Тусклый декабрьский день. Смотрю в окно на освещенный бледным солнцем Риверсайд-парк и вижу пожилую даму и ее спутника, которого она держит под руку. Медленно и осторожно двигаются они по мощенной булыжником дорожке, то и дело останавливаясь, чтобы понаблюдать за скачущей по ветке белкой или отважной голубой сойкой, бесстрашно выхватывающей крошки прямо у них из-под ног.
Я стараюсь запомнить каждую фразу, каждое слово, которые мы с тобой произносим…
Антон Чехов
Один из моих любимых способов общаться с друзьями – вместе гулять. Мне нравится это чувство растворенности в мире и друг в друге. Нравится, когда мою мысль прерывает ворон, пикирующий к земле с каменной ограды. Нравится медленное порхание осенних листьев, снежинок, яблоневых лепестков – каждых в свое время. Прогулки и беседы делают жизнь более человечной, приводят ее к древнему, очень комфортному состоянию. Мы проживаем жизнь со скоростью движения, шаг за шагом, и что-то в неспешной прогулке напоминает нам, как жить, чтобы насладиться дарованным временем.
Это ощущение наслаждения жизнью возникает автоматически – всякий раз, когда мне удается забыть о спешке и давлении. Наша планета прекрасна, и мы тоже – если только есть время это заметить. Сейчас я живу между Нью-Йорком и Нью-Мексико, между прогулками по дорожкам Риверсайд-парка и тропинкам, ведущим сквозь заросли шалфея, где следует опасаться гремучих змей. Они настоящие хозяева этих мест, и тропинки оказываются лишь досадной помехой в их привычных маршрутах под ароматными соснами.
Именно во время таких прогулок ко мне приходят лучшие идеи. Именно благодаря им наступает долгожданная ясность. Именно в эти моменты я чувствую полноту жизни, свою связь со всем сущим; именно на прогулке меня посещает молитвенное настроение. Даже в Нью-Йорке можно ощутить себя пещерным человеком, ослепленным великолепием золотых закатов над городом. Всякий раз, когда представляется такая возможность, я гуляю с друзьями и замечаю, как нас объединяет даже молчание, какой свободной и искренней становится наша беседа. Очень надеюсь, что продуманно неторопливая структура этой книги позволит вам присоединиться к таким прогулкам. Двигаясь медленно, быстрее пробиваешь многослойную защиту и отрицание и прикасаешься к живому биению творческого начала внутри каждого. Великий Творец создал этот мир, чтобы ослепить и потрясти нас. Соразмеряя свою скорость со скоростью мира, мы повышаем шансы того, что он нас потрясет и ослепит.
Десять лет назад я написала книгу «Путь художника», основной постулат которой прост: наше творческое начало по сути своей духовно, и мы можем работать (и гулять) бок о бок с Великим Творцом. Сегодня методика, описанная в той книге, мне по-прежнему кажется правильной. Мне – и больше чем миллиону читателей – все так же верой и правдой служат два главных ее инструмента: ежедневное написание трех так называемых утренних страниц и еженедельное сольное приключение под названием «Творческое свидание». За эти десять лет ничего не изменилось. Упражнения остались теми же. Добавилось лишь еще одно, также очень важное, – еженедельная прогулка.
Нет ничего, настолько полно раскрывающего красоту и мощь мира, в котором мы живем, как прогулка. Мы художники, а это значит, что и телом своим должны пользоваться не только для перемещения по мелким повседневным делам. Еженедельная прогулка позволяет подняться над суетой, обрести свежую перспективу и новый уровень комфорта. Напрягая ноги, мы одновременно напрягаем и умы, и души. Недаром святой Августин, большой любитель гулять, в своих трудах использовал пометку Solvitur ambulando – то есть «проблема решена во время прогулки». В нашем случае решенная проблема может быть как земной – вроде несчастной любви, так и возвышенной – вроде концепции новой симфонии. Идеи посещают нас во время прогулки. И не только идеи, но и их ближайшие друзья – озарения. Часто, гуляя, мы минуем конкретное «что?» и приближаемся к более неуловимому «зачем?».
Время – не линия, а последовательность точек «сейчас».
Тайсэн Дэсимару
Возможно, полезно показать вам, как может выглядеть творческая практика. Она должна быть ежедневной и мобильной. Для этого нужны лишь бумага, ручка и пара обуви.
Я просыпаюсь, беру ручку и тетрадь для утренних страниц и обращаюсь мыслями к повседневной жизни, отмечая, что меня волнует, раздражает, восхищает, мучает. Я вожу ручкой по бумаге так же методично, как трет мокрую одежду о камень тибетская женщина, стирая в горной реке. Это ритуал, привычный способ начать день и очиститься перед собой и Богом. Утренние страницы не предполагают притворства. Я именно такая, какой предстаю на них: мелочная, испуганная, не замечающая чудес вокруг себя. Но чем дольше я пишу, тем светлее становится – словно солнце поднимается над горами, и многое проясняется. Я начинаю видеть, почему боюсь, у кого должна попросить прощения, какими делами следует заняться в этот день, чтобы хоть немного продвинуться вперед, а потом могу вдруг ощутить вспышку озарения и увидеть за обыденным «что» ответ на тот самый вопрос «зачем?» (совсем как тибетская женщина: ослепленная лучом солнца, который отразился от ледяной шапки горной вершины, она на мгновение отрывается от стирки). Но по большей части написание утренних страниц – рутина. Я пишу их потому, что пишу. Я пишу их потому, что они «работают». Помогают мне отстирать ткань сознания.
Лучшие мысли чаще всего приходят утром после пробуждения, еще в постели, или на прогулке.
Лев Толстой
Раз в неделю у меня бывает маленькое приключение – творческое свидание. Да, именно маленькое. Я отправляюсь в магазин, где продают ткани. Или пуговицы. Проскальзываю в пыльную букинистическую лавку. Забредаю в отдел с птицами зоомагазина, где зяблики, волнистые попугайчики и кореллы пытаются привлечь внимание меланхоличного и неторопливого африканского серого попугая. А если повезет, это будет ковровая лавка, где можно прикоснуться к нитям вечности, сплетенным узелок к узелку. Или большой часовой магазин, где слышно ритмичное тиканье, похожее на биение сердца матери.
