Предисловие к началу главы 1…
Добро пожаловать в Эббивилл – городок штата Луизиана численностью около 12 тысяч человек. Расположен он в 26 км к северу от залива Вермилион, являющегося частью Мексиканского залива. У него довольно обычная история: основал его миссионер-капуцин в 1843 году. Изначально город назывался Ля-Шапель (с фр. «часовня») и создавался по образцу французских деревень. А именно дома строились вокруг часовни, сгоревшей в 1854 году. Статус «города» был присвоен всего спустя 7 лет с момента основания – в 1850. Основное население составляли переселенцы из канадской Акадии и выходцы из стран Средиземноморья. Самая интересная часть города – это не рестораны, площади и развлекательные центры с магазинами, как вы могли подумать. Для меня – это старинная часть города, где располагается Музей истории Акадии и театр «Abbeу Players».
Мои родители переехали сюда, когда обоим исполнилось 20. Их переезд в Луизиану был вызван поисками своего пути, счастья и, наконец, себя. Они познакомились в «SHUCKS!» – ресторане креольской кухни на Запад-Порт-стрит. Отец пришел туда со своими друзьями, а мама подрабатывала официанткой. Ее попросили принять у них заказ. И тут все завертелось…
Как рассказывал папа, Одри понравилась ему с первого взгляда. Она была яркой, красивой, а главное улыбчивой. Для Адама улыбка – это уже сто процентное попадание в его сердце. И конечно, любой сейчас может сказать: она официантка и часть ее работы – быть дружелюбной и вежливой. Но только эта улыбка была искренней, чистой, не наигранной. Именно в тот момент отец понял: у них впереди веселое будущее. И оказался прав. Свидания, букеты цветов, ночные гуляния и конечно, страсть, что кипела в них обоих. Они были счастливы и наслаждались моментом, не думая ни о чем. У обоих была мысль, что Эббивилл – не их место. Мечтая уехать в Европу, они много работали. Отец уходил на три–четыре подработки, а мама брала все смены без выходных в кафе, параллельно доучиваясь в колледже. И вот в 23 их старания окупились. Они переехали в Нант, но прожили там всего год…
Лучшая подруга Одри Кайла слишком внезапно и странно умерла. К слову, она, как и мама, жила в Эббивилле. Поэтому мои родители вынуждены были вернуться. Поначалу они хотели побывать лишь на похоронах, но у Кайлы остался маленький сын Дэмиан. Отец Дэмиана смылся задолго до его рождения, а дедушка и бабушка были не в состоянии воспитывать внука. Тогда моим родителям пришлось принять непростое решение, которое навсегда изменило их жизнь. Они взяли Дэмиана под опеку и решили остаться здесь, в Эббивилле. Одри и Адам купили просторный дом на Запад-Вильен-авеню и в конце концов обжились. Дэмиан пошел в школу, а у них появился ребенок. И этот ребенок – ваша покорная слуга Жозефина Ричардс. Но для вас просто Джо.
Сейчас я прогуливаюсь по Маршия-авеню. Эта улица прекрасна тем, что даже в самый знойный летний день, например, как сегодня, здесь всегда будут легкий ветерок и тенек от деревьев, растущих вдоль улицы. Вы, наверное, думаете, куда я направляюсь. А я вам отвечу: к моей лучшей подруге Элисон – сногсшибательной шатенке, чьи волосы нельзя однозначно обозвать только русыми. Медовые пряди то и дело проскальзывают перед глазами. Также у ее волос есть одно свойство, которому позавидовала бы любая девушка: они от природы слегка вьются, будто их каждый день накручивают утюжком. Правда, сама Элисон не ценит этого. Она бы отдала все ради прямых волос. В средней школе моя подруга постоянно выпрямляла пряди, ведь ей казалось, что так лучше.
Что я еще могу сказать о ней? Элисон, как и мне, шестнадцать лет, и скоро у нее день рождения. Я собираюсь подарить ей то, от чего ее сердце дрогнет. В детстве, когда нам было по шесть, мы сплели два браслетика и поклялись, что будем носить их столько, сколько продлится наша дружба. Но со временем бусинки потеряли свой цвет, стали тусклыми, а потом краска и вовсе стерлась. Потому нам пришлось убрать их в дальний ящик. И вот буквально две недели назад я, думая над тем, что подарить Элисон, наткнулась на них в своей тумбочке. Да, я хранила их все эти годы и решила, что нужно сплести два точно таких же браслетика. Это будет идеальный подарок для нее.
Вообще Элисон слишком эмоциональна. Любой поход в кино заканчивается слезами: от смеха, горя или радости. Когда у меня был сложный период в жизни, только Эли поддерживала меня. Только она знала, какого мне. Что творится внутри меня – даже я до конца этого не понимала. Из-за ее сильной эмпатии ей пришлось буквально пережить все события вместе со мной.
Помню, я сидела на полу в ее комнате и тихо рыдала. Тогда я узнала об изменах отца. Элисон аккуратно слезла с кровати и подсела ко мне. Она стала утирать своей футболкой мое лицо, крепко обнимая. Это был первый раз, когда кто-то из нас рыдал в присутствии другого. Элисон было пятнадцать – она еще не понимала, что значит столкнуться с ситуацией, когда ты никак не можешь помочь человеку. Единственное, что тебе остается, это сидеть и вытирать его вновь накатывающиеся слезы. Маме я так и не решилась рассказать. У нее в последние годы были проблемы со здоровьем. Она часто болела, и такая новость не только бы подкосила ее, но и могла вовсе лишить семьи. И хоть в глубине души я ненавидела отца за предательство, их с мамой развода мне не хотелось. Я надеялась, что папа бросит Розали, свою любовницу, но он и не собирался. Я прождала три месяца, пока мое терпение не лопнуло. Когда мама снова слегла в больницу, и Дэмиан навещал ее, мы с отцом остались наедине. Я рассказала ему про все: про то, как я увидела его с Розали у нее дома, о том , что знаю, на Рождество он был не на работе, а у нее, и что ненавижу его за это. Но маме не расскажу.
– Не хочу, чтобы она страдала из-за тебя! – помню, кричала я.
Отец орал в ответ:
– Ты ничего не знаешь, Джо! Какого это – любить кого-то по настоящему.
– То есть ты нас не любил? – со слезами произнесла я, зачем-то сжав кулаки со всей силой, что у меня была. Наверное, это своеобразная защитная реакция. Я кипела так, словно моей злости не было предела.
– Нет, малышка, я всегда вас любил и люблю, особенно тебя. Но я никогда не был готов к браку, к детям, как и твоя мама. Мы старались стать лучшими родителями для тебя, правда. Но вся эта семейная жизнь была решением твоей матери. Не моим! Я не хотел всего этого. Я не жалею, что у меня есть ты и твой брат. Но все эти годы я страдал. Жил как будто не своей жизнью. Я столько лет играл чью-то роль. Я много раз пытался поговорить об этом с Одри, но все, что она делала – это устраивала скандалы. Я виноват, что не подхожу для этого? С самого начала она знала, какой я. Знала, что я не собираюсь заводить семью. Одри тоже всего этого не хотела.
