Англия, ноябрь 1086 года
В этот день в обители Эдуарда Исповедника было торжественно тихо. Бледные лучи солнца едва пробивались через цветные витражи. Под высокими сводчатыми потолками гулял сквозняк, а с улицы тянуло сыростью. Красная ковровая дорожка вела к главному алтарю. Возле него, рядом с отцом Дамьеном стоял молодой рыцарь с непокрытой головой. Его глаза блестели, на щеках проступал лёгкий румянец, а кулаки невольно сжимались. Посмотрев на свои руки, рыцарь плавным жестом убрал их за спину и выпрямился. Его белоснежная сорочка светлела в полумраке обители, а на тёмно-красной тунике длиной до колен красовалась нашивка с гербом благородного дома. Коротко подстриженные тёмные волосы едва касались лба, а гладко выбритое лицо ещё сохраняло юношескую угловатость.
Роджер де Клер, глядя на молодого рыцаря, замершего рядом со священником, только сейчас понял, что его сын уже не тот розовощёкий мальчуган, которого так любила баловать его покойная жена. Она успела вложить в двоих сыновей лучшее, что смогла, и сейчас должна была стоять рядом, по правую руку от Роджера. Поймав настороженный взгляд сына, он покачал головой: вот-вот явится невеста, и начнётся церемония. Его нареченная немного опаздывает, но она придёт!
Чуть поодаль стоял король Вильгельм, затеявший этот сложный брак в надежде укрепить границы между Англией и Шотландией. По существу, он отдавал младшего сына Роджера в адово пекло! Скотты славились своим необузданным и диким нравом, периодически устраивали набеги на приграничные территории, разоряли деревни и угоняли скот. Помимо завоевания Англии Вильгельму пришлось разбираться с шотландцами и валлийцами, у которых за двадцать лет правления не удалось отвоевать ни одного акра земли. И теперь Уильям должен стать владельцем земель в Камберленде на границе с Шотландией, где говорят на гаэльском, камбрийском и валлийском языках. Разумеется, ни одного из них он не знает…
Роджер помнил, как его младшего сына в шестнадцать лет посвятили в рыцари после первого сражения у замка Жерберуа. Вильгельм лично несколько раз приложил меч к плечам юного Уильяма де Клера. Произнёс наполненную отчаянием и верой речь:
– Вы все теперь рыцари! – его глаза горели в угасающих лучах закатного солнца, озарявшего лагерь норманнов перед замком. – На этой земле пролилась ваша кровь! Прольётся кровь и ваших потомков! Каждый из вас должен руководствоваться честью и долгом. Верой и правдой защищать Нормандию. Землю, ради которой воевали наши северные предки! Здесь они приняли христианство, здесь клялись всеми святыми сберечь её. И в ваших силах защитить Нормандию! Будьте рыцарями, чьими именами будут гордиться ваши потомки! Господь вам свидетель!
В тот день Уильям склонил голову перед королём Англии и герцогом Нормандии. На напряжённом лице юноши ходили желваки. Нахмуренные тёмные брови. Кровоточащая ссадина на виске. Морозное облачко, вырывающееся с дыханием. Побелевшие костяшки пальцев. Длинный тёмно-синий шерстяной плащ, на который мягко садились снежинки… Ту битву в итоге Вильгельм проиграл, и ему пришлось отступить в Руан.
Несмотря на то, что Уильям был младшим сыном, ему прочили блестящее будущее. Кузен Роджера, Ричард Тонбриджский, считался одним из самых богатых людей в Англии, и Вильгельм благоволил всему дому де Клер, щедро одаривая его землями и титулами. Уильям мог спокойно выбрать себе девушку из знатного рода и преумножить благосостояние семьи, однако, пару дней назад король передумал. Роджера не было на том ужине в Тауэре, где Вильгельм огласил своё решение: сочетать законным браком Уильяма с Кларисс – наследницей клана Маккей. Решение короля было продиктовано стремлением защитить и укрепить приграничные территории, на которых располагалась крепость Иннис Касл, принадлежащая шотландцам. Поймав быстрый взгляд сына, Роджер посмотрел в сторону выхода из обители, откуда послышался цокот копыт, и начали раздаваться приветственные возгласы. Ну, наконец-то!
Вильгельм отдал Уильяма в волчье логово. Отдал на растерзание скоттам, которых не удержит и сотня добрых рыцарей! Хитрые, изворотливые, отчаянные, безрассудные. Они пойдут на всё, чтобы этот брак продлился недолго. Пойдут на всё, чтобы не отдать Иннис Касл под нормандскую власть. Пойдут на всё, чтобы ещё раз показать английскому королю своё неповиновение, и спровоцировать войну. Шотландцы открыто ненавидели норманнов и распускали чудовищные слухи. Называли их приспешниками дьявола. Верили, что если прольётся нормандская кровь, то на этой земле уже ничего не вырастет. Убеждали, что у норманнов есть рога, хвосты и раздвоенные копыта. Они крадут младенцев и превращают людей в рабов. Играют их судьбами! Насилуют женщин и сжигают целые деревни дотла! Что должен во всём этом делать Уильям, который за свои двадцать три года никогда не сталкивался с шотландцами? Как ему организовать воинскую дисциплину среди непокорного и враждебного народа? Роджер стиснул зубы. Если бы в тот вечер он присутствовал на ужине с сыном, вернувшимся из Чичестера, то смог бы предложить Вильгельму другой вариант решения конфликта с шотландцами. Но уже поздно…
Роджер смотрел, как под своды обители Эдуарда Исповедника вступила его будущая невестка. Гордо поднятый подбородок дрожал, выдавая её волнение. Зеленоватые глаза горели воинственным пламенем. Длинные золотистые локоны рассыпались по плечам, сверкая на тёмно-красном свадебном платье. Кларисс медленно шла по ковровой дорожке, и величественное пение монахов словно обволакивало её невысокую гибкую фигурку. Непокорная. Она будет считать его сына врагом. Будет сражаться с ним не на жизнь, а на смерть.
Когда Кларисс в сопровождении своего отца приблизилась, Роджер заметил, насколько они разные. Если в напряжённой позе и в злых глазах девушки чувствовался вызов, то её отец, Ангус Маккей, с его мягким внимательным взглядом и слегка дрожащими руками вызывал доверие. На его плечах красовался чёрно-синий плед клана, который Ангус носил с тем же достоинством, как Уильям – герб дома де Клер. Роджер подумал, что, возможно, с тестем его сын сможет найти общий язык. Отец Кларисс славился умением улаживать конфликты и находить компромиссные решения. О его мятежном брате и дочери так сказать было нельзя.
Роджер чувствовал растущую вину внутри. Он сам отдал сына в волчье логово. Отдал его на растерзание! Не замолвил слово перед королём, а остался в стороне. Понадеялся, что вмешается кузен Ричард, который восседал рядом с Вильгельмом на том ужине. Но кузен лишь пожал плечами, мол, король уже стар и мнителен, ему всюду мерещатся заговоры. А Уильяму это будет хорошим уроком – на войне не всегда удаётся договориться с врагом, а его нужно либо подчинить, либо истребить. И если его молодая жена с вздорным характером не понимает нормандских законов, то она и её клан дорого за это заплатят. В это мгновение Роджер словно наяву увидел печальное лицо покойной жены, которая души не чаяла в младшем сыне. Она бы не простила мужа за то, что он безучастно стоит рядом с Вильгельмом и Ричардом. Смотрит, как венчающиеся предстают перед священником и склоняют перед ним головы. Произносят брачные обеты…
