Жила-была одна бедная женщина; она была вдова и делила свое одиночество с маленьким сыном Анри. Она нежно любила его, и, надо сказать, было за что: свет не видывал столь чудесного мальчугана. Ему было всего лишь семь лет, а на нем держался весь дом, в то время как бедная мать работала, чтобы продажей своего труда дать пропитание маленькому Анри и себе самой. Он подметал, мыл полы, работал на кухне, вскапывал и возделывал сад, а закончив работу, принимался чинить свою одежду, мамины башмаки или же мастерить скамьи, столы и все, что был в силах сделать.
Они жили в собственном доме, стоявшем вдалеке от села; в окно виднелась высокая гора, столь высокая, что никто никогда не мог добраться до ее вершины; к тому же она была окружена горной рекой, высокими стенами и непроходимыми пропастями.
Они жили счастливы и были довольны жизнью; но вот однажды бедная мать заболела. Она не знала, к какому врачу могла бы обратиться; да к тому же ей нечем было бы ему заплатить. Бедный Анри не знал, что сделать для ее выздоровления; когда она просила пить, он давал ей воды, потому что другого дать было нечего; он проводил дни и ночи возле нее; изредка ему удавалось съесть сухую хлебную корочку, сидя в ногах постели, а, когда она спала, он смотрел на нее и плакал. Что ни день, болезнь усиливалась, и наконец бедная женщина оказалась на грани смерти; она не могла ни говорить, ни даже глотать что бы то ни было; она не узнавала больше маленького Анри, рыдавшего на коленях возле постели. В крайнем отчаянии он вскричал:
– Фея Добродея, придите на помощь, спасите мою бедную мать!
Едва он произнес эти слова, как окно отворилось и он увидел перед собой даму в роскошном одеянии; она спросила ласковым голосом:
– Что хотите, дружок? Вы звали; я пришла.
– Сударыня! – вскричал Анри, кинувшись на колени и умоляюще сложив руки, – если вы вправду фея Добродея, спасите мою бедную мать, она вот-вот умрет и оставит меня одного в этом мире!
Фея взглянула на Анри растроганным взором, потом, ни слова не говоря, подошла к бедной матери, наклонилась над ней, внимательно вгляделась, легонько подула на лицо и сказала:
– Не в моей власти вылечить твою маму, мой бедный малыш; только от тебя зависит ее выздоровление, если у тебя хватит мужества предпринять путешествие, о котором я тебе расскажу.
– Говорите, сударыня, говорите; нет ничего, что бы я не сделал, чтобы спасти маму.
– Тебе следует, – сказала фея, – отправиться на поиски Растения жизни; оно произрастает на вершине горы, которую ты видишь в это окно; когда найдешь это Растение, выжми сок в рот маме, и это тут же вернет ее к жизни.
– Я отправлюсь тотчас же, сударыня; но кто позаботится о моей бедной маме во время моего отсутствия? И тогда, – добавил он, зарыдав еще сильнее, – она умрет задолго то того, когда я успею вернуться.
– Будь покоен, бедный малыш: если ты отправишься искать Растение жизни, твоя мать ни в чем не будет нуждаться до твоего возвращения, и она пробудет в том состоянии, в котором ты ее видишь сейчас. Но тебя поджидает множество опасностей, ты будешь падать от усталости, пока доберешься до этого Растения; тебе потребуется много мужества и упорства, чтобы его раздобыть.
– Я не боюсь, сударыня, что мне не хватит мужества и упорства. Скажите только, как я узнаю это Растение среди тех, которыми покрыта гора?
– Если ты доберешься до вершины, то позовешь доктора, приставленного стеречь это Растение; скажешь, что ты послан мною, и он отломит для тебя один стебелек.
Анри поблагодарил фею, поцеловал ей руки, попрощался с матерью, осыпал ее поцелуями, положил кусок хлеба в карман и вышел, почтительно попрощавшись с феей.
Фея улыбалась, глядя на маленького мальчика, осмелившегося в одиночку взобраться на гору, столь опасную, что все, кто пытался добраться до ее вершины, погибали.
II. Ворон, петух и лягушка
Маленький Анри решительно направился к горе, а она оказывалась все дальше и дальше, чем ожидалось; он надеялся дойти до нее за полчаса, но прошел целый день, пока он достиг ее подножья.
Пройдя около трети дороги, он увидел невдалеке Ворона, лапа которого попала в ловушку, подстроенную каким-то злым мальчишкой. Несчастный Ворон напрасно пытался вырваться, и видно было, как жестоко он страдает.
Анри подбежал к капкану, отрезал веревку, которая удерживала лапу Ворона, и освободил его.
Ворон взмахнул крыльями и взлетел, прокричав Анри:
– Большое спасибо, мой добрый Анри, придет пора, и я тебе пригожусь!
Анри был очень удивлен, услышав говорящего Ворона, но не замедлил продолжить путь.
Некоторое время спустя, расположившись на отдых в густом кустарнике и подкрепляясь кусочком хлеба, он увидел Петуха, за которым гналась Лисица. Несмотря на тщетные усилия жертвы, она вот-вот уже должна была ее поймать. Петух оказался совсем рядом с Анри, и тогда мальчик проворно схватил его, прижал к себе и накрыл курткой, так что Лисица потеряла его из виду и пробежала дальше.
Анри не шевелился, пока Лисица не скрылась вдали; тогда он отпустил Петуха, и тот еле слышно прокукарекал:
– Большое спасибо, мой добрый Анри, придет пора, и я тебе пригожусь!
Наконец Анри отдохнул и пустился в путь.
Оставалось еще много времени до конца дороги, когда он повстречал Лягушку, которую собиралась сожрать Змея. Несчастная, парализованная страхом Лягушка тряслась и не могла шевельнуться; Змея быстро ползла к ней с раскрытой пастью.
Анри схватил здоровенный камень и так ловко запустил его в пасть Змеи, в тот самый миг, когда она уже готовилась проглотить Лягушку, что камень влетел в горло Змеи и удушил ее.
Лягушка ускакала, проквакав на прощанье:
– Большое спасибо, мой добрый Анри, придет пора, и я тебе пригожусь!
Анри, который слышал говорящих Ворона и Петуха, уже не удивился, услышав говорящую Лягушку, и продолжил свой путь.
Но когда наконец он приблизился к подножию горы, то увидел вокруг нее широкую и глубокую реку – столь широкую, что едва можно было различить другой берег.
Анри остановился в сильном затруднении.
«Может быть, – подумал он, – удастся найти мост, или брод, или лодку?»
Он принялся идти вдоль реки, опоясывающей гору, но повсюду она оставалась широкой и глубокой, и нигде не виделось ни моста, ни лодки.
Бедный Анри сел на берег и заплакал.
– Фея Добродея, фея Добродея, помогите! – вскричал он. – К чему мне знать, что на вершине горы есть Растение, которое спасет мою бедную мать, если я не могу к нему подойти!
В тот же миг Петух, которого он защитил от Лисицы, появился на берегу и прокукарекал:
