…ПРОЛОГ
Прожив всю свою жизнь в изоляции от внешнего мира, я и не знала, что о фамилии Крейтон в Лос – Анджелесе ходили легенды ещё с 60-х годов. Мне пришлось увидеть все своими глазами. И те легенды оказались настоящей правдой о которой я лично убежусь позже.
Крейтоны не зависимо от возраста и годовых рамок были хозяевами окраин. Менялись лишь главари приступных группировок, но смысл оставался тем же. Держать город в страхе и вершить свои правила, наплевав на все законы.
Кайл Крейтон, один стоил банды головорезов. Кровожадный, непредсказуемый, но мне удалось узнать его с другой стороны. Влюбиться и возненавидеть. Ведь все мы знаем, что от одного до другого всего один шаг.
Глава 1.
Мия.
- Что собираешься делать? – спрашивает моя единственная подруга по месту, которое стало для нас адом и домом одновременно.
- Не знаю, - глубоко вдохнув, произношу я. – Но точно не пропаду. Главное, что мы наконец-то свалили из этого клоповника.
Мы обе оборачиваемся и смотрим на обветшалые стены детдома. Здесь дети вырастают в бесчувственные машины с железными нервами и зверским характером. Мы не знаем, что такое ласка, любовь, забота. Да и к черту.
- Ну и куда пойдём? Нужно работу найти, а то сдохнем от голода. – произносит Хлоя, толкая меня в плечо.
- Кому мы нужны без образования? Полы мыть и то не возьмут. Все, что нам положено по закону давно забрали оставив нас гнить на улице.
Я не знаю как в этом клоповнике все проворачивают, но каждый выпускник выходит отсюда с голой, простите, жопой. И полностью исключается из всех списков пребывания в интернате. Словно нас здесь никогда и не было. У нас нет документов, жилья, положенных выплат. Ничего, что полагается любой сироте во всем мире.
Единственное желание это облить керосином эту рухлядь и поджечь. Но там находятся не только жестокие надзиратели, но и дети которых я знаю. Если честно я даже не знаю, что хуже продолжать жить в этом адском месте или умереть не узнав всей прелести этой детдомовской жизни.
Не мне решать кому жить, а кому умирать. Поэтому схватив лямки моего единственного рюкзака в котором хранится пара потрепанных тряпок, мы с Хлоей двигаемся подальше отсюда. И не с лёгким сердцем, а с большой неизвестностью и страхом перед будущим. А ещё с большой болью, потому что там внутри за теми страшно коричневыми дверями остались маленькие дети, которые не могут защитить себя самостоятельно, скажу больше… они даже не понимают, за что их ругают и бьют.
- Сейчас бы колы и большую пиццу. – мечтательно произносит Хлоя.
… Сейчас бы заработать денег и устроить этим тварям настоящий разнос. Я никогда не прощу все, что со мной происходило в этом месте.
Сначала лишь эта мысль крутилась в моей голове, но….. НО ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ СКИТАНИЙ НА УЛИЦЕ Я ПОНЯЛА, ЧТО ДУМАЮ ЛИШЬ О ЕДЕ, КОТОРУЮ НЕ МОГУ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ.
- МИЯ, БЕЖИМ. – молниеносно срываюсь с места вдоль улицы Спринг. Задевая прохожих мы мчимся в поисках ближайшего закоулка, чтобы спрятаться и перевести дух.
Взгляд цепляется за впереди стоящую полицейскую машину, схватив Хлою за руку, тяну её в первую попавшуюся дверь многоэтажки. Несколько пролетов дались очень просто, но чем сильнее бежала дальше, тем становилось все хуже.
…Только не сейчас.
Тело привычно подаётся вперёд, опираюсь на руки, опускаюсь на колени, чтобы как то облегчить выдох. Чувствую как набухают шейные вены, свистящий хрип срывается с губ.
- Сейчас, сейчас, - чувствую хаотичные движения рук Хлои по моим карманам. – На, открывай рот.
Делаю пару вдохов драгоценного ингалятора и расслабляюсь. Я не умру сегодня, а это уже хорошо. Приступ стихает, какое-то время ещё откашливаюсь, восстанавливаю не ровное дыхание.
- Заканчивается. – произносит Хлоя, тряханув пузырёк вверх, вниз.
- Знаю. – закрываю глаза, борясь со жгучими слезами.
Как вы уже поняли, я астматик. Не знаю наследственность это или причины стресса, но сколько я себя помню всегда таскала с собой ингалятор. В детдоме мне давали лекарство (скудно, с большим количеством оскорблений), но давали. А сейчас… сейчас мне страшно, что следующий приступ будет последним.
- Меня поймала толстая бабища, - Хлоя садится рядом со мной, опираясь на обшарпанную стену. – Я сначала пыталась найти с ней общий язык. Не ну что ей еды жалко? Заладила, плати, плати. Охрану позвала, я ели свалила.
- В следующий раз иду я. – обречённо произношу, кладя голову на плечо подруги.
- Мия?
- А?
- Не бросай меня ладно? Я одна не справлюсь со всем этим дерьмом.
Смотрю на побелевшее лицо Хлои и у самой щиплет в глазах. Она имеет ввиду мою болезнь, которая проявляется все чаще и чаще. Я давно смирилась со своим недугом, но Хлоя… мне больно смотреть как она переживает.
- Обещаю. – протягиваю ей кулак, к которому она прикасается своим.
Иногда слова, которые человек хочет услышать на много облегчает ситуацию.
ГЛАВА 2.
Через несколько дней мы дошли до крайней точки терпения. У каждого человека есть свой предел, своя чаша у которой есть дно. У нас не остаётся сил давать отпор этому жестокому миру, решаться на новые действия, которые несут за собой кучу проблем.
Недавно мы с Хлоей засветились на листовках со словами : «Разыскиваются две молодые девушки.» Фотороботы не точные, искаженные, но мы обе прекрасно понимаем, что если продолжим воровать рано или поздно нас поймают. Нас сложно назвать трусихами, но нести ответственность за вынужденное существование никто не хотел.
- Замёрзла? – спрашиваю Хлою, когда мы остановились в центре города, печально оглядывая высоченные здания. На улице глубокая ночь поэтому мы не переживаем, что нас кто-нибудь узнает.
- Ага. – обхватывая себя руками, отвечает подруга.
Не раздумывая снимаю балахон и протягиваю ей. Он у нас один на двоих, так что никаких отказов или неловкостей не возникает.
Внезапно нас ослепляет загоревшаяся вывеска ночного клуба. Свет настолько яркий, что нам приходится привыкнуть чтобы понять что там написано. Две заглавных, переплетенная между собой буква К. Это что-то похожее на символ, чем на название.
- Ты тоже это видишь? – не глядя на меня, произносит Хлоя.
- Да. И что? – хмурюсь, переводя взгляд с клуба на подругу.
- А то, что там полно зажравшихся кошельков. Ты только посмотри какой народ туда прёт. Одного бумажника хватит, чтобы свалить отсюда навсегда.
- Ты фантазируешь, - хмыкаю принимая её слова за шутку или за невыполнимую мечту. – Давай пойдём, найдём где сможем переночевать.
- Мия стой. Я серьёзно. Если мы рискнем, то навсегда забудем что такое бродяжничество.
- Ты с ума сошла? – нервно смеюсь, недоверчиво глядя на Хлою. Но улыбка сползает с моего лица, когда я понимаю, что она не шутит. – Нас поймают сразу же. Там наверняка камеры, куча охраны. Тот амбал чего стоит, - смотрю на лысого и крупного мужчину, который пропускает людей в помещение. – Нас туда даже не пустят.
