Дом ждал. С восторгом встречая каждый новый день, он чувствовал, как к нему возвращаются силы, как бурля, словно весенний ручей, бежит по невидимым венам живительная энергия. Он смаковал эти ощущения, как гурман вдыхает аромат терпкого напитка прежде чем сделать первый глоток. Мучившая его ещё недавно безнадёжность растаяла словно дымка, которая на рассвете окутывает Франгай. Как туман исчезает под горячими солнечными лучами, так и мрак, тлен и тоска растворялись в сияющей силе, которую дарила ему она, его Лиз, его солнце, его жизнь.
Дом ждал. Он видел, как постепенно слабеют магические оковы, мешающие Лиз стать той, кто она есть на самом деле – владычицей Франгая. И как только они окончательно падут, он примет её в свои объятия, подарит ей всего себя. Если ей станет грустно, он расскажет ей самые весёлые истории, которые хранит его память. Если она заскучает, он откроет ей тайны прошлого и будущего, распахнёт перед ней двери удивительных секретов множества миров.
Дом ждал. Он предчувствовал перемены и мечтал о том, как заслонит собой от любых опасностей ту, что для него дороже собственного бесконечного существования. Что может быть прекраснее, чем жить ради той единственной, что предназначена судьбой? И если ему суждено пожертвовать собой ради неё, он сделает это с восторгом, ибо это и есть истинное счастье.
Дом ждал. Он ощущал мощь тёмной жадной силы, которая зародилась где-то очень далеко на севере и расползается оттуда словно гниль, уничтожая всё живое на своём пути. Он знал, кто стоит за этой силой, и его ненависть к нему с каждым днём становилась всё сильнее, всё яростнее. Есть огромная разница между убийством ради жизни и убийством ради удовольствия. Тот, кто стоял за северной силой, убивал просто потому что жаждал власти, и Дом не мог этого понять и принять.
Дом ждал. Он знал, что скоро наступит момент, когда каждый должен будет сделать выбор. Не останется ни одной более или менее значительной силы, которую не затронет грядущая битва.
Дом ждал. Даже от него, того, кто видел, как прорастает первое дерево этого великого леса, было скрыто то, чем закончится противостояние, которое уже началось, хотя и не коснулось пока ни самого Франгая, ни его обитателей. Но скоро, очень скоро, тьма и ползущая под её прикрытием мерзость доберётся сюда. И вот тогда он покажет всем, чего стоят Древние Боги.
И Дом ждал.
Каспер
Наверное, ни в одном языке ни одного мира не найдётся слов, чтобы описать ночной Франгай. Любые определения меркнут и кажутся недостаточно яркими, слишком простыми и примитивными.
Это было нечто совершенно невероятное, и если наше путешествие начинается с таких впечатлений, то что же ждёт нас в дальнейшем? По потрясённому лицу Минни я понимал, что её тоже обуревают похожие чувства. Да иначе, в общем-то, и быть не могло.
Шагнув за периметр, мы словно попали в другой, незнакомый и волшебный мир, погружённый в зеленоватый сумрак. Откуда исходило это едва заметное изумрудное сияние, я так и не смог понять. То, что это была не луна – это совершенно точно, ибо над Франгаем, как это бывает почти всегда, висел плотный туман, сквозь который не пробился бы никакой свет. Тем не менее, загадочного призрачного освещения вполне хватало для того, чтобы не спотыкаться о выпирающие корни и не сбиваться с тропы.
Шегрил шагал впереди, хотя мне порой казалось, что он просто скользит над землёй – настолько плавными были его движения. Впрочем, я слишком мало знаю о существах, подобных ему. Некоторое время назад я вообще считал Повелителя мёртвых не более чем героем старых сказок. А теперь сам стал участником практически сказочных событий, во всяком случае, предстоящий путь по таинственным дорогам мёртвых был именно из этой категории.
Не знаю, что было тому причиной: присутствие Шегрила или стечение обстоятельств – но нам не встретилось ни одного хищника. А ведь по идее ночной лес должен просто кишеть ими, так как ночь – это традиционно их время, когда никакие законы кроме закона силы не действуют. Лишь иногда в густых кронах деревьев раздавался негромкий рык, говорящий о том, что чаща Франгая вовсе не так необитаема, как может показаться.
Однажды на нас обрушился настоящий сверкающий дождь, и я только через некоторое время понял, что это тысячи, миллионы крохотных светлячков, которых чем-то привлекла наша троица. Они на несколько мгновений окутали нас с ног до головы, превратив в светящиеся статуи. Потом, убедившись, что ничего интересного мы собой не представляем, они поднялись и упорхнули куда-то дальше по своим непонятным делам.
– Чудо какое, – с улыбкой проговорила Минни, и это были первые слова, которые были произнесены после того, как мы пересекли периметр.
– Франгай таит в себе много удивительного, – как ни странно, голос Шегрила звучал почти нормально, не напоминая ни камнепад, ни грохот обвала, – он просто показывает свои чудеса не всем.
– Неужели он счёл нас достойными? – не то чтобы мне было действительно интересно, но нужно же как-то поддержать беседу. Да и лишний раз продемонстрировать лояльность и готовность к сотрудничеству тоже не помешает.
– Не знаю, – Повелитель пожал плечами, – я не ведаю мыслей Франгая, мне это не дано, в отличие от Элизабет. Это она всегда знала, что нужно лесу, чего он хочет, о чём грустит, чему радуется.
– Ты говоришь в прошедшем времени, это означает, что сейчас Лиз не слышит его?
Теперь мне не приходилось изображать заинтересованность, потому что это действительно было важно. Если сестрица умеет чувствовать Франгай, значит, она может с ним договориться, а это дорогого стоит. И тогда он может – исключительно по дружбе – подсказать ей, где лежат древние могущественные артефакты, может быть, даже легендарное Око Тьмы.
– Ты же слышал, – в голосе Шегрила послышалось недоумение, – её магия спит, она заблокирована, но Лиз упряма, она справится, я в неё верю.
Мне, конечно, могло показаться, в рокочущем голосе Повелителя мёртвых Франгая послышались нежность и гордость. Неужели это существо способно испытывать человеческие чувства? Я вспомнил, как бережно Шегрил обнял сестрицу, прощаясь, и решил, что попытаюсь выведать побольше. Это те сведения, которые будут не просто важными, они станут поистине бесценными.
– Нам долго ещё идти? – Минни, как всегда, влезла не вовремя, и я с трудом удержался от резких слов в её адрес.
– Мы почти пришли, – казалось, Шегрил ждал этого вопроса, так как ответил сразу, и в его голосе не было даже тени того раздражения, которое испытывал я.
– Мы ведь и сейчас передвигались не самыми обычными тропами, верно? – со своей неизменной мягкой улыбкой спросила монахиня, – иначе даже под твоей защитой мы не прошли бы и полмили.
