Восемнадцать с лишним лет прошло с того дня, когда он в такое же холодное, как и сегодня осеннее утро должен был принять поворотное решение о дальнейшей своей судьбе. Стояла поздняя осень, с утра подмораживало, светило яркое солнце, поднявшееся полчаса тому назад.
1996 год… Ему недавно исполнился 31 год. Казалось, жизнь сложилась, а может быть не совсем, – промелькнула язвительная мысль в дальних уголочках его сознания. Эта мысль особенно часто посещала его в последнее время, хотя он старался отбросить ее.
В тот день ему потребовалось чуть меньше часа и две-три выкуренные сигареты для принятия решения. Накануне вечером он вернулся с работы после семи вечера. Не успел еще переодеться, как со двора услышал крик соседского мальчишки.
– Уктам-ака, Уктам-ака!
Выйдя на зов, он увидел Джерика – сына своего друга и соседа Касыма.
Не дав ему и слова сказать, Джерик скороговоркой выпалил:
– Уктам-ака, папа Вас зовет, папа Вас зовет.
– Что случилось?
– Ничего не случилось. Папа зовет Вас на ужин, потом хочет в нарды сыграть, идемте скорей.
Касым был не просто сосед. Они были одноклассники и близкие друзья. Жили на одной улице, в десятке домов друг от друга.
С тех пор как он стал заниматься «бизнесом», как он сам говорил, шутя, а на самом деле стал обычным торгашом-«челночником», он зажил неплохо, в полном достатке. Особенно не шиковал, но мог позволить себе раз или другой в неделю позвать друга или компанию друзей к себе в гости. Накрыть дастархан с хорошей закуской под холодненькую водочку.
Четвертый год заканчивался, как он стал заниматься торговлей. Куда он только не ездил, куда только не закидывала его судьба «челночная» – Россия, Украина, Польша, Киргизия, Казахстан и еще какие-то страны. Месяцами он рыскал в дальних краях с двумя-тремя сумками огромных размеров в сине-красную клеточку, между городами и рынками, как волк в поисках добычи.
Казалось бы: вот это жизнь —купил здесь, продал там, получил навар, не жизнь, а сказка. Но мало кто знал, какой это адский труд, рискованный и порой даже опасный не только для бизнеса, но и для жизни. И каждый раз в такие дни в отчаянии и в ярости он говорил себе: «Все, баста, это последняя поездка. Вернусь домой, отдохну недельки две-три, найду работу какую-нибудь и буду жить спокойно». Приехав домой, первые дни он еще подумывал об этом, но проходило несколько дней, отпускала усталость, куда-то исчезала злость, и эти мысли постепенно улетучивались, как дым от только что выкуренной сигареты.
К тому же полученные денежки, шуршащие в кармане, помогали отгонять эти, казалось, теперь уже нелепые мысли. Ну а после нескольких посиделок с друзьями, отмечая удачную поездку или другое событие, он уже совершенно забывал обо всех тяготах челночной жизни. К тому же и пустеющий карман напоминал о себе.
Да и чем бы он здесь занимался? Работы нет, местный рынок занят, здешние торгаши клянутся, что работают в убыток себе. Хотя он прекрасно знал цену торгашеской клятвы, но все равно не мог работать здесь, в своем городе. А пойти простым работягой он теперь уже ни за что не хотел. И поэтому через неделю-другую опять собирался в дальний путь.
Друзей у Касыма было много. Всех он любил и уважал, но особенно выделял Уктама, да и Уктам отвечал взаимностью. Частенько они сидели вместе – выпивали, болтали о том о сем, перекидывались в нарды или играли в шахматы. Вот и сегодня Касыму, наверное, захотелось посидеть вдвоем.
Уктам был рад не только приглашению, но и тому, что появилась причина не ужинать дома. В последнее время ему все тягостнее было находиться в кругу семьи. Смотреть на озабоченное и молчаливое лицо матери. Слышать невеселый, раздражённый голос жены, все чаще беспричинно одергивающей детей. Поводом, как правило, были деньги. Не то чтобы их совсем не было, но постоянно не хватало, особенно в последнее время.
Год от года легче не становилось, появлялись новые трудности. Все взрослые в доме работали: он, жена, мама получала неплохую пенсию, —как-никак, Заслуженный учитель республики. Только двое его детей были на иждивении. Бедствовать, конечно, не бедствовали. Но не хватало то одного, то другого. Цены росли с невероятной скоростью, а зарплата не увеличивалась. Ни мать, ни жена, конечно, ни в чем его не упрекали, наоборот, как могли, поддерживали. Тем не менее Уктам чувствовал какую-то свою вину. Все-таки он единственный мужчина в доме. Он ответственен за все, он должен обеспечивать семью. А как? Не воровать же идти, в конце концов.
– Что же делать? – все время крутилась мысль у него в мозгу в последнее время, и он ничего не мог с этим поделать.
– Хорошо, Джерик, сейчас переоденусь и приду. Если хочешь – подожди, пойдем вместе, – ответил он пацану.
– Нет, Уктам-ака, я пойду – у меня дела, – скороговоркой выпалил мальчик. – А вы идите, да побыстрее – папа давно ждет Вас. Я уже второй раз прихожу за Вами. Папа сказал, чтобы я сходил еще раз, а то тетушка Фатима забудет сказать Вам. Ну, я побежал, – крикнул он, убегая.
– Ну и постреленок —шустрый как юла, – подумал Уктам, входя в спальню. Не спеша переоделся в домашнюю спортивную одежду, взял из кармана пиджака сигареты со спичками. Уже в коридоре столкнулся с женой.
– Я к Касыму, – ответил он на вопросительный взгляд жены.
– Догадалась. Слышала. Ужинать самим?
– Да, конечно, меня же на ужин приглашают.
– И на выпивку… Долго не задерживайтесь – завтра Вам на работу.
– Постараюсь, – буркнул он, уже выходя.
Пройдя через калитку, Уктам на секунду остановился перед полуоткрытой дверью в далан. Она чуть скрипнула, когда он ступил внутрь.
– Уктам, дружище, салам алейкум, дорогой! – улыбаясь, шел ему навстречу с нетерпением ожидавший хозяин.
– Здравствуй, Касым! – с улыбкой приветствовал он друга.
Пожимая руки и обнимаясь, они расспрашивали друг друга о жизни и делах.
– Ну, давай рассказывай, как дела, как поездка.
– Все нормально, Уктам, все хорошо. Проходи в дом. Давай в зал, там поговорим за дастарханом.
Слегка подталкивая одной рукой, он повел друга во внутренние комнаты. В большой и просторной комнате, куда они вошли, все уже было приготовлено. На длинной и не очень широкой хан-тахте был накрыт дастархан со всевозможной снедью. Пообеим сторонам хан-тахты были настланы плотные покрывала —курпачи, сшитые из золотисто-красной парчовой ткани. Из такой же ткани были балыши —подушки-кругляши, уложенные штабелями на одном конце курпачи.
