Лето подходило к своему завершению, и всё вокруг было окутано туманом. Он скрадывал высокие ели и сосны, а уж маленькие кустики и вовсе пропадали в нём. Судя по карте, ещё выше на холме, на самой окраине, должен располагаться арендованный мною дом. Цена была просто смешная, учитывая размеры и количество комнат, а поскольку лишними средствами я не обладала, такой дом был для меня настоящей находкой.
Возраст мой в прежние времена сочли бы весьма преклонным: пару недель назад мне стукнуло тридцать. Переоценка ценностей была в самом разгаре, а вдохновение не шло, и начать писать вторую книгу никак не получалось. Собрав все свои накопления, я отправилась в глушь. Знаю, это не слишком оригинально, но ничего лучше не придумалось. Природу я всегда любила, а теперь и вовсе чувствовала необходимость пожить вдали от городской суеты и надеялась, что созерцание живописных закатов и бескрайних полей подарят мне достойную идею.
Показать дом вызвалась Грета, крепко сбитая женщина лет шестидесяти, хозяйка местной фермы. Коротко остриженные волосы образовывали пышную шапку, а сама женщина излучала неиссякаемую энергию и здоровье. Руки Греты буквально пропитались мазутом и землёй и оттого напоминали скорее мужские. Оно и понятно: Грета с детства росла на ферме и сызмальства помогала отцу, поскольку сына он так и не дождался. После смерти родителей всё хозяйство перешло к ней. Меня всегда удивляли такие люди. Кажется, для них не бывает проблем или препятствий, любая заминка – лишь повод найти другой путь к цели. И они его непременно находят. Грета была именно такой.
Моё новое жилище оказалось двухэтажным старым особняком. Своим видом он напоминал преклонных лет джентльмена, ещё не дряхлого, но уже и не имеющего сил и задора, что прежде. Когда-то этот дом наверняка был прекрасен, сейчас – штукатурка на нём местами отпала, обнажив каменную кладку. Но что-то мне подсказывало, что когда-то этот дом был любим и гостеприимен.
Зайдя в холл, я бросила у порога свои немногочисленные вещи и прошла в зал, в самом центре которого стоял кожаный диван. Он явно давно здесь жил и чувствовал себя хозяином. Его кожаная обивка вся потрескалась и едва напоминала о былом величии этого предмета мебели. С другой стороны, было в нём что-то такое, что трогало душу. Бывает, смотришь на старого человека, чьё лицо исчерчено морщинами, и видишь в них не старость и отчуждение, а долгую и непростую, но интересную жизнь. Вы наверняка уже поняли, что старина навевала на меня меланхолию, благоговение, но никак не страх. Я часами могла копаться в шкафах и на чердаках. Когда-то даже думала стать археологом, но необходимость жить в палатке без удобств и с опасностью быть съеденной тигром заставила меня передумать.
Грета показала мне небольшую уютную кухню на первом этаже, зал с камином, который обещал стать моим любимым местом в доме, а на втором этаже – три спальни и кабинет прежнего хозяина. Всё было аккуратным и, вместе с тем, пропитанным духом истории, и я уже думала о том, как будет здорово писать вечером у камина. Из трёх спален я выбрала ту, что находила в центре коридора, слава от неё располагался кабинет.
Моя новая комната показалась мне самой уютной: обои в мелкий ненавязчивый цветочек, большое окно с видом на лужайку, а вдалеке – лес. У левой стены стояла кровать с большим количеством подушек, ночник на прикроватном столике. Справа от окна расположился высокий бельевой шкаф красного дерева на фигурных ножках и небольшое напольное зеркало. Моё первое большое зеркало! Я так давно мечтала о нём, что сейчас не удержалась от соблазна заглянуть в него.
Зеркало хоть и было довольно пыльным, но внешность мою не искажало, а может, местами даже приукрасило. Рост свой я бы назвала средним, фигуру – скорее стройной, не худой уж точно. Извечные джинсы выгодно подавали мои не слишком длинные ноги, а если бы я заменила удобные кеды на каблук, то и вовсе могла показаться длинноногой, учитывая мой рост. Но свои кеды я любила всей душой, как и клетчатую рубашку. Её я когда-то выпросила у двоюродной сестры. Я также узнала свои длинные волосы цвета графита, сейчас наспех забранные в хвост, асимметричные брови, нос, который прежде казался мне чересчур длинным, и серые глаза, от задумчивости ставшие почти чёрными. Излишняя задумчивость всегда была мне свойственна, но больше всего – последнее время, когда я оказалась на перепутье и была вынуждена выбирать между карьерой и совестью, и выбрала последнее. Я надеялась на перемены к лучшему, а значит, и цвет моих глаз станет настоящим. Словом, отражение меня вполне удовлетворило, я оставила его в покое и отправилась вместе с Гретой вниз.
Наверняка в этом доме жили прекрасные люди, раз так уютно всё обустроили. Грета заверила меня, что дом очень тёплый, а если что-то понадобится, то двери её фермы всегда открыты. Мы ещё немного поговорили с о погоде, о том, что лето выдалось чересчур влажным, а из-за частых туманов пропала часть урожая. Оставив внушительную связку ключей в моём распоряжении, Грета ушла. А я отправилась разжигать камин, благо, спички и дрова нашлись сразу. Последние были аккуратно сложены в специальной нише в стене, а спички лежали на каминной полке. Как и полагается, она была сделана основательно, как говорится, «на века». Помимо спичек, там стояла пустая фоторамка и гипсовая статуэтка птицы. Орнитологией я никогда не увлекалась, но птиц и прочую живность любила. Разгорающееся пламя успокаивающе танцевало за каминной решёткой, и я уютно устроилась в кресле.
