На винном заводе «Абрау-Дюрсо» Эва Кордова работала двенадцатый год. В сферу ее обязанностей входил обход четырех тоннелей, где выдерживалось сырье для будущего алкогольного напитка, и где она без особого интереса день ото дня проворачивала бутылки на определенный угол, чтобы осадок ровно выпадал в горлышко. Эве шел тридцать седьмой год, и она знала, что в погребах завода есть бутылки, чей возраст дышит ей в спину. Она мечтала там побывать, но те тоннели были закрыты для общего персонала. Бутылки в них проворачивались реже, и круглый год, кроме дней, установленных для посещений, поддерживалась полная темнота.
В тоннелях Эвы свет зажигался чаще. Они вентилировались и по ним водили туристов. Здесь всегда держалась одинаковая температура, было сыро и холодно, и воздух имел терпкий запах винного сусла. Обстановка значилась не самой комфортной для приятного времяпревровождения, из-за чего Эва частенько пренебрегала своими обязанностями, и заканчивала работу раньше отведенного времени. Она давно усвоила, что, если неделю не проворачивать сосуд, осадок все равно выпадет в горлышко, пусть и не так ровно. Закон земного притяжения для виноградного сока никто не отменял и, как считала женщина, дегоржаж одинаково удалит осадок, каким бы он ни был. Проблема заключалась в том, что ее сменщица Оксана Биглева могла заметить нетронутые бутылки и кое о чем ей напомнить. Из-за вредной подруги Эва не хотела получать нагоняй от начальника цеха, поэтому пройти мимо пюпитра, где донышком вверх располагались около трех сотен бутылок, она не смела. Часть бутылок все равно приходилось вертеть.
Вот и сегодня она зашла в тоннель №5, поздоровалась с первым пюпитром, спросила, как у него дела и как прошла ночь. Сообщила, что ее ночь прошла отвратительно из-за болей в животе. Упомянула о том, как упал доллар и как сборная России по футболу сенсационно обыграла Египет. Окинула неспешным взглядом бутылки, пытаясь вспомнить, какие проворачивала вчера, а какие не проворачивала уже две недели. Ничего не вспомнила и посредством русской рулетки прокрутила те, что были больше запылены.
Впрочем, при таком тусклом освещении все бутылки казались одинаково пыльными. Риски на днищах торчали в разные стороны, и не было ни единого шанса уследить какую-либо последовательность. Эва, положившись на свой опыт, провернула несколько бутылок и пошла к следующему пюпитру. Так она дошла до середины тоннеля и уже собиралась затянуть песню, когда увидела странный предмет, лежащий под арочной дверью.
Предмет удивил Эву и, в равной степени, испугал. Сначала она решила, что это ящик, в котором бутылки переносили в цех для удаления осадка. Чуть позже она поняла, что сама себе врет, потому что ящик выглядит совсем не так, как подобает транспортировочным упаковкам. Предмет, оставленный под дверью, имел продолговатый корпус с острыми оцинкованными углами и крышку на тонких блестящих петлях. Глядя на петли, Эва решила, что перед ней бельевой сундук. Если бы не бордовая обивочная ткань, придающая ящику траурный вид, она бы на том и сошлась, но, присмотревшись, Эва поняла, что это не так. Внезапное замешательство заставило ее отпрянуть от неопознанного объекта: Эва отступила назад и взглянула на дверь.
По слухам она знала, что тоннель №5 был последним из построенных еще в девятнадцатом веке, и все арочные двери, ведущие из него, равно как и из четырех других, были закрыты по причине технического состояния. Большая часть из них была замурована бетоном. Оставшиеся представляли завесу тайны. Даже те, кто проработал на заводе более тридцати лет, не знали, что за ними.
Она посмотрела по сторонам и застыла в недоумении. Ящик имел такую форму, что пронести его меж пюпитрами не представлялось возможным. Нужно было освободить дорогу, сдвигая пюпитры от прохода к стенам. А для того, чтобы их сдвинуть, потребовалось бы вытащить бутылки, прикасаться к которым было строго запрещено. Бутылки разрешалось только вращать, только в определенный промежуток времени и только установленному персоналу. Следовательно, как подразумевала Эва, пюпитры никто не двигал.
Но ящик, обитый бордовой тканью и сцепленный цинковыми заклепками, продолжал покоиться у двери, вызывая у Кордовы не столько изумление, сколько тревогу. Ее ум отказывался объяснять транспортировку такого предмета и лукаво указывал на арочную дверь, долгие годы пребывающую под замком.
Эва убрала волосы со лба и подступила к ящику.
Откуда-то принесся гул. Женщина решила, что слышит скрип бутылочного транспортера в одном из верхних тоннелей. Эхо сотворило с ним какой-то ужас, и теперь он был будто бы везде. Когда звук повторился, Эва убедилась, что никакого скрипа нет и в помине. Гул доносился из-за арочной двери. Оттуда же слышалось что-то еще, похожее на урчание. Испуг кольнул ее в сердце, и веселая, щепетильная женщина вспомнила, как упрашивала начальника перевести ее из тоннелей в производственный цех, где работа была более интенсивной, а время – менее удручающим.
Сколько она не просила, ей всегда отказывали.
«Если я умру, – заклинала Эва, – мой дух будет вечно скитаться здесь и пугать всякого, кто осмелится провернуть хотя бы одну бутылку. Я буду выть, буду стонать, буду опрокидывать пюпитры, чтобы всем им отомстить за тяжелый неоправданный труд!»
Тут она вспомнила, сколько лет существует виноделие в Абрау-Дюрсо, сколько людей перебывало на вахтах, и ей стало понятно, почему по тоннелям бродит странный гул, раздаются скрипы и лопаются бутылки. Иногда Эва слышала такие необузданные звуки, что вся ночь превращалась в кошмар. Природу их она не знала и объяснить не могла. Поэтому ей оставалось только мириться со своими страхами и продолжать работу, какой бы жуткой она ни казалась.
– Все из-за них! – прошептала Эва, имея в виду призраков, населяющих погреба.
Тут она сменила тон, повернулась к тоннелю и вполголоса сказала:
– Я знаю, что вы здесь: и те, кто строил погреба, и те, кто в них работал. Все вы еще здесь, и я вас уважаю. Уважаю и прошу: не надо меня пугать. Я такая же, как вы, и я хочу, чтобы мы были заодно.
Она присела перед ящиком и коснулась ткани. На ощупь материя была мягкой и свежей, от досок исходил запах сырого дерева. Все смотрелось как-то нелогично, и, пока Эва перебирала возможные варианты появления ящика в тоннеле, арочная дверь приоткрылась, и из образовавшейся щели заструился туман. Эва заметила его, когда тоненькие струи превратились в ручейки. Она поднялась, обошла пюпитр и встала возле стены.
