Действующие лица:
Баныкин – Василий Васильевич, 26—30 лет
Варя – одета строго, но со вкусом, кружевная кофта с длинным рукавом, тёмная прямая юбка в пол, красивая, хорошие волосы собраны на голове.
Купец Шишкин – Пётр Ильич, 50 лет, невысокий, чуть полноват, пенсне, котелок.
Гость из Москвы – Сокольский Иван Андреевич, якобы разорившийся заводчик, прибыл в Ставрополь по делам, 40 лет, одет как джентльмен.
Глаша – работница в доме купца, молодая крепкая девушка, хорошо одета, длинная коса.
Захар – истопник, работник. Бородатый, крепкий, на все руки мастер. Одет чисто. Услужлив и глуповат.
Бабка – Наталья Ивановна, полная, бойкая старушка.
Коля – сын Баныкина, 7 лет.
Красноармеец – Корытин, заспанный, шинель, лапти, винтовка с примкнутым штыком.
Парень – Миколай, косоворотка светлая, штаны в сапоги, светловолосый, 30 лет
Мужик на телеге – Яков Трофимыч, крепкий «середнячок», под 50 лет, борода
Баба – холёная бабёнка, весёлая
Пьяный – бородатый, лет 40, Михаил, высокий, крепкий, одет неряшливо
Андреев – Тимофей Иваныч, комиссар, одного возраста с Баныкиным, трубку курит «для форсу», выцветшая форма, портупея.
Пономарёв – Иван Петрович, купец, маленький, напуганный.
Дочка Пономарёва – Маша, 18 лет, скромная румяная красавица.
Сергей Иваныч – местный дворянин, щёголь, изящный ловелас, до 30 лет.
Даша – мадемуазель, милая кокетка, 20 лет.
Елена Сергеевна – красивая барышня с зонтиком, чуть старше.
Хворостов Илья Лукич – местный помещик, крепкий, прямой, до 30 лет.
Нищая – очень маленького роста, сгорбленная старуха с клюкой, в платке, почти полностью скрывающем лицо.
Мальчик – слепой мальчик 10 лет, нищий, босой.
Белочех – солдат в чешской форме, винтовка со штыком, подтянут, отличное обмундирование, пышные усы.
СолдатСытин – молодой парень в гимнастёрке.
Сафронов Николай Николаевич, чиновник, толстяк с отдышкой, в мундире
Евгений Палыч – чиновник из руководства. Очень худой, желчный.
Слуга – старик
Пикник на берегу Волги. Покрывало, кресло-качалка, костёр. Сергей Иваныч и Хворостов пьют вино, разговаривают. Захар молча прислуживает, возится у котелка на костре.
Сергей Иваныч(лениво продолжая разговор, поигрывая изящной тростью) – И всё-таки я останусь при своём, милейший вы мой Илья Лукич: Народец наш глуп и совершенно бездарен. Поверьте мне!.. И мало того, матушка Россия наша к моему сожалению весьма скудно рождает на свет божий действительно достойных, свободомыслящих людей… Да-да… Так оно и есть…
Хворостов(раскуривая сигару, удобно расположившись, вертит в руке ветку сирени) — С вами трудно не поспорить, Сергей Иваныч…
Сергей Иваныч – Да-да… Так оно и есть… Народец наш ленив, труслив и совершенно не способен на проявление какой-нибудь мало-мальской инициативы… Да-с… «Кнут»!.. Вот всё, что требуется для простолюдина… Только «кнут» и строжайший надзор… И нам с вами, как представителям благородного сословия, в том я вижу божью миссию, если пожелаете… Чуть ослабьте своё внимание, голубчик вы мой, и всякий мужик, ровно экий какой скот (без интереса косится на Захара) без кнута, мгновенно выходит из повиновения… Начнёт рассуждать, скажу я вам… И заведёт вас в такие неприятности… Что вовек не расхлебаешь… Да-с, сударь… Только кнут!.. Захарушко!.. Что там?
Захар(у костра возится) – Слушаю вас, барин…
Сергей Иваныч – Что там с нашим угощением, милый ты мой?
Захар – Ужо, Сергей Иваныч! В самый раз поспеем-то… Как барышни вернутся, так и тот же час будем подавать!
Сергей Иваныч – И не забудь с душицею-то, слышь чего?
Захар – Да-да, Ваше благородие, никак не забуду!
Сергей Иваныч – Смотри мне! (поворачивается к Хворостову), «Не забуду!»… На неделе у Натальи Михалны служил нам, пикничок мы затеяли, так этот болван взял и бухнул в ушицу перцу красного, ровно не для благородных господ уха, а как для дворовых. Старый чёрт… Я его розгами поучил немного… «Вкусно», говорит!.. Такой конфуз с дамами случился… (Хворостов смеётся), что приказчик мой рассвирепел, да и ушицу ему эту на голову и выплеснул… С огня прямо… Захар!..
Захар – Да, Ваше благородие!..
Сергей Иваныч – Как тебе ушица-то?.. От Натальи Михалны?..
Захар – Полно, барин… Не знамши мы… Нешта нарочно?..
Сергей Иваныч – Вот то и я говорю, душа моя… Смотри, наперёд думай, и чего не знаешь – спрашивай. Ты хорошо понял, голубчик?..
Захар – Понял, Ваше благородие…
Сергей Иваныч (продолжая размышлять) – Вот и вся вам картина, Илья Лукич… Только кнут, клянусь честью…
К ним подбегают Даша и Елена Сергевна. Смеются, запыхались. За ними не спеша выходит Варя, тоже улыбается.
Даша (смешно тараща глаза в ужасе) — Ни-ког-да! Ух! Боже ты мой! Никогда я более не соглашусь гулять с вами у воды, Елена Сергеевна! (садится) Никогда! Ой, страху-то, свят-свят! Фу, пакость-то!…
Елена Сергеевна (смеётся заразительно) – Ой, спасите меня! Ой, умру от смеху нынче же! Ой, умора с этой Дарьей Ивановной! (плюхается рядом с Дашей)
Сергей Иваныч (садясь) – Да что случилось, прелестные нимфы?
Хворостов – Не иначе вам из Волги водяной кукиш показал, а?
Даша (румяная от бега, с огромными глазами) – Нỳ вас, ей-Богу, противная вы Елена Сергеевна! Как можно так пугать людей? Экая вы притворщица! (пихает смеющуюся Елену Сергеевну локотком в бок, отчего та смеётся ещё громче)
Елена Сергеевна (заливаясь смехом) – Ой, выручайте меня, господа! Наша Дарья Ивановна трусишка, каких свет не видывал! Ох, не могу!
Сергей Иваныч(вальяжно) – Ну не томите, милые барышни, дайте и нам посмеяться. Экс цито, экс кламо фуго…. Или как там?…
Хворостов (автоматически, не отводя глаз от пристани) – Клéмо фуго.
Даша (отдышавшись, смешно испуганно грызёт яблоко) – Уф!… Вот и послушайте. Прогуливаемся мы с этой барышней (вновь в шутку пихает локтём хихикающую Елену Сергеевну). Говорим о высоких материях. О вечности мироздания. О долге перед отечеством… И вдруг Елена Сергеевна меня и спрашивает: «А верите ли вы в тёмную магию, Дарья Ивановна?» (Елена Сергеевна не может сдержать смех) Я и отвечаю ей: «О чём вы?» А она и говорит мне страшным голосом; желаете, говорит, я на вашей ладони сейчас же волею своей только лишь мысли явлю некий предмет? Я ей и отвечаю: Какой вы предмет изволите явить? (Елена опять прыскает, Даша вновь шутливо пихает её, грозит кулачком) Извольте, говорит, милая Дарья Ивановна, закрыть ваши глаза и считайте мысленно до пяти, и на вашей ладони тотчас явится груша, к примеру! Вот. Я закрываю глаза и ровно дитя малое начинаю считать. Открыва-а-аю глаза, а на моей ладони лягушка!!! Фу-у-у-у!!!! Бя-я!… (комично брезгливо оттирает руки в длинных перчатках, тормошит Елену Сергеевну, в шутку угрожает ткнуть в бок зонтиком
