глаза, и не торопясь пошла в ванную.
Умыв лицо холодной водой, пытаясь остудить горящие щёки, и промокнув его полотенцем, Ксюша села на край джакузи, грустно глядя на своё отражение.
В молодости года не оставляют явных отпечатков на лице, и за пять лет девушка лишь, как красивый цветок, расцвела ещё больше, но тем не менее она изменилась. В ней не осталось ничего от той юной наивной девочки, бежавшей напрямик за своей любовью. Её глаза разучились излучать тепло, они смотрели на жестокий мир с холодной отчуждённостью, а детская, искренняя улыбка, что озаряла её лицо невероятным светом, сменилась на заученную, фальшивую маску.
Иногда с Катей под влиянием воспоминаний девушка ненадолго напоминала ту прежнюю Ксюшу, но это было только с сестрой и так редко, что не меняло общей картины. Она превратилась в холодную, неприступную красавицу, не ощущающую и не излучающую счастье. Её счастье затерялось в том комаровском доме родителей Артёма и никак не могло заново найти к ней дорогу.
«Как же так получается в жизни, что самую невыносимую боль нам причиняют люди, которые дарили самое невероятное счастье?» – размышлял Артём, вглядываясь в тёплые зелёные глаза нарисованной им по памяти Ксюши.
Он давно начал писать этот портрет, оборудовав чердак в доме родителей под мастерскую, но часто откладывал своё занятие, бросал начатое, однако снова и снова к нему возвращался.
Молодой человек отдавал себе отчёт, что сейчас Ксюша, скорее всего, изменилась, но на портрете и в его памяти она была такой…
– Какая красивая тётя! – раздался восторженный голос и оторвал Артёма от раздумий. – А я, когда вырасту, тоже такой красивой буду?!
Он взглянул в синие глаза дочери, пытливо смотрящие на него, и сел перед ней на корточки, чтобы удобнее было общаться.
– Ты будешь ещё красивее! – улыбнувшись, заверил молодой человек малышку и посмотрел на её очаровательное личико.
– А она кто? Принцесса? – подойдя к рисунку ближе, уточнила девочка.
Артём задумался, ещё раз взглянул на красавицу с холста и заключил:
– Нет. Она волшебница!
Большие глаза дочери стали огромными, та даже приоткрыла ротик от изумления и с трепетом уточнила:
– И она умеет творить чудеса?!
– Да! – ответил он и улыбнулся своим мыслям. Только Ксюша могла делать его счастливым.
– Папа, а как её найти? Я хочу попросить её сделать чудо! – не унималась малышка.
Молодой человек вздохнул и подумал о том, что он бы и сам хотел знать ответ на этот вопрос. Но где она, Артём не имел представления.
Ксюша уехала с Андреем в тот ужасный день рождения и оборвала все возможные средства связи с ней.
– Папа, ты чего молчишь? – подойдя к нему, спросила девочка, дергая его за руку.
– Маруся, её не найти. Это же волшебница. Она придёт сама, если сочтёт нужным, – задумчиво ответил он.
– Жаль. А я хотела у неё столько всего попросить…
– Мне тоже жаль, милая, – произнёс молодой человек и, взяв её на руки, поднялся. – А теперь мы пойдём вниз и будем ругать того, кто отпустил тебя одну наверх по этой высокой опасной лестнице.
Артём вошёл в комнату и сердито посмотрел на Кристину, сидевшую в кресле у телевизора с бокалом вина.
– Почему ты отпустила Марусю одну на чердак?
– Во-первых, не Марусю, а Марину, во-вторых, я её не отпускала, она ушла сама, – парировала девушка, не отрывая глаз от экрана.
