Они увозили ее прочь от дома, прочь от тех, кого она знала и любила. Поздно жалеть о чем-то, возврата не будет. Все решено раз и навсегда. И упряжка звездных псов давно бежит не по снегу, а вознеслась высоко над белой равниной. Чернеет вдали море, утихшее после сезона штормов. И льдины, отколовшиеся от неповоротливых туш айсбергов, слабо мерцают в свете полной луны.
Тот, кто правит упряжкой, не остановится, сколько его ни умоляй, ни проси. Высокая фигура, закутанная в песцовую шубу, темнеет впереди, держится за спинку саней. Даже страшно окликнуть его, страшно заглянуть в его лицо. Что там увидишь?
Мелодично звенят бубенцы больших, укрытых шкурами саней, но не убаюкивают, как хотелось бы, а озорно, словно напевая песенку, повторяют: «Тин-тин-ри, тин-тин-ри»… Почти как ее имя. Тинри. Тинримина, как звала ее бабушка, одну из пяти внучек, самую любимую.
Еще вчера Тинри жила в длинном доме. Он протянулся от горы Раненого Медведя до Желтого Камня. Древний, говорят, построенный во времена основателя их рода – Оленя, каменный дом состоял из семь раз по десять маленьких, пять раз по десять больших и девяти очень больших комнат.
Вначале семье Тинри полагались три большие комнаты. Но когда отец с тремя братьями ушел в море и не вернулся, а разум жены младшего брата забрали к себе духи моря, комнат осталось две. Когда обзавелись семьями и покинули их три старших сестры, а мать выбрала жизнь в длинном доме Чайки, у семьи Тинри отобрали еще одну комнату.
Теперь же, когда Тинри уехала, ее родных вообще могут поселить в маленькой, или в очень большой общей комнате. Но ничего не изменить. Беззубый шаман на собрании рода бросил гадальные кости из рыбы ахак и заявил, что именно ее, Тинри, невзлюбили духи моря, и именно она виновна в том, что шторма не прекращаются так долго, а рыбацкие лодки гибнут одна за другой.
«Тин-тин-ри, тин-тин-ри», – звенят колокольчики, а созвездие Голодного Тюленя смотрит вниз в черные, не способные что-либо отражать воды. И холод цепкими щупальцами пробирается под медвежий мех. «Тин-тин-ри, тин-тин-ри».
Вспоминается большая полутемная комната, освещенная только пламенем очага, наполненная до отказа людьми. Весь род, за исключением совсем маленьких или немощных, ждет решения главы. А тот смотрит на лысого беззубого шамана, еще не старого, но очень страшного. В его пожелтевших от табака пальцах зажат маленький квадратик из тюленьей шкуры, на котором написано имя человека, прогневавшего духов. Понуро молчат старейшины рода. Отводят взоры молодые охотники. Женщины глядят в пол. Одна Тинри смотрит на шамана. Ей интересно. Она недавно вступила в женский возраст, и ее впервые допустили на собрание. Она ощущает себя взрослой и важной.
Молчит глава. Молчат люди. И только шаман что-то бормочет на кусочек шкуры. Чадит очаг… Внезапно шаман резко разворачивает шкурку, смотрит на нее. Его глаза округляются. Он еще раз сворачивает ее и опять разворачивает. И словно рыбу-кусаку бросает в огонь.
– Она! – поворачивается шаман к Тинри. – Она неугодна духам!
Тинри оглядывается назад, словно прогневавшая духов стоит за ее спиной. Но подходит глава, берет девочку за руку и выдергивает из общей толпы.
– Верно ли ты понял послание духов, шаман? Она еще ребенок. Куда ей гневить высшие силы? – спрашивает Санак.
– Да, многомудрый. Духи указали на нее.
Санак задумывается на миг, а потом спрашивает ничего не понимающую Тинри:
– Выбирай, либо мы отдаем тебя в дом Песца, что на Зубастом мысе, либо отведем к людям с далекой земли, и ты уплывешь на большом корабле.
Он замолкает, оглядывая всех членов своего огромного рода. Те отводят глаза и ждут выбора Тинри. А она не знает, куда ей спрятаться. Над ней возвышается громадная фигура главы рода, рядом возмущенно сопит бабушка, не смея молвить слово в ее защиту. По стенам большой комнаты пляшут огненные тени, пахнет дымом и тухлой рыбой.
– Я… – почти не слыша собственного голоса, пытается сказать перепуганная Тинри. – Я поеду…
– Многомудрый Санак, – вдруг перебивает ее беззубый шаман. – Духи моря подсказали мне, какое решение устроит их.
– Какое же? – поворачивается в его сторону глава рода Оленя.
– Девочку надо отвести к скале Мертвого Кита в день, когда котел луны наполнится до краев тюленьем жиром, и оставить там на ночь. Духи сами решат ее судьбу.
Все собравшиеся в большой комнате длинного дома шумят, ведь так поступают только в особых случаях, когда кто-то из членов рода теряет разум и становится буйным, или в дом приходит весенний мор и нужно откупиться жертвой. Но Санак поднимает руку, и шум стихает.
– Так будет! Согласен. Когда ночь полной луны?
– Через десять и еще четыре дня, многомудрый, – услужливо подсказывает беззубый шаман.
– А сейчас, Тинри, дочь Деразы, ты не должна покидать длинного дома.
Она плакала. Как она плакала! Но никто не пришел к ней на помощь. Да и кто сумел бы помочь? Бабушка стара и почти ничего не видит. Младшей сестре и десяти зим не исполнилось. А за стенами длинного дома скребется и ноет метель и беснуется море, швыряя на берег льдины и ледяную крошку.
Если бы можно было передать весточку Бартеро, моряку со «Смелого», большого корабля, что стоит в заливе Долгого Уха! В заливе находится то, что люди с зеленой земли называют «база». База – это два десятка домишек, крошечных по сравнению с длинным домом. Внутри них есть множество странных вещей, о назначении которых девочка часто безуспешно размышляла.
На берегу залива также есть школа, куда главы родов приказали отдавать детей учиться грамоте. На ее трехэтажное здание бывалые охотники смотрят с удивлением. Они и представить себе не могли, что дома можно строить ввысь. Внутри даже в самые трескучие морозы в бочках зеленеют травы и цветут цветы! Учителя, люди с зеленой земли, рассказывают о своей жизни. Сказки, наверно, рассказывают. Про корабли, что летают по небу и плавают под водой, про дома до небес и дома на небе… А еще у учителей диковинные одежды. Хоть бы глазком поглядеть на зверей, из которых такое шьют…
