… За микшерским пультом священнодействовал звукорежиссер, патлатый парень в огромных наушниках и футболке с Джоном Ленноном на груди. Он был занят архиважным делом, и постоянно копошился в настройках своего агрегата, не поднимая головы.
Его же помощник, пухленький, похожий на хомячка, мальчик, в черной футболке с розовым пони на груди, украдкой доедал бургер и откровенно зевал, рассматривая тех, кто сидел с другой стороны стеклянной стены, в студии.
На стенах за спинами гостей радиостанции висели плакаты с автографами известных музыкантов и артистов, которые уже здесь бывал. Они светились большими яркими пятнами и соседствовали с предвыборными плакатами местных политиков. Тут же висели фотографии чиновников в дорогих рамочках. Три фотографии: Жириновского, Зюганова и Явлинского – висели как иконостас в красном углу, подчеркивая статус места.
Нынешние гости студии чувствовали себя среди всех этих звезд разной величины и степени яркости не в своей тарелке.
Первый с краю широкого стола пристроился бородатый сухой мужчина в синем свитере сотрудника МЧС. От яркого света в лицо он постоянно жмурился и смешно шевелил усами. Ему явно не нравилось, что на него обращали много внимания. Чтобы как-то успокоиться, он постоянно скручивал руками листочек рекламного буклета, лежащий перед ним.
Другой край стола подпирал пухлый, лысый парень в модных очках. Несмотря на свои крупные размеры, он был очень подвижный и постоянно крутил головой, стараясь изучить портреты за своей спиной.
Рядом с ним, ближе к центру расположился казак. Величавый брюнет, с чубом, папахой, и в черной донской косоворотке. Даже портупея и ремень были при нем. Не хватало только шашки. На груди у казака поблескивала колодка юбилейных медалей. И при это всем великолепии, обмундировании на товарище смотрелось как на корове седло.
Но казака это не смущало. Постоянно приосаниваясь, чубатый старался выпятить вперед грудь, демонстрируя свои награды.
Одно место в студии, между мчсовцем и казачком, оставалось свободным.
Перед мужчинами в стол была воткнута тренога с тремя микрофонами, похожими на головы Змея Горыныча, а сама крышка стола была заклеен стикерами с эмблемой радиостудии "Родник ФМ" и завалена тонким слоем листочков с рекламными лозунгами.
Перед каждым из мужчин возвышалась бутылочка с газированной водой.
Напротив гостей студии уютно пристроилась ведущая, приятная женщина средних лет, с короткой черной прической под Мирей Матье, в коричневом платье в крупный белый горошек с глухим воротом. Она разговаривала о чем-то со своими гостями и делала ручкой с логотипом радиостудии заметки в блокноте. Время от времени бросала взгляд на дверь, ожидая, что кто-то должен был вот-вот в нее войти.
В студии явно шла оживленная беседа, но помощник режиссера ее не слышал. Он лишь видел, как ведущая задавала вопросы мчсовцу, а тот эмоционально ей что-то отвечал.
Помощнику режиссера даже, наверное, казалось, что за стеклом находятся большие и безмолвные рыбы, которые просто шевелят губами.
Вот ведущая эмоционально взмахнула руками, показывая что-то большое. Мужчины разом закивали головами и засмеялись.
Помощнику режиссеру стало интересно, о чем же они там все же говорят? Он взял в руки наушники. Надел их на макушку и в его голову тут же ворвались голоса.
Они синхронизировались с тем, что он видел, и студия перестала походить на аквариум.
– … в 95 году это было, – Мчсовец пожал плечами, – не знаю, как-то вдруг резко принял решение. Взял в институте академотпуск и в тот же день пришел в военкомат.
При слове «военкомат» помощник режиссера вздрогнул и огляделся, словно рядом с ним за спиной вырос офицер.
– Помню военком на меня еще посмотрел, как на идиота, – мчсовец постучал скрученной листовкой по столу, – спросил, ты что-то хочешь в Чечню? Я ответил: «Да. Хочу». Военком пожал плечами и ответил: «Ну, хочешь. Получи».
Ведущая показала руками, чтобы мужчина не стучал бумажкой по столу, и открыла рот, чтобы еще что-то спросит, но в этот момент дверь в студии распахнулась наружу и внутрь аквариума вошел крепкий статный мужчина около 30 лет, как-то разом заполнив собой все оставшееся свободное пространство и обратив на себя внимание присутствующих.
На мужчине была надета зеленая камуфлированная футболка с длинными рукавами, защитного цвета штаны с карманами на бедрах. На голове – активные наушники. На запястье армейские часы. Короткая армейская прическа выдавала в нем человека причастного в военной службе.
– Извините, немного задержался, – опоздавший приложил руку к груди, показывая свою искренность.
– Ничего, проходи, – обратилась к нему ведущая на «ты», показывая, что давно с ним знакома и показала рукой на свободное место, – мы уже в эфире, можете представиться и поприветствовать слушателей.
– Все привет! – Опоздавший посмотрел на прозрачную стену и помахал рукой режиссеру и его помощнику, как будто именно они были главные люди здесь, – я – Стас Павлов, журналист и блогер. Рад всех видеть!
Стас начал пробираться за спинами гостей студии, а ведущая чуть наклонилась вперед, сказала в микрофон.
– Друзья, напоминаю, что сегодня у нас в эфире, ребята, которые в разны годы добровольно пошли на войну, а вообще вся наша передача посвящена событиям, которые начались совершенно недавно, то есть 24 февраля.
Женщина улыбнулась и снова обратилась к мчсовцу.
– Простите, пожалуйста, мы вас немного прервали. Давайте продолжим. Скажите, каково это самому принять такое решение?
Мчсовец отложил в сторону скрученный листок и взял в руки бутылку с водой, которая стояла перед ним.
– Ничего. – открыл бутылку и сделал большой глоток, -Извините, не люблю вспоминать те дни.
Вернул бутылку назад.
– Знаете, сейчас я уже смутно понимаю, причины своего поступка. Молодой, наверное, был.
Посмотрел на ведущую.
– Хочу сказать про другое. Можно?
– Да, конечно, – ведущая одобряюще кивнула головой.
И мужчина начал говорить быстро-быстро, как будто боялся, что его прервут и не дадут сказать то, о чем давно хотел сказать и чему было посвящены все прежние думы.
– Когда мы уже стоял под Грозным и слушали репортажи о хасавюртовское перемирии, то все понимали, что это лишь короткая передышка. Если бы мы тогда их додавили, то не было бы второй чеченской. Вот, что главное… Понимаете?
Ведущая подняла руку, и ветеран первой чеченской войны сразу замолчал.
– Мы еще об этом поговорим, – приободрила его ведущая и повернулась ко второму гостю, пухлому парню, который уже весь извелся, крутя головой, – а вот о второй чеченской мы спросим у нашего второго гостя. Я правильно понимаю, что вы пошли добровольцем именно во вторую?
Стас Павлов снял свои наушники, положил их на стол и выключил звук у телефона, тем самым показывая, что разговор, который был в студии, стал ему очень интересен.
